Фатум

- Мы живы? – одними губами вымолвила Николь, взор которой снова подернулся пеленой слез. Она, скорее, чувствовала, как Кей поднял ее с пола и положил себе на колени.

Он ничего ей не ответил. Да и что он мог сказать? Николь поняла, насколько бессмысленен был ее вопрос, только после того, как озвучила его. Да, они дышали. Да, они видели и слышали, но означало ли это, что они живы?

Кто знает. Они выжили – вот, в чем девушка была уверена.

Закрыв глаза, Николь уткнулась в грудь мужчины, жадно вдохнув до боли знакомый запах. Она была бы худшей лицемеркой, которую только знал мир, если бы стала отрицать то, что она была рада тому, что Кристиан был жив. Она была бы самой бессовестной обманщицей обеих планет, если бы сказала, что не испытала облегчения, почувствовав знакомый запах, услышав стук его сердца. Как такое было возможно?

Опять же, кто знает.

Боль от потери одного, казалось, становилась более терпимой от любви к другому, однако, именно эта любовь будет постоянным напоминанием о том, кого она потеряла. Каждый раз, смотря на Кристиана, она будет вспоминать Дэвида; каждый день, проведенный с Арчером, она будет помнить о том, кому она всем этим обязана. Они оба. Ведь, в конце концов, не только Николь было больно, не только у нее ныло сердце, и не только на ее плечах лежала тяжелейшая ноша. Справедливости ради, она не могла не признать того, что Кею пришлось в сто крат хуже, чем любому персонажу этой истории. Одного вида спасательных тросов, этих подпаленных змеиных тушек, было достаточно, чтобы все понять, прийти к единственному возможному выводу… Ведь эти тросы сами по себе в кабине не оказались бы. Втащить их внутрь можно было лишь изнутри. И если Николь задыхалась от одной только мысли о жертве Дэвида, то каково же сейчас было Кристиану, который собственными руками втащил тросы обратно на корабль? Что же творилось у него внутри тогда, когда он забивал последний гвоздь в крышку гроба собственного брата, и что творилось в его голове сейчас, когда все было кончено?

Кто знает.

Вновь открыв глаза, Николь откинула голову назад и взглянула в лицо хранителя. Оно было похоже на маску. Казалось, Кей был спокоен и серьезен, но Никки чувствовала, что то была лишь видимость. Она не могла объяснить как, но она просто чувствовала, что за маской отсутствующего безразличия спрятался раненый, полностью разбитый человек. Маленький мальчик, чей мир был полностью разрушен; из-под ног которого ушла земля. И если Николь могла позволить себе почувствовать себя слабой, укрыться за сильной и надежной спиной, то для Кея это было роскошью; он сам был той самой «стеной», что защищала девушку. И будет защищать. Да, именно так.

Протянув руку, Николь нежно дотронулась до щеки хранителя, чувствуя, как тот слегка наклонился навстречу, и слабо улыбнулась. Ее не покидало чувство, что она упускала что-то важное; что-то, что балансировало на периферии ее сознания, назойливо стучась и просясь внутрь; воспоминание, звуковой образ, оставленный Дэвидом в ее ускользающем сознании….

– Да, но ведь ты – моя младшая сестренка, так? А это значит, что если он – мой брат, то он и твой брат тоже. Старший брат.

- Правда? Честно-честно?

- Да. И он тоже будет тебя защищать.

Комментарий к Глава 66 Конец *Отсылка к саге Дж. Толкина “Властелин Колец” (герой сравнивает пистолет с кольцом всевластия, которое можно было уничтожить только в огне Роковой горы, т.е. в месте, где оно было создано)

====== Эпилог ======

Два месяца спустя

- Поздравляю, магистр Арчер, Вы официально мертвы, – безо всякого веселья констатировала Николь, зачитав новость вслух: – «На последнем межгалактическом совете канцлер Мильтус официально подтвердил сообщение о том, что глава террористической организации, ответственной за уничтожение государства «Танвит», магистр Арчер, был убит в ходе освободительной операции. Оставшиеся в живых сепаратисты заключены под стражу и ожидают приговора суда…», – пробежав глазами еще пару строчек, девушка нашла то, что искала: – «..однако, ввиду огромного количества жертв с обеих сторон, советом было принято решение о временном прекращении сотрудничества с представителями внеземной цивилизации. Напряженная внешнеполитическая обстановка делает дальнейшие экономические и иные отношения с вышеупомянутой цивилизацией нецелесообразными…», – завершила девушка чтение и отложила планшет на заднее сидение. – Стало быть, Тропворт сдержал слово?

