Святославичи

Роман и Борис не скрывали своего недовольства решением отца, все их мысли были с ушедшим войском. Что ни день, то у одного, то у другого вырывалась реплика сожаления, что их оставили дома.

Дни тянулись нестерпимо медленно. Вестей о событиях не приходило.

Оду вдруг посетила неожиданная мысль, немного смутившая ее, но тем не менее надолго занявшая воображение.

«Если Святослав погибнет в битве, тогда я смогу стать женой Олега не только перед Богом, но и перед людьми».

Однако заговорить об этом с Олегом Ода не могла и думать, чтобы он не решил, будто она желает смерти его отцу.

Накануне Пасхи в Страстной четверг дружина Святослава возвратилась в Чернигов.

Было раннее утро. Сыновья полуодетые с заспанными лицами обступили отца, едва он вступил в терем.

- Ну как? С победой вернулся? - нетерпеливо спросил Роман.

- С победой, - усмехнулся Святослав, сбрасывая плащ на руки слуге.

- Крепко стоял супротив вас князь Всеслав?

- Крепко, - ответил Святослав, - но не Всеслав, а Изяслав. Однако мы со Всеволодом уломали его-таки. Победа, сынки! Победа!

Сыновья в недоумении хлопали глазами.

- Над кем победа, тятя?

- Над Изяславом, - засмеялся Святослав, - над кем же еще!

Олег и Роман изумленно переглянулись.

Всеслав? - чуть не в один голос спросили они.

- Всеслав бежал, не приняв боя, - сказал Святослав.

И только после бани Святослав обстоятельно рассказал сыновьям и племяннику Борису, что произошло под Киевом. Рассказ Святослава слушала и Ода.

- Всеслав, прознав, что Изяслав идет на него с поляками, вооружил всех киевлян от мала до велика и вышел ему навстречу, разбив стан свой под Белгородом. Изяслав с Болеславом неподалеку расположились, нас со Всеволодом дожидаючись. Два дня они так стояли. Когда подошли мы со Всеволодом и стали станом, загородив Всеславу дорогу к Киеву, оказался князь-кудесник меж двух огней. - Святослав сделал паузу, утер полотенцем потный лоб и отхлебнул из ковша пахучего квасу. - Кабы дошло дело до сечи, чаю, была бы рубка похлеще, чем на Немиге-реке. Но понял ведун Всеслав, что где нету доли, там и счастье невелико, взял да и сбежал от киевлян вместе с сыновьями. Сбежал Всеслав ночью, а утром еще до петухов от киевлян пришли послы к нам со Всеволодом просить, чтобы мы заступились за них перед Изяславом. Всеволод обещал свою поддержку киевлянам, я тоже.

Днем уже пришли мы вместе с киевскими послами пред светлые Изяславовы очи и толковали с ним битых три часа! Сначала Изяслав выкобенивался, гнал киевлян прочь, ругался по-мужицки, потом оттаял, подобрел. Я убедил Изяслава не водить поляков в Киев, не дразнить народ, раз уж принимают его киевляне назад добром. Тут Болеслав возмутился, мол, что же я, зазря шел! Стал золото требовать с Изяслава, выполнения обещаний каких-то. Заметил я по лицу Изяслава, много он наобещал полякам, а выполнять явно не хочет, поэтому просит у нас со Всеволодом поддержки. А мы всегда рады ляхов с земли нашей вытурить, молвим оба Изяславу в лад, коль битвы не было, так и платить не за что!

Болеслав от злости совсем красный стал, угрожать начал. Пришлось напомнить ему, на чьей стороне сила. У нас со Всеволодом в дружинах по две тыщи воинов, у Изяслава почти семьсот дружинников и четыре тыщи пеших щитоносцев. Примолк он: против силы не попрешь!

Порешил Изяслав так: Болеслав возьмет с собой двести рыцарей и пятьсот пешцев и идет с ними в Киев. Нас со Всеволодом великий князь с благодарностью отпустил в свои уделы, но в награду уступил мне Новгород и Ростов, а Всеволоду - Смоленск.

Теперь Глеб сядет князем в Новгороде, а ты, Роман, станешь князем в Тмутаракани.

- Почто Роман, а не я? - обиженно воскликнул Олег. - Ведь столы княжеские даются по старшинству, а я старше Ромки.

