Страница 47 из 179
— Старый, может мне в Кембридж поступить? — поинтересовался я. — А что, деньги у меня есть…
— Кембридж? Да кто тебя с такой рожей в Кембридж пустит, — фыркнул аферист, листая «Пророк». — Ты ищи что попроще. Скажем, академию для слабоумных.
Я даже не попытался ответить сарказмом на подкол. Тихо-мирно изучал программки, потягивал чай, слушал, как в грязном камине потрескивают поленья, когда входная дверь открылась настолько громко, что треснутое витражное стекло на ней жалобно задребезжало.
Наземникус шустро подорвался и выглянул в коридор.
— Моран! — с очень деланной радостью взвизгнул он.
Я вскочил с дивана и только ринулся к камину, чтоб с зачерпнуть Летучего пороха и умчаться куда-нибудь, как через всю комнату пролетел охотничий нож и вонзился в диванную подушку на расстоянии пары сантиметров от меня.
Я инстинктивно сжался спиной в диван и нашарил под подушкой волшебную палочку.
В Азкабане Карл Моран провел три месяца, видимо отец все же вдохновился моею пламенной речью о долге, чести и вреде коррупции. Полный срок, как я уже понял, не отсидел, все же нашел, кому впихнуть галлеоны, однако, судя по добавившимся морщинам и проклюнувшейся седине в черных волосах, нельзя было сказать, что в камере браконьер отдыхал, как на курорте.
Дураком Моран не был, сразу смекнул, откуда у Гарри Поттера столько информации о его способе заработка на жизнь, а после того, как мракоборцы наведались в Паучий Тупик и нашли с моей руки все добро Морана, которое его выводок детей перевез в кладовую, браконьер, поймав мой ехидный взгляд, все для себя понял.
Но я же понятия не имел, что он выйдет всего через три месяца!
Не успел я опомниться и молниеносно придумать план побега, отговорки, оправдания, ну хоть что-нибудь, как в мгновение ока оказался прижатым спиной к полу. Отчетливо чувствуя смрад, исходящий от векового ковра, который чистила в последний раз, в лучшем случае, еще бабка Наземникуса, я тяжело задышал, когда Карл Моран уткнул мне в грудь свою удивительно кривую волшебную палочку.
— Ты только вышел из Азкабана, — прохрипел я. — Убивать сына главного мракоборца — как минимум неразумно.
— Твое тело не найдут, Поттер, — рявкнул Моран, уткнув палочку сильнее. Уже больно, браконьер не блефовал. — Сначала я сломаю тебе палец, потом еще один, потом все остальные. Затем вытащу твои внутренности и заставлю сожрать…
— Я веган, — усмехнулся я.
— А потом на куски раскрою голову шлюхи Галлагер, а ее мелкого волчонка буду иметь до тех пор, пока…
— Не в моем доме, Моран! — гаркнул Наземникус, с видимым усилием оттащив его от меня. — Проваливай.
— Он сдал меня, старый дурак! Сдал своему папаше! Он и с тобой поступит точно так же, засекай время!
— Не поступит до тех пор, пока я нужен ему, — заверил Назенимкус. — Уходи.
Все еще сжимая в руке волшебную палочку Моран одарил Флэтчер взглядом дикого зверя.
— Не защищай его, Наземникус. И реши уже: или работать со мной, или с ним.
Мое сердце замерло. Ответь Наземникус не то что нужно мне, и сегодня состоятся мои похороны.
— Очевидный выбор, — сказал аферист. — Молодой сын Поттера, мои глаза и уши в Отделе Мракоборцев, против старого неуравновешенного калеки.
Моран спрятал палочку в карман и одернул здоровой рукой мантию, скрыв культю. Я же не сдержал глупой ухмылки, да, той самой ухмылки, которой так называемые лидеры одаривают так называемое отребье.
И это стало моим провалом. Запомните, святой отец, гордыня — самый страшный из грехов.
Лицо Морана посерело. Улыбка мигом сошла с моего лица, я не понимал, что произошло такого, что браконьер, сделав широкий быстрый шаг тут же оказался рядом и прижал меня, на этот раз к стене.
Он безо всякой осторожности приподнял мою верхнюю губу, и тут меня осенило.
И стало страшно.
Карл Моран увидел мои клыки.
— Вон, — проскрипел Наземникус.
