Ученик афериста

— Нет, — отрезал Скорпиус. — Мне есть что сказать.

И, поднявшись на ноги, подошел к Луи.

Я замер на месте, молясь, чтоб сквозняк не сдул с меня мантию.

— Не ты убил меня, Луи, — шепнул Скорпиус ему в самое ухо. Я мог лишь догадаться о смысле фразы по лицу оборотня.

Зеленые глаза Луи словно остекленели.

— Так вот кто организовал мне такой подарок. — Голос его дрогнул. — За что, Малфой? За что так шутить?

— Я же обещал, что уничтожу тебя, — расплылся в улыбке Скорпиус. — А ты не поверил. Знаешь, в чем твоя беда? Нет? Ты думаешь, что ты умнее всех, так вот, подсудимый, ничего подобного. Попрощайся с Доминик — ты потерял ее. Родители на суде увидят своего потерянного сына, которого уведут дементоры. А ты умрешь в Азкабане. Как-то жестоко даже.

На лице Луи не дрогнул ни один мускул.

— Но, увы, все так замечательно сложилось, — пожал плечами Скорпиус. — Прощай, Луи. Приятно было познакомиться.

И исчез в тот самый момент, когда Луи, забывшись, занес руку для удара. Кулак врезался в стену, и Луи так и замер в этой позе, тяжело дыша.

Я стоял, как статуя, и забыв напрочь о том, что хотел сказать Луи, не помня себя направился прочь, забывшись, даже хлопнул дверью, насторожив мракоборца-охранника.

В ту ночь я впервые осознал, что Скорпиус Малфой — отнюдь не наивный дурачок.

========== Глава 15. ==========

Следующие пару дней я безвылазно провел в узких коридорах секретнейшего подвального Отдела Мракоборцев. Ибо проснулся во мне тот самый ген Поттеров, который заставляет человека искоренять зло, бороться с несправедливостью и спасать всех убогих.

Я сидел на жесткой скамье под вывеской «Отдел Мракоборцев», сияющей на стене алым пламенем. В сам отдел уже не пускали никого, после того, как особо настырные журналисты, под предводительством Риты Скитер, ворвались в «покои мракоборцев» дабы разведать, кого задержали как убийцу Скорпиуса Малфоя.

Никогда я не видел отца таким разъяренным: набивая по дороге к выходу морду фотографу, он вытолкал за локоть Риту Скитер и, гаркнув очень неприличное слово, закрыл двери на ключ и выставил охрану.

Я сидел уже третий час, в ожидании отца, или хотя бы информации о том, что Гарри Поттер знает, что его ожидает его сын. Это был мой первоначальный и вполне законный план. Однако практика показала, что дождаться аудиенции у самого главного мракоборца сложнее, чем кажется: отец лишь выбегал из отдела каждые минут сорок, чтоб найти кого-то в глубинах коридоров и бросал мне все то же: «Сейчас-сейчас, Ал, еще десять минут, посиди». Поэтому мой план «Б» был бунтарским, незамысловатым и несколько даже напоминал плевок в лицо Отделу Мракоборцев: мантия-невидимка все еще мялась в моем рюкзаке и я выжидал тот самый момент, когда по коридорам перестанут бегать мракоборцы, в частности мой отец, чтоб проникнуть в подвальные казематы, в которых томились в ожидание суда узники.

Я не мог просто отойти в укромный уголок и надеть мантию, а после просочиться куда мне надо – та самая заветная дверь была не то чтоб под охраной, просто мракоборцы, патрулирующие вход, явно напряглись бы, заметив, что тяжелая запертая дверь вдруг приоткроется сама собой.

И мне приходилось ждать. Чего угодно: перекура, перерыва на обед, «смены караула», да в конце-то концов того момента, когда храбрость и наглость позволят применить к патрулю Оглушающее заклятие. И я покорно сидел, выжидал, бросив и апатичное приведение на Шафтсбери-авеню, и книжный магазин, и полностью провалившийся план по получению золотых гор от министра магии, и забыл даже о своем обостренном обонянии и голоде. А все ради Луи.

Наверное, именно в тот момент я впервые почувствовал, что Луи, тот самый омерзительный Луи, не просто рядовой заключенный, а мой родственник, причем не такой уж далекий, которого, по сути, подставил я, когда повелся на байку Скорпиуса.

Совесть грызла изнутри, я своей рукой записал лживые показания, которые потом Наземникус Флэтчер душевно озвучил министру магии. И я готов был признаться отцу во всем, врать, наговаривать на Малфоя, умолять, да что угодно, чтоб только мерзкое чувство вины перестало терзать.

Так получилось, что я проводил в своем дозоре около десяти часов в день, и редко был один: то Рита Скитер подсядет ко мне, едва ли не в лицо тыкая свое перо, то Доминик пыталась прорваться через охрану, чтоб в очередной раз просить за брата, в вине которого, впрочем, не сомневалась, то усталые мракоборцы присядут и так и заснут, после очередной бессонной ночи в отделе.

Но самое интересно было, когда на скамью опустилась уже знакомая мне женщина с длинными седыми волосами, а ее сын, темноволосый парень, почему-то одетый в школьную форму с нашивкой Слизерина, опустился на сидение рядом со мной и, зыркнув на меня своими карими глазами, опустил голову на материнское плечо.

- Пускают? – спросила женщина.

- Как видите.

И, несмотря на мой очевидный ответ, она резко встала, заставив сына вздрогнуть и пошла что-то выяснить с мракоборцами.

Заранее зная, что попытка переговорить с отцом обречена на провал (я насчитал около двадцати представителей прессы, желавших «взять уникальное интервью»), я был крайне удивлен, когда усталый голос помощницы из-за двери пригласил миссис Розмари Галлагер войти.

- Джейден, сидеть, - строго сказала женщина, и ее сын, привстав было, послушно опустился на сидение.

«Как собаке» - чуть не фыркнул я, как вдруг вспомнил, что если женщина – оборотень, то ее отпрыск вероятно тоже не обделен волчьими генами и вслух сравнить его с собакой – как минимум нетактично.

Еще мучительные десять минут.

Машинально сунув руку в рюкзак, я ощупывал мантию-невидимку, меня все мучала мысль о том, что кровь из термоса пролилась на нее, я высунул край одеяния и натянул невесомую ткань, чтоб убедиться в отсутствии пятен, не забывая поглядывать на дверь. Пятен не оказалось, