Ученик афериста

Слабое, но утешение.

— И, помяни мое слово, министр сейчас в том состоянии, когда готов поверить в то, во что он хочет.

И, что самое интересное, Моран оказался прав.

***

Это был мой самый насыщенный событиями август.

Я думал, зрелищ с меня хватит, однако я ошибался.

Не знаю, что делал Флэтчер, что и как говорил, как доказывал и как настоял на своем, но поздним вечером этого же дня, мы с моим учителем проводили конец суток не в доме за выпивкой, а, грубо говоря, на другом конце Англии, в деревне Билбери.

Это напоминало кинотеатр под открытым небом: мы вдвоем сидели на скамейке одной из редких в этом регионе ферм, прямо рядом с добротным домом с горящим в окнах ярким светом, и, скрываясь под колпаком Дезиллюминационных чар, безучастно наблюдали за работой мракоборцев, которой руководил мой бледный и явно не в силах осознать происходящее отец.

— По какому праву?! — грубо и с неожиданной силой развернув к себе одного из мракоборцев, гаркнула высокая женщина, совсем еще не старая, но с длинными, струившимися до самых бедер седыми волосами. — По какому праву вы забираете моего сына?!

Я немного опешил.

Или забирали кого-то другого, или эта женщина явно спутала Луи с кем-то.

— Луи Уильям Уизли обвиняется в убийстве Скорпиуса Малфоя, что мы уже зачитали перед задержанием, — с каменным лицом отрапортовал мой отец, говоря о Луи так, словно понятия не имеет, кто это. — Отпустите мракоборца и не препятствуйте задержанию, мисс Галлагер.

Наконец в поле зрения показалась и высокая фигура Луи, который был под прицелом семи волшебных палочек. Глаза Луи бегло осматривали периметр: оборотень явно гадал, сможет ли ускользнуть.

— И с каких пор, уважаемый мистер Поттер, мракоборцы так живо работают, что без суда и следствия обвиняют людей? — рычала женщина. — Три месяца назад, когда на этом самом месте были убиты мои дети и муж, ни единого, слышите, ни единого мракоборца здесь не было!

— Ну сравнили, убитые оборотни и убитый Малфой, — хихикнул Наземникус. — Не думал, что Моран оставил живых.

— Ты так спокойно об этом говоришь, — процедил я.

— Сам посуди. Рыжего не добили, так он Малфоя не убил. Ставлю весь свой портвейн, что эта рычащая мадам тоже не ровен час кого прирежет.

Его все-таки забрали. Мракоборцы, сжимая руки Луи с обеих сторон, трансгрессировали, понятия не имею куда, оставив моего отца одного. Седовласая женщина, блеснув желтыми глазами, зарядила ему мощную пощечину, и, зашагала к дому.

Странное зрелище: моего отца только что треснула по лицу какая-то миссис Галлагер, а он стоял, даже не вытащив волшебную палочку, и с горечью смотрел, как за ней закрылась дверь.

***

Этой ночью, кажется, мало кто спал.

Стащить мантию-невидимку было проще простого, потому что сонная мама даже не спросила, откуда я заявился такой бледный, с синяками под глазами и в час ночи. Лили, думаю, спала и видела десятый сон, в комнате Джеймса горел свет, но он не вышел в коридор.

Отца дома не было, что и позволило мне беспрепятственно вытащить из сундука мантию-невидимку, после чего громко пожелать маме спокойной ночи и трансгрессировать в Отдел Мракоборцев.

Я должен был увидеть Луи и понимать, что будет дальше.

Он убил, он виновен, но если его посадят в Азкабан, то это будет только моя вина. А его посадят в Азкабан.

Отца я нашел не сразу, в отделе бушевал ночной завал: кто-то бегал из кабинета в кабинет, быстро подписывались бумаги, на жердочках ухали совы, протягивая лапы, к которым были привязаны письма.

Кто-то уже засыпал стол одного из мракоборцев громовещателями, что прибавило еще больше шума. Бедная молодая помощница была на грани истерики: папки с бумагами валились из ее рук, а совы, кружащие рядом, то и дело клевали ее, силясь привлечь внимание и отдать письма.

Наконец Гарри Поттер появился в поле зрения.

— Я не буду сейчас это разбирать, — крикнул он кому-то в кабинет. — Не сегодня. Бросайте все, связывайтесь с Визенгамотом как хотите. Пошли, но быстрее.

