Фатум

Воодушевленная, Николь целенаправленно направилась к Солнцу, уступив дорогу Марсу (который, странное дело, вдруг обзавелся зеленью), в поисках родной планеты. Вот только то, что двигалось по земной орбите, меньше всего напоминало голубую планету. Сфера буро-коричневого цвета неторопливо плыла среди звезд в сопровождении двух маленьких спутников. Она была похожа на овсяное печенье со своими многочисленными разломами и скалистой поверхностью. Ни намека на воду или зелень: только иссушенная земля, облаченная в мутный туман. После кратковременного ступора Николь развернулась к Марсу – тот и то больше подходил под описание Земли, однако, он был на четвертой орбите, а не на третьей.

- Тут два варианта, – вслух начала рассуждать Николь, – либо у вас в буквальном смысле слова доисторическая карта…

- Либо? – вкрадчиво поинтересовался Оливер, подойдя к астроному-любителю сзади.

- Либо это не Земля, – Никки обернулась на икса с немым вопросом в глазах. – И это не Солнечная система.

- И не Млечный Путь, – добавил Саммерс, прикоснувшись к планете-печеньке рукой: та остановилась и увеличилась так, словно на нее направили увеличительное стекло: какие-то объекты на поверхности начали подсвечиваться и обрели подписи, но внимание Николь привлекла самая большая и яркая из всех – над планетой высветилось ее название.

- «Амбер», – одновременно прочитали астрономы: Оливер спокойно, Николь недоуменно.

- Что это за система? – в замешательстве спросила девушка. – Я никогда прежде не слышала ни о ней, ни об этой планете.

- Ты и не могла слышать, – Оливер жестом предложил девушке сесть. – Эту систему обнаружил орден около семидесяти лет назад, землянам о ней ничего неизвестно. Во-первых, с вашей техникой преодолеть расстояние до этой галактики нереально. Во-вторых, оно вам и не надо, ведь ваша планета еще кое-как держится, – Саммерс задумчиво рассматривал Амбер. – Эстас же к тому времени был обречен: мы уже тогда знали, что нас ожидает в будущем, и потому хранители направили все свои силы на поиски нового места для жизни. Мы дали этой галактике название «Примула», что с ангорта переводится, как «первая»: не оригинально, зато по делу: Примула была первой обнаруженной нами галактикой. И, как ты уже заметила, она практически полностью зеркалит как нашу, так и вашу галактику: то же строение, то же число планет и так далее. Амбер, по идее, должен был стать вторым Эстасом, но, как видишь, эта планета абсолютно непригодна для жизни. Позже выяснилось, однако, что Амбер не всегда был мертв: с помощью взятых с его поверхности образцов нам удалось обнаружить следы органической жизни, практически идентичной той, что существует на обеих наших планетах. Продолжив исследования, мы сделали невероятное открытие: Амбер прошел практически тот же самый путь в своем развитии, что и Эстас с Землей, с той лишь разницей, что то состояние, в котором мы его обнаружили, было конечной точкой. И что именно к этому состоянию сейчас стремятся обе наши планеты, – Оливер внимательно наблюдал за реакцией Николь, давая ей время переварить услышанное. Та же, поняв, что заминка была вызвана ее молчанием, жестом попросила хранителя продолжать. – Землю мы обнаружили лет через десять после Амбера. Аналитики и картографы просчитали все возможные маршруты, основываясь на координатах Гелиодора и Примулы, и, следуя первому же из них, мы обнаружили Млечный Путь. Что было потом, ты представляешь, не так ли?

- Примерно, – кивнула Николь. – Но ведь это не все?

- Нет, не все, – Уолли вывел на экран еще две карты, а потом создал и проекции, наложив их друг на друга, но выделив галактики разными цветами: так, схема Примулы стала зеленой, Гелиодора – красной, Млечного Пути – синей. Николь знала, что икс пытался этим показать: все три галактики, наложенные друг на друга, слились в одну, с той лишь разницей, что цвета и размеры некоторых планет чуть-чуть не состыковывались, как и количество их спутников. Но, несмотря на это, общая картинка была очевидной – все три галактики были однотипными, точно кто-то рисовал их по трафарету. – Странно все это, не находишь? – подал голос хранитель, дав Николь возможность все, как следует, рассмотреть. – Любой взрыв подразумевает своего рода хаос, однако, то, что мы сейчас видим перед собой – это вполне себе упорядоченная система. Практически идентичные галактики с практически идентичными планетами и формами жизни на ней: думаешь, Большой Взрыв может являться причиной всему этому? Лично я сильно сомневаюсь.

