Страница 28 из 179
— А дальше что? — поинтересовался я, впрочем, зная исход.
Лицо Скорпиуса помрачнело.
— Я ему слово, он мне десять, ну потом и я вспылил, ты же меня знаешь. А потом он меня забил.
— Чем забил? — вздрогнул я.
— Руками, ногами, потом, кажется, каминными часами, — пожал плечами Скорпиус. — А потом я сидел на диване и смотрел на свой труп, ну пока меня не нашел папа.
— А Луи?
— Ушел.
Все звучало настолько ярко и реально, что я не нуждался в более подробном объяснении случившегося. Скорпиус, кажется, совсем взгрустнул, опустив глаза на кухонную тумбу.
— Почему ты не сказал сразу? — осторожно спросил я, чтоб снова не сорваться на возмущенный крик.
— Я думал решить все с Луи самому, раз уж он видит меня, — заверил Скорпиус.
— Он убил тебя!
— Я думал, это был аффект. И думал, что его хоть как-то замучает совесть, а того, что он вчера повел себя, как хозяин Вселенной, я и подумать не мог. Никакого раскаяния. — Я редко когда видел Малфоя таким подавленным. — Будто моя жизнь ничего не стоит. И еще и сказать мне это в лицо…
Редко когда со мной такое бывало, но у меня просто сердце сжалось.
Я готов был услышать это, возможно, наслушавшись своих «сенсеев криминального мира» хотел подтвердить теорию, но мысль о том, что вчера в этой квартире, в этой самой кухне стоял убийца, заставила меня чуть ли не содрогнуться.
« А если это был не аффект? А если Луи намеренно его убил: планировал, рассчитывал, а дальше все, как сказал Моран: устроил сцену на похоронах, когда услышал об основной версии смерти Скорпиуса, забрал сестру и исчез» — подумал я.
— Скорпиус, ты понимаешь, что он должен быть наказан? — серьезно спросил я. Зная Скорпиуса, тот мог запросто задвинуть тему всепрощения.
И точно.
— Ну не знаю, — пожал плечами Скорпиус. Выглядел он совсем несчастным. — Он же не виноват, что вспылил и…
— … убил тебя.
— Не знаю, Ал, — повторил Малфой. — Я и не смогу выдвинуть обвинения, я же мертв. Как я напишу показания?
В моей голове вдруг прозвучал звон галлеонов, циничная я сволочь.
— А я тебе на что, друг? — улыбнулся я, и, достав из ящика стола перо, чернильницу и пергамент, уселся поудобнее.
***
Утром следующего дня, я трансгрессировал в Паучий Тупик, и, зыркнув на мальчугана, который некогда доводил меня своим мячом, одним лишь взглядом заставил его скрыться за соседским забором.
«Когда ты, маленькая гнида, пойдешь в Хогвартс, я вздохну спокойно» — пробурчал я и открыл скрипучую калитку к дому Флэтчера.
Поднявшись на крыльцо, я дернул дверь, вечно незакрытую, и шагнул внутрь.
— Опять он здесь, черт его дери, — послышалось знакомое бурчание Морана.
— Поттер, иди, работай, депрессивный ты наш. Книжный простаивает, товар скоро паутиной порастет, пока ты тут сопли на кулак наматываешь.
— Или ты опять похмелиться? — Заспанный, небритый и откровенно страшный Наземникус приподнялся на диване, я явно его разбудил. — Бросай пить, а то будешь, как Моран.
Моран вскинул брови и покачал головой.
Я, отмахнувшись от обоих, жестом призвал всех молчать и вытащил из внутреннего карман куртки сложенный вдвое лист пергамента.
— Мы богаты, — прошептал я, подняв лист над головой так, словно это был мой торжественно пойманный в матче снитч.
***
… на этом спешу закончить свои показания, потому как далее не помню ничего, вплоть до обнаружения мною моего трупа. За более подробной информацией о моей несвоевременной кончине обращаться к Луи Уильяму Уизли, совершившему это злодеяние.
Скорпиус Гиперион Малфой
17.11.2006 — 1.07.2025
Наземникус дочитал показания Скорпиуса и, почесав небритый подбородок, кажется, ликовал.
— Шампанского всем! — вдруг воскликнул он. — Акцио!
— Шампанское? — насмешливо спросил я.
— Ну, ладно, загнул. Забродившего пунша всем!