Николь послала вопросительный взгляд водителю. Кей, не отрывая взгляда от дороги, пожал плечами.

- Ты ему веришь? – предприняла девушка вторую попытку. – На следующем перекрестке направо, кстати.

- Я верю в то, что Тропворт не заинтересован в моем возвращении на Эстас. Сообщить сенату о том, что я жив, для него равносильно самоубийству: если он расскажет обо мне, ему придется рассказать обо всем, что произошло в тот день, включая его альянс с Мортом. Иными словами, ему придется сознаться в государственной измене, за что его сразу же отправят на эшафот…

- Направо, – вклинилась девушка, опасаясь, как бы они снова не проехали нужный поворот. Зомби быстро учился: меньше, чем за месяц, он научился водить машину, однако, с навигацией у него все же случались проблемы. – Но не факт, что подобная перспектива его пугает.

- Не имеет значения. После официального расторжения всех возможных связей между нашими планетами любое вторжение на территорию Земли со стороны Эстаса будет несанкционированным: даже если Тропворт снова предаст меня и сообщит сенату о том, что я жив, он не сможет ни представить доказательств, ни, тем более, добраться до нас. Не говоря уже о том, что сейчас приоритетной задачей выживших стала новая планета – Малик. Не думаю, что им есть какое-то дело до парочки хранителей, укрывшихся на планете, утратившей для них всякую привлекательность.

Уверенность в голосе Зомби успокаивала девушку гораздо сильнее, чем сами слова, однако, тревога надоедливым паразитом все равно вгрызалась в ее мысли. Было ли это следствием беременности, на почве которой Николь переживала буквально из-за всего подряд, или же пережитого ужаса – неизвестно; наверняка девушка знала лишь одно: пройдет еще немало времени, прежде чем она перестанет оглядываться назад и опасаться собственной тени. Если, вообще, перестанет.

Как бы они ни бежали, где бы они ни прятались, они все равно не смогут сжечь за собой абсолютно все мосты. Они оба были клонами; они оба были хранителями и, что самое главное, у них скоро появится ребенок, который тоже будет носителем особого гена. От одной мысли о том, что ждало их впереди, Николь становилось страшно. Однако время шло, и то, что казалось непосильным, становилось вдруг реально осуществимым: их новые тела не отвергли магнитное поле Земли; им удалось обзавестись удостоверениями личности без проблем с законом (не без помощей связей Дэвида); более того, Кею даже удалось внедриться в особый отдел ОМБ, тем самым, получив возможность контролировать происходящее на межгалактической арене, не привлекая к себе пристального внимания.

Все было не так гладко, конечно: вынужденный союз с Кастером Тропвортом не внушал Николь никакого доверия; ей было ужасно неуютно от осознания того, что именно этот человек был хранителем их тайны. Пусть смерть сенатора Никс и подкосила его, в глубине души, Никки не верила, что люди менялись: горечь раскаяния и чувство вины – сильные переменные, но не настолько, чтобы изменить сущность человека. Другой сложностью стало то, что вернуть имя Николь Кларк было чревато последствиями: считавшаяся без вести пропавшей, она все еще носила на себе клеймо убийцы. Кристиан вплотную занимался этим вопросом, хоть Никки и не представляла, что именно он собирался делать, но, тем не менее, за те полтора месяца, что они пробыли на Земле, еще никто не попытался арестовать девушку. Вероятно, срок давности привлечения девушки к ответственности истек, что автоматически освобождало ее от оной. Сам Кей жил под именем Дэниела Абрамса, то есть под своим собственным, хоть он и не воспринимал его таковым. Используя связи Дэвида (в который раз), ему удалось вписать свое имя в реестр, тем самым, убив сразу двух зайцев: во-первых, у Кея появилось собственное законное имя, а во-вторых, он избавил Мэриан Абрамс от клейма сумасшедшей; правда, последняя была еще не в курсе – им только предстояло вытащить женщину из клиники.