Николь продолжала задумчиво рассматривать звездную карту, пытаясь отогнать навязчивую идею, что так и ломилась к ней в голову: то, что девушка видела перед собой, совсем не было похоже на последствия Большого Взрыва; то, что показывал ей Оливер, больше напоминало самый крупномасштабный эксперимент во вселенной. Но такого просто не могло быть! Это невозможно! Если хотя бы на секунду допустить мысль о том, что это правда, то… Значило ли это, что они все, все живые существа этого мира, были подопытными кроликами? Зверюшками, которых разводили в гигантском террариуме существа, облик которых Николь не могла даже представить.

- Я предупреждал, что это сложно, и что твоя картина мира неслабо пошатнется, – сочувственно напомнил хранитель, глядя на обескураженную девушку. – Но это факты, Николь; факты, которые при всем желании нельзя игнорировать.

- Должно быть другое объяснение, – медленно, чуть ли не по слогам, выдала Николь, собирая мозги в кучку.

- Может, оно и есть, – доброжелательно предположил Саммерс. – Но согласись, найти его будет очень сложно. Просто… Допустим, что под действием каких-то законов физики после Большого взрыва действительно возникла целая сеть абсолютно одинаковых галактик, хорошо? Но как ты объяснишь схожие формы жизни, зародившиеся на планетах? Как ты объяснишь явное сходство языков, на которых мы разговариваем? Наше внешнее сходство? Одно дело, когда жизнь распространяется на разные материки в пределах одной планеты; одно дело, когда генетический код каким-то невероятным образом преодолевает километры океана и смешивается с другими… Но скажи мне, Николь, как объяснить то, что на трех планетах, разделенных тысячами парсеков, могла зародиться и развиться, пусть и разными темпами, практически идентичная форма жизни – Homo Sapiens?

- Я не знаю, – Никки закрыла глаза и уронила лицо в ладони.

- Вот и я не знаю, – Саммерс мягко потрепал девушку по плечу и отключил проекцию. – Но мой тебе совет, Николь: не зацикливайся на этом. Я знаю, звучит абсурдно, но все же: подобные вещи у вас называют трансцендентными, если не ошибаюсь. Они запредельны, недоступным для понимания, а потому не стоит насиловать свой мозг переживаниями о них.

- Есть еще одна галактика, верно? – подала голос девушка, подняв на Оливера глаза. – Малик… его командировки как-то связаны с этим?

- Терциус – кивнул Саммерс, оценив сообразительность Николь. – Когда мы обнаружили Землю, мы сосредоточились на том, чтобы найти способ переселиться на нее: штука была в том, что серые не выдерживали на вашей планете и пары недель; что касается хранителей, то здесь и вовсе была лотерея: кто-то не испытывал никаких недомоганий; кто-то же мог валяться с лихорадкой неделями. Были и случаи с летальным исходом. После многочисленных дебатов и споров, наше правительство приняло решение бросить все силы на поиски решения проблемы, отложив первый протокол: поиски других галактик перестали быть приоритетной задачей. А зря, потому что, как теперь выяснилось, наше спасение было у нас под носом, – Уолли вновь склонился над монитором и, с немого позволения Николь, вывел проекцию четвертой галактики. – Это, как я уже сказал, Терциус…

- Дай угадаю, «третья» с ангорта? – хмыкнула девушка.

- Совершенно верно, – улыбнулся икс. – Как видишь, строение этой галактики практически ничем не отличается от…

- Здесь десять планет, – нахмурилась девушка, поднимаясь со стула.

- Еще один балл за наблюдательность, – Саммерс прошел чуть вперед и встал рядом с пятой планетой. – Во всех предыдущих галактиках в этом месте, – Оливер указал на одну из планет, – расположен пояс астероидов. В Млечном Пути, к примеру, он расположен между Марсом и Юпитером. Какое-то время среди землян была популярна гипотеза о существовании некой планеты Фаэтон, которая якобы была разрушена вследствие какой-то катастрофы. Эта гипотеза не выдержала критики и была опровергнута: во-первых, трудно было представить силу, способную уничтожить целую планету, раздробив ее на камушки, но, при этом, не задев соседние. Во-вторых, гравитация Юпитера не позволила бы сформироваться другой планете на таком расстоянии.