Фатум

- Не умирай.

- Я что, так хреново выгляжу?? – хохотнул он, открыв глаза. И пусть его тон был смеющимся, в его здоровом глазу не было ни тени веселья.

- Пообещай мне, что не умрешь.

- Нет, я, конечно, крут, и все такое: но бессмертие – это даже для меня запредельно, – продолжал юморить тот, неумело отходя от темы.

- Ты ведь понял меня. Пообещай мне, что не сдашься, – даже ее внутренний голос почему-то дрожал, хотя еще несколько минут назад девушка была полна оптимизма. – Ты просто живи, и все.

– Слушаюсь и повинуюсь, – снова отшутился он, но потом уже серьезнее сказал. – Хорошо.

- Обещаешь?

- Обещаю.

- Клянешься?

До того, как Дэвид успел что-то ответить, его рация снова ожила. На этот раз, это был Оливер.

- Я…а…сте! – помехи были громче самого голоса. Оба – и Николь, и Малик – тут же напряглись, поднеся рацию ближе. – ..н…ме..е!

- Повтори, – вклинился Арчер. – Мы тебя не слышим, Уолли.

- По..ма..тесь!

- «Я на месте», «Поднимайтесь»! – поняла Николь, послав ментальное сообщение Малику. Тот, кивнув, подключился к каналу:

- Пора, Дэни! На счет три!

Николь потянулась было к рычагу, но Дэвид перехватил ее руку и предупреждающе зыркнул. Кое-как поднявшись, он одну руку продел между прутьями поручня, второй – схватился за рычаг. – Готов?

- Да. Один…

Николь опустилась на пол и стиснула железные прутья до боли в пальцах. Ее сердце бухало так, что она едва слышала рацию.

- Два…

Дэвид прикрыл глаза и сильнее сжал рычаг…

- Три!

… и резко дернул. Мост тут же пришел в движение, сбив Дэвида с ног. Вскрикнув, Николь отцепила руку от решетки и вцепилась в мужчину, не дав ему окончательно потерять равновесие. Все предупреждения, все инструкции – абсолютно все вылетело у нее из головы; единственное, о чем она могла думать, так это о том, чтобы не разжать руку. Маска выпала у Николь, когда она закричала: к счастью, скорость лифта была такой огромной, что девушка при всем желании не смогла бы сделать вдох. Она ничего не видела и ничего не слышала, кроме оглушительного скрежета металла. Распластавшись на решетчатом полу, она почувствовала тяжесть другого тела сверху, когда внезапно ее кожу обдало жаром. Девушка снова закричала.

- ЗАКРОЙ ГЛАЗА! – проревел у нее над ухом Малик, набросив ей на голову влажный капюшон. – СПРЯЧЬ ЛИЦО И НЕ ПРИКАСАЙСЯ НИ К ЧЕМУ ГОЛЫМИ РУКАМИ!

Николь, не соображая ничего из-за страха, сначала не поняла, что Дэвид от нее хотел, но потом почувствовала, как ее пальцы, все еще стискивающие решетку, начало жечь. Металл нагревался с поразительной быстротой, словно сковорода на плите. Обмотав руки в рукава плаща, что тоже, на самом деле, было временным решением проблемы, Николь зажмурилась и начала молиться. Она даже не понимала кому, собственно говоря, молилась; не понимала, с каких пор она, вообще, верующей заделалась, но она вдруг почувствовала, что сейчас ей было просто необходимо во что-то верить, иначе она бы просто сошла с ума. Воздух становился все горячее, Николь чувствовала жар даже сквозь одежду, а от одной мысли о Дэвиде, оставшемся без какого-либо прикрытия, у нее и вовсе началась истерика. Девушка начала вопить и задыхаться от раскаленного воздуха и пепла, ей вдруг стало не хватать кислорода… Ей нужно было понять, что происходит, но из-за капюшона, который Малик на нее напялил, она ничего не видела. Мотая головой из стороны в сторону, Николь все пыталась снять с себя эту несчастную тряпку, параллельно с этим осознав, что плащ почти совсем высох. Он был таким тяжелым, неподъемным от пропитавшей его воды, но теперь он высох, он высох за какие-то несчастные секунды…А на Дэвиде не было ничего, кроме чертовой жилетки.

- Д…дэвид?! – давясь удушливым воздухом, закричала девушка. – ДЭВИД!

- Тормози!!! – над головой девушки ожила рация. – Тормози, Дэвид! – вопил с той стороны моста Арчер. – На счет три! Раз..

Внезапно тяжесть, придавливающая девушку сверху, исчезла.