Последние слова явно не были адресованы его коллеге. Поравнявшись с отцом, я увидел перед ним Доминик, бледную настолько, что мой цвет кожи казался рядом с ней чуть ли не смуглым.

Отец, взглядом пробежав по тому месту, где стоял я в мантии-невидимке (сердце мое похолодело), снова развернул Доминик к двери и, положив руки на ее плечи, быстро куда-то повел.

— У тебя минута, не больше, — говорил он. — Я сейчас нарушаю все законы и предписания.

— Спасибо, — тихо сказала Доминик. — Но на каком основании, дядя Гарри?

— По личному приказу министра магии. О том, что здесь было, об аресте и всем прочем не говори никому, даже родителям.

Мы спускались вниз уже около пяти минут. Подвальные помещения очень походили на средневековые казематы, впрочем, примерно так дело и обстояло: мы оказались в узком и прохладном помещении, с обеих сторон которого располагались одиночные камеры. Над потолком висели свечи, что немного напомнило о Большом Зале Хогвартса, если, конечно, включить фантазию.

Кивнув на входе мракоборцу, следящему за будущими подсудимыми, отец пропустил Доминик вперед и, не став заходить сам, прикрыл дверь. Я, просочившись следом, поспешил за кузиной.

Коридор камер оказался длинным, но заключенных я насчитал всего четверо: высокий горбатый колдун, чертящий на стене что-то длинным ногтем, ведьма из Лютного переулка, которую я как-то видел мельком, вполне прилично выглядящий маг в восточных одеждах, и, наконец, почти в самом конце, я заметил Луи. Тот, услышав шаги, резко повернулся к решетке и, завидев сестру, вскочил на ноги.

Близнецы, оказавшись друг напротив друга, просунули руки через решетку и крепко обнялись, насколько это было возможно.

— Я не убивал его, — прошептал Луи. — Ты веришь мне?

Доминик только громче зарыдала.

— Все будет хорошо, — улыбнулся Луи, погладив ее по растрепанным волосам.

— Идиот, — всхлипнула Доминик. — Думай, как избежать.

— Не избежать, мне сразу сказали.

Доминик сунула руку в карман вязаной кофты и, оглянувшись на дверь, в надежде, что за ними не наблюдают, протянула брату свою волшебную палочку.

— Возьми.

— Перестань.

— Трансгрессируй, у тебя получалось, — взмолилась Доминик, сунув палочку в карман джинсов Луи.

— Огребем оба, — строго сказал Луи. — Не выйдет ничего, я надеюсь на суд. У них нет улик.

— Не успокаивай меня.

— Время! — крикнул отец так, что я вздрогнул.

Луи, сунув волшебную палочку обратно сестре, сжал ее руки.

— Я не убивал его.

Шаги отца стали все громче.

— Ты не веришь? — тихо сказал Луи.

Доминик не сказала ничего. Что творилось у нее в душе, я боялся представить, но одно я знал наверняка: в лицо брата она смотрела смелее, чем в горькую правду.

Отец увел ее без пререканий и мольбы. Луи, провожая сестру едва живым взглядом, уткнулся лбом в холодные решетки.

Я все еще не знал, стоит ли поговорить с ним (и добить окончательно), или смыться куда подальше. Я просто смотрел на то, как самый мерзкий мне человек понимает, что ему не жить.

А дальнейшие события, секундами позже, окончательно перевернули мою картину мира:

— Она не верит тебе, — прошептал Скорпиус, усевшись на твердую каменную лавку.

Как он здесь очутился?

Наверняка проследил за Доминик, или мной, или моим отцом. Видимо, ему наскучило сидеть в четырех стенах на Шафтсбери-авеню.

Луи обернулся. Глаза его выражали крайнюю растерянность.

— Это то, о чем я говорил тебе, Луи, — улыбнулся Скорпиус. — Когда-нибудь и Доминик от тебя отвернется, и ты останешься совсем один.

— Уходи, — прошипел Луи.

— Я только пришел. Посмотрю на тебя в последний раз. Уж прости, не буду навещать в Азкабане, — грустно произнес Скорпиус. — Убить внука министра магии… думаю, это пожизненное, если дементоры будут благосклонны.

— Зачем ты пришел? — прорычал Луи, зверея на глазах. — Злорадствовать?