- Ты в Ростове сядешь, - спокойно сказал Святослав и снова отхлебнул квасу. - Край там обширный и богатый: с одной стороны в новгородские земли упирается, с другой - в муромские леса. Будешь княжить между Глебом и Давыдом и помогать тому иль другому, если придется. До Чернигова от Новгорода и Мурома далеко, а до Ростова близко.

- А мне, тятя, какой стол даешь? - раздался взволнованный голосок юного Ярослава. - Мне намедни пятнадцать годов исполнилось!

- Ты и Борис будете пока при мне в Чернигове, - промолвил Святослав и подмигнул сыну, - придет срок и вы оба князьями станете!..

- Когда Олег и Роман в свои уделы отправятся? - тихим голосом спросила мужа Ода, хотя внутри у нее все дрожало при мысли о скорой разлуке с Олегом.

- Роман сразу после Пасхи двинется к Тмутаракани, ибо путь туда не близкий, - ответил Святослав. - Олег отправился в Ростов ближе к осени, там сейчас сын Всеволода Владимир княжит. Как уйдет Владимир в Смоленск, так и соберем Олега в путь-дорогу.

Глядя на сияющее лицо Олега, на его сверкающие радостью глаза, Ода подумала с грустью, что никакая женщина не заменит мужчине бремени власти, тяжесть которой он всегда готов принять на свои плечи. Стоять во главе многих людей для мужчины приятнее и желаннее обладания женщиной. Ода словно только сейчас открыла для себя эту истину, ощутив на сердце печаль от неизбежной разлуки с любимым человеком.

Княгиня улыбнулась Олегу, который уже обсуждал с отцом, каких дружинников он возьмет с собой в Ростов, но улыбка ее была не радостной.

* * *

На празднование Пасхи в Чернигов приехало все семейство Всеволода.

Княгиня Анна, два месяца тому назад родившая дочь, сразу поделилась с Одой этим радостным событием. Крошку-княжну, нареченную Евпраксией, оставили на попечение кормилицы в Переяславле. Анна слегка располнела, у нее стала более выпуклая грудь, однако талия у половчанки осталась такой же тонкой, а движения по-прежнему были легки и грациозны.

Янка, которой вот-вот должно было исполниться восемнадцать, была одного роста с мачехой и почти не уступала ей женской статью. Свои длинные золотисто-русые косы Янка укладывала на голове так, как это делала ее покойная мать-гречанка.

Младшая дочь Всеволода в свои пятнадцать лет стала настоящей красавицей. Прямым носом, красивым росчерком губ, изгибом бровей и вьющимися светлыми волосами Мария больше походила на гречанку, нежели на славянку. Она держалась уже по-взрослому, реже смеялась над шутками двоюродных братьев, чаще улыбалась тихой загадочной улыбкой. А синие глаза ее с такой же любовью глядели на Романа, как и в первую их встречу.

Роман и Мария все время норовили где-нибудь уединиться. Они не могли наговориться и насмотреться друг на друга перед предстоящей долгой разлукой: Мария знала, что Роман скоро отправится в Тмутаракань. Взрослые старались не мешать им. Святослав с шутливой серьезностью называл Романа и Марию «князь и княгиня тмутараканские». Ни Святослав, ни Всеволод не делали тайны из того, что через год-два намерены сочетать своих детей браком.

Однажды вечером Ода сидела в своей светлице с княгиней Анной, обучая половчанку игре на лютне. К ним зашел Олег, которого Ода через Регелинду с умыслом пригласила к себе.

Олег мог похвастаться перед женой Всеволода большим запасом половецких слов, услышанных им от отца. Святослав даже познакомил Олега с пленным ханом Шаруканом. Олег несколько раз беседовал с пленником, в душе невольно восхищаясь его стойкостью.

Вот и теперь, когда Анна стала расспрашивать его о Шарукане, Олег сказал ей о том, что хан упорно отказывается от хлеба и каши, но ест только мясо и сыр.

- Шарукан не желает присутствовать на пирах у моего отца и не видится со своими беками, тоже томящимися в плену, считая их трусами, - рассказывал Олег половчанке. - Шарукан не скрывает того, что, получив свободу, предпримет новый поход на Русь.

- Неужели Святослав, зная об этом, намерен отпустить этого злодея! - возмутилась Анна. - Самое лучшее - это казнить Шарукана!

- Мой муж ждет выкуп за хана, - промолвила Ода, - а за мертвеца он ничего не получит.