- Два…

Николь, наконец-то сбросила капюшон, и бросилась к едва стоявшему на ногах Дэвиду. Но стоило ей подойти, как мужчина оттолкнул ее назад.

- Три!

Малик резко дернул за рычаг и взвыл. Его кожа, стоило ей соприкоснуться с металлом, моментально стала красной, а затем бордовой: она начала трескаться, и из трещин сразу же начала сочиться кровь. Мост, тем временем, мощно тряхнуло, и Николь, которая снова торопилась на помощь Дэвиду, опрокинуло назад. Искры начали сыпаться там, где скользили рельсы, по мере того, как лифт тормозил. Все вокруг было в огне: там, где раньше были решетки камер, полыхало пламя; там, где была диспетчерская, был лишь голый камень, по которому стекала самая, что ни на есть лава. Только потом до Николь дошло, что эта лава – все, что осталось от этой самой диспетчерской. Металл, как совершенно точно описал Оливер, таял, словно мороженое; плавился, точно воск зажженной свечи.

Это был самый настоящий ад. И они находились в самом его эпицентре.

Накинув капюшон обратно, девушка бросилась к рухнувшему на колени Дэвиду, и накрыла их обоих плащом. Видимо, инопланетная ткань, хоть и пропускала тепло, но была огнеупорной: Николь была вся в поту, она задыхалась от духоты, но ее лицо, руки, ноги – все было цело, чего нельзя было сказать о Малике. Мужчину била дрожь. Кожа лоскутами слезала с его рук, и шеи, и лица – отовсюду, что не было защищено одеждой. Он продолжал стонать, мертвой хваткой сжимая рычаг, и что-то подсказывало Николь, что мужчина просто-напросто не мог от него отцепиться – он «прижарился» к нему. Намертво.

- Малик, ответь! – ожила рация. Николь вздрогнула от неожиданности. Облегчение всего на мгновение накрыло девушку – Кей был жив!– однако ужас от того, что она видела прямо перед собой, был в сто раз сильнее.

- О..от-тветь, – процедил сквозь зубы Малик, содрогаясь всем телом.

- Кей! – прорыдала девушка, завладев «трубой». – Боже, Кей…, – слезы потоком хлынули из ее глаз, моментально высыхая на ее щеках. Задыхаясь, точно рыба, выброшенная на берег, девушка судорожно сжимала рацию в руках, но не могла связно произнести и двух слов. Истерика, рыдания душили ее. – Кей! Умоляю, пом-м-моги ему…Он…он…он пришкварился к э-этой ч-чертовой штуке, Кей! Он…он…Ему больно! Боже, что мне делать… Что м-мне д-делать? Кей?? КЕЙ?!

Рация не работала. Николь начала, как ненормальная, трясти ее, нажимать на кнопку, но та так и не ожила.

- Боже…да что же это?!

Внезапно девушку схватили сзади и бесцеремонно оттащили в сторону. Протиснувшись мимо Николь, Кристиан присел перед братом, оценивая масштаб катастрофы. Арчера и самого поджарило, но его «корочка» не шла ни в какой сравнение с той, коей обзавелся Малик. Руки Кристиана тоже покраснели и покрылись волдырями, но он, видимо, догадался прикрыться плащом во время подъема.

- Уводи ее, – процедил Малик, встретившись глазами с братом. – Эта штука долго не протянет.

Арчер перевел взгляд на рычаг и сжал челюсти: то же самое было и с другой стороны. Так же как и другого конца моста, здесь рельсы тоже начали плавиться, прихватив с собой буксирующий механизм. Кристиан перевел взгляд обратно на Малика, без слов понимая, что тот хотел сказать: единственное, что не давало мосту рухнуть обратно вниз, это тот самый рычаг, который Дэвид, несмотря на адскую боль, продолжал сжимать. И если Кей мог зафиксировать рычаг со своей стороны моста с помощью телекинеза, Малик – нет.

- Уводи ее, пока она не задохнулась, – прорычал Малик, кивая на задыхающуюся девушку, выглядывавшую из-за спины Кристиана.

- Я..я… его тут не..брошу, – выдавила та, зажимая руками рот, чтобы хоть как-то защититься от ядовитых паров. – Мы не можем его тут бросить!

- Никто никого не бросает, – подхватив Малика под мышки, Арчер помог брату подняться. – Отпускай эту хренотень, Дэвид. Николь, – крикнул он через плечо, – набрось на него плащ.

- Дэни, какого хера ты творишь?! – рявкнул Дэвид, выходя из себя. – Ты, мать твою, склеротик?! Или глухой?! Забыл, что я говорил тебе?!