Моран одернул руку. В его черных глазах блеснул нехороший огонек, но от комментариев браконьер воздержался, хоть и ясно дал понять, что уже готовит коробочку, в которую сложит мои вырванные зубы.
— Что, Поттер, вся жизнь перед глазами пролетела? — хмыкнул Флэтчер, преспокойно плеснув себе пойла из своей коллекции дряни в стакан.
И это мягко сказано!
— Скажи честно, старый, он меня убьет?
— Вполне возможно, — без тени насмешки сказал Наземникус. — Да не бледней ты, предупрежден — вооружен.
— А если серьезно? — не унимался я.
— А если серьезно, только идиот может покушаться на жизнь сына Гарри Поттера, ты же сам это сказал. Нет, конечно, Моран может подкараулить тебя в темном переулке и…
— И ты этого не допустишь, — улыбнулся я. — Признай, старый, я нужен тебе.
Наземникус одарил меня насмешливым взглядом.
— Да на кой-черт ты мне сплющился, Поттер? Не переоценивай свою хилую очкастую тушку.
Я уселся на диван рядом с аферистом и, забрав у него стакан, сделал большой глоток.
— Знаешь, что самое печальное? — протянул я, стараясь особо не распробовать алкоголь очень сомнительного происхождения. — Что сейчас я в какой-никакой опасности, а единственный, кто хоть как-то может мне помочь — старый алкоголик, который считает меня тупее деревянного бруска.
Признание Наземникусу явно польстило, однако тот не спешил прослезиться и прижать меня к груди.
— Не драматизируй, Поттер. У тебя есть отец.
— Когда в последний раз я хотел его просить о помощи, он был занят куда более важным делом.
— Делом Малфоя?
— Делом Малфоя.
Наземникус едва заметно хмыкнул. Любил он, когда кто-то разочаровывался в работе Отдела Мракоборцев.
— А твоя шайка дружков на Шафтсбери-авеню? — напомнил Флэтчер. — Раз уж они прознали о твоей сущности, то…
— Каких дружков, старый? — иронично спросил я. — Призрак аристократического идиота слишком занят страданиями по поводу всего, что только можно, и близнецы: хитровыебанная вдова и самовлюбленный рыжий недоучка, которые спят и видят, как полежать под одним одеялом и не назвать это инцестом. Я лишний в этой тройке, как я могу им доверять до конца и уж тем более просить о помощи?
Аферист понимающе пожал плечами.
— Поттер, — мягко сказал он. — Я практически уверен, что Моран не убьет тебя на следующий же день. Кончай думать о грядущей могиле, уверен, тебе есть чем заняться.
— Например?
— Ну, еще недавно ты дал волю интеллекту и пытался связать воедино статуэтку с камина и причину смерти Скорпиуса Малфоя, которую вычитал пару недель назад в заключении из архива отдела своего папаши, — закатил глаза Флэтчер.
— Мне показалось, или я чую сарказм? — вскинул брови я.
Наземникус забрал у меня бутылку.
— О нет, мой юный тупоголовый ученик, никакого сарказма. Это гены твоего папы-мракоборца, тут уж никак не попрешь.
Отмахнувшись от Наземникуса, я думал о другом. Стоит ли найти Морана и стереть ему память? Если и стоит, то насколько я рискую быть заколотым до того, как успею произнести заклинание. Насколько безопасно в Паучьем Тупике?
Или настало самое время воспользоваться фальшивым паспортом и поколесить по миру до тех пор, пока Моран не скопытится?
Наземникусу о своих тревогах я не сказал, хотя, конечно он все понимал. Старый, на удивление, был неглупым.
Отцу не расскажешь. Придется и поведать предысторию.
Соседи на Шафтсбери-авеню… разве что Луи. Однако, где гарантия, что через минуту о том, что сезон охоты на вампиров открыт, не узнает его любимая Доминик?
Знаете, в чем минус секретов? В том, что в случае форс-мажора помочь не сможет ни одна живая душа.
А вот мертвая, да с натурой стратега, скрытой за маской дурака… или дурака, прячущегося за напускной мудростью, могла бы дать дельный совет.
***
Честно говоря, я иногда ловил себя на мысли о том, что мертвый Скорпиус счастливее живого. В чем-то Луи был прав, когда говорил, что Малфой — это большой одинокий ребенок, по крайней мере при жизни он точно был таким. Сколько у него было радостей при жизни?