И тут же Манящие чары организовали нам пыльные стаканы и пластиковую бутылку с этим незамысловатым пойлом. Я благоразумно отказался, а сам Флэтчер, бережно опустив лист на стол, потянулся к бутылке.
Моран же тоже не собирался запивать веселье. Более того, я ни разу не видел браконьера выпившим. Как для ирландца, он был подозрительно трезвым.
— Напомни, ты вытащил это признание из Малфоя, которого никто кроме тебя не видит, потому что он как бы мертв? — зыркнув на меня своими черными глазами, спросил Моран.
— Так точно, — кивнул я.
— И мы должны в это верить?
— Вы же волшебник, Моран, — усмехнулся я. — И должны верить во всякую мистику. Или зря кичитесь своей чистой кровью похлеще любого аристократа?
— А ты часом не дегустируешь товар, а, студент? А то тебе уже мертвые Малфои мерещатся.
— А чем вы не довольны? — возразил я. — Ваша теория полностью себя оправдала, у нас есть ясная картина того, что случилось в Малфой-мэноре первого августа. Вы вчера так громко орали наперебой, как потратите благодарность министра за имя убийцы, а сейчас, когда на руках все карты, начинаете вые…
— Моран, ну в самом деле, — пришел на подмогу Наземникус, опустив короткопалую руку, унизанную перстнями на мое плечо. — Что конкретно тебе не нравится?
— Отсутствие доказательств, — прогремел Моран. — Или вы к министру с этой писаниной явитесь?
А вот это уже серьезный аргумент.
Объяснять аферистам о «живом-мертвом» Скорпиусе — это одно. Попытаться втолковать это его деду, недавно пережившего похороны — совсем другое. А махать перед его лицом пергаментом с показаниями… как бы самим за это не получить.
— С министром я поговорю, — заверил Наземникус.
Я едва ли не расхохотался, представив, как высокий статный Люциус Малфой с презрением смотрит на то, как чумазый запойный коротышка топчет дорогой ковер в его кабинете и что-то мямлит про «дайте нам денег», «нашли убийцу», «очень старались».
— Кто тебя к нему пустит, старый? — поинтересовался я.
— Я трех министров пережил, — заверил Флэтчер. — И каждый меня как короля в кабинете встречал. С такими как я, политикам нужно дружить.
— С такими — это какими? — снова влез Моран. — Оборванцами?
— Алкоголиками? — вскинул брови я.
— А ты, сыночек мракоборца, вообще мне про алкоголизм не говори, что, давно портвейн с горла глушил? — обиделся Наземникус. — И ты, Моран, не скалься. То тебе план не нравится, то тебе аргументов не хватает… так и скажи, не хочу в долю.
— Нет, ну если все получится, то хочу.
— Святая простота, — буркнул аферист. — Логику он здесь включает! В моем доме! Учти, поделим деньги с Поттером: ему — сорок процентов, мне шестьдесят, а тебе и кната увидеть не дадим.
— А чего это мне сорок? — нахмурился я.
— А кто министру мозги пудрить будет? — важно сказал Флэчтер. — Кто аргументы и доказательства найдет?
— А кто покойного опрашивал? — парировал я.
— А кто это все придумал? — не отставал Наземникус.
— А чей кузен убил?
— Тем более, родственникам убийцы — максимум процентов пятнадцать.
— Разошлись по разным углам, — закатил глаза Моран.
Что мы и сделали. Наземникус решил с действиями не тянуть: протерев лысину и надушившись своим мерзким одеколоном, он натянув свою лучшую мантию и, в полной уверенности, что Люциус Малфой, которому больше заняться нечем, кроме как слушать разных жуликов, трансгрессировал в министерство.
Жажда несказанного богатства, грозящегося обвалиться на нас, явно заставила его забыть такую мелкую деталь, как розыск, в котором Наземникус находился чуть ли не со времен своего одиннадцатилетия.
Я уже почти был согласен со скептицизмом Морана. Доказательств не было. Были сомнительные детективы, раскрывшие дело за день и мертвый Малфой, которого кроме меня никто не видел.
Чем я и поспешил поделиться с Мораном.
— Да кто ж его знает? — пожал плечами браконьер, опустившись на стул. — Оно-то конечно правильно, но Флэтчер зубы заговаривать умеет. Кто его знает, может, достанет где ножик, кровью измазанный, и скажет министру, что этим вот его внучка и прирезали.