Ученик афериста

— Я глубоко соболезную утратам Розмари Галлагер, — поднял руку отец. — Но…

— Но подачка от Карла Морана смягчила твою скорбь?

Если у папы и было что мне сказать, то эта фраза лишила его дара речи, настолько грубо я ее выплюнул.

Я очень перегнул палку, каюсь, но какая-то непреодолимая ярость словно сжигала изнутри.

— Ал, ты все правильно говоришь, — устало сказал отец. — Но это система. Ты не понимаешь.

— Да, я не понимаю. Не понимаю, как человек, который повалил режим Волан-де-Морта, не может справиться с «системой». Не понимаю, как человек, которого я боготворил, может просто отпустить убийцу семнадцати человек. И не уверен, что хочу понимать.

На секунду мне показалось, что отец доволен моим дерзким ответом.

— Где ты взял дело Морана? — все же спросил он.

— В урне.

— Но это же не так.

— А какая разница?

— Хорошо, — кивнул отец. — Почему ты так разбушевался? Просто ответь.

Я с остервенением развернул к себе стул и уселся напротив.

— Потому что это правильно, — бросил я.

— Я согласен.

— Тогда почему Моран еще не в Азкабане?

Отец вздохнул и закрыл лицо рукой.

— Ты же не такой, как все эти ужратые сучьи рожи за столами из красного дерева…

— Ал!

— Да, сучьи рожи, придумавшие сучью систему. И ты не такой, все это знают. Тебя знают как героя, ты — мой герой, а покрывать за галлеоны Карла Морана — нихера не геройское дело, — серьезно сказал я. — Не мне учить тебя жизни, но отец, которого я знаю и люблю, не поступил бы так. Ты можешь говорить о том, что система всех подкосила, но не надо уповать на то, что это результат гниения государственного аппарата. Да, согласен, такой хуйни при Фадже не было, но власть начинается с каждого отдельного человека. Ты — это власть, ты — часть власти, так не прогибайся под вашу коррумпированную срань. Иначе даже я начну верить в то, что моему отцу-герою проще по десять раз опрашивать армию любовников Скорпиуса Малфоя, чем отправить убийцу в Азкабан.

Да, меня определенно понесло, вероятно, сказалось влияние Наземникуса, вон, даже Фаджа приплел.

— Пойду я. — Да, это самое верное решение за последний час. — Иначе у меня рот не закроется.

Папку «Билбери» я благоразумно оставил на столе отца.

— Ал, — окликнул меня отец совсем незлым тоном, что удивительно.

Я обернулся у самой двери.

— Всерьез задумайся насчет карьеры мракоборца, — посоветовал Гарри Поттер. — Мне было бы спокойнее, если бы отдел я оставил на человека, который думает так, как ты.

— Не хочу я быть мракоборцем, — усмехнулся я, открыв дверь. — Я хочу по совести жить. А то система, сам говоришь…

***

Так уж случилось, что Наземникусу я рассказывал все. От склок со Скорпиусом и до интимных подробностей нашего романа с леди Тервиллигер.

Моран хоть и был ближайшим подельником старого афериста, но я все же честно рассказал, что фактически подставил его, требуя у отца справедливого суда.

— Что, так и сказал? — азартно спросил Флэчтер.

Странно, но осуждения и истерики на тему «КАК ТЫ МОГ ПОДСТАВИТЬ МОРАНА?!» не последовало.

— Так и сказал, — кивнул я, немного стыдясь своего наглого поведения в кабинете отца.

— И про Фаджа сказал?

— Естественно.

Наземникус расхохотался, расплескав портвейн в стакане.

— Гарри небось обалдел от твоего монолога!

— Не напоминай, — закатил глаза я, сделав глоток крепкого алкогольного пойла сомнительного происхождения.

Кухня была настолько грязной, что невольно хотелось вызвать дезинфектора. Впрочем, вонючее снадобье, которым Флэтчер травил тараканов и докси, делало свое дело: по столу и стенам ничего не ползало, но запах просто валил с ног, особенно меня, ибо обостренное обоняние было моим проклятьем.

— И ты ничего не скажешь? — поинтересовался я. — Я жду обвинений в предательстве.

— Скажу, — кивнул Наземникус. — Скажу, Поттер, что еще никогда я так тобой не гордился.

Я закурил и, сжав зубами сигарету, вскинул брови.

— Старый, что это за наплыв нежности? У тебя наконец-то случилось старческое слабоумие?

Но, судя по ухмылке и взгляду, Флэтчер видел меня не иначе как чемпионом с нимбом над головой.

— Знаешь, почему ты так распсиховался и поставил на место отцовское взяточничество? — спросил он.

— Потому что я очень голоден. И потому что Моран опасен для меня, — произнес я эту очевидную истину. — Пока он рядом, я не могу есть, а рано или поздно он заметит клыки и я буду…

— Неверный ответ, Поттер. Если бы ты действительно боялся Морана, ты бы нашел способ убрать его с горизонта с тех самых пор, как давился в гостиной коровьей тушей.

— Ну просвети меня, о мудрейший, — снисходительно сказал я.

Наземникус тоже закурил.

— Потому что ты девчонку пожалел, — довольно сказал он.

— Что-о-о? — протянул я. — Какую?

— Волчью девчонку, которую сначала с пацаненком спутал, когда папашу своего в коридоре отдела ждал, — напомнил Флэчтер. — У которой Моран почти всю семью вырезал.

— Ты бредишь, — фыркнул я.

— Мы оба знаем, что нет, — подмигнул аферист. — С тех самых пор, как ты в отделе ее увидел, ты на Морана смотреть не можешь.

— Вот ты какой, Альцгеймер, — покачал головой я.

— Ну как знаешь, Поттер. Но, то, что ты сегодня творил, подтверждает одну мою теорию о твоей самовлюбленной персоне.

— И какую же?

Наземникус выдохнул густой дым и улыбнулся золотозубой улыбкой.

— А такую, что несмотря на то, чем ты занимаешься и кого из себя строишь, ты хороший человек.

Я придвинул к себе бутылку.

— Я вампир, старый, — напомнил я, закусив губу клыком.

— Нихрена ты не понимаешь, Поттер. Человек ты, самый что ни на есть человечный.

========== Глава 19. ==========

Оставить скучающего Скорпиуса на попечение Луи — вот она, моя самая гениальная идея. Требование Малфоя было исполнено: он больше не скучал. Переехав на Шафтсбери-авеню, оборотень стал той самой сдерживающей мерой, которая не давала Скорпиусу садиться на шею никому из нас.

И все были довольны: Скорпиус не был одинок, пока Доминик отсутствовала, близнецы воссоединились, но мелькающий постоянно сосед-призрак, словно не давал им стать теми самыми высокомерными красавцами, какими их запомнил Хогвартс. Одно лишь было плохо.

Мне начинало казаться, что в квартире я лишний. Даже учитывая то, что Луи ночевал дома от силы пару раз в месяц (иногда по причине ночной работы, иногда задерживался у оборотней в Билбери), Доминик моталась между квартирой и вечными допросами мракоборцев и прессы, их компания давила. Хотя, сейчас я понимаю, что дискомфорт ощущался лишь оттого, что наша со Скорпиусом дружба дала первую взаимную трещину.

Но, надо сказать, о небольшом конфликте мы мудро не вспоминали, словно заранее договорившись.

— Я так понимаю, завещание Скорпиуса ничего не дало? — поинтересовался я, наблюдая за тем, как Доминик стягивает туфли на высоком каблуке. — Малфои посмотрели на тебя, как на дурочку?

— Я тебя умоляю, Ал, они на всех так смотрят, — протянул Скорпиус, проплыв сквозь входную дверь. — Мэнор отсудить не получилось.

И, прошагав прямо сквозь стол, неспешно двинулся наверх.

— Мэнор отсудить не получилось, — задумчиво повторил я, подняв взгляд на кузину. — Наверное, печально осознать, что вышла замуж просто так?

Доминик, не удостоив меня и взглядом, уперла руку в мой затылок и с силой приложила об стол, пользуясь тем, что Скорпиус этого не видел.

— Ты злая, — простонал я, потирая ушибленный лоб. — Ты очень злая.

— Но все не так плохо, — громко сказал Скорпиус, свесившись с перил. — Мы оттяпали эту квартиру. До тех пор, пока у моей родни хватит совести не пытаться ее забрать. А пока Доминик — законная владелица, а моя богемная маман временно закатала губу обратно.

— Здорово, правда? — улыбнулась Доминик, глядя на меня. — Скорпиус оставил мне квартиру.

В переводе с английского на язык призрачных намеков это значило «собирай к херам свои вещи, Альбус Северус Поттер, и вали отсюда на все четыре стороны, ибо я еще помню, как ты хотел выдать тайну моего брата, потому что я злопамятная, как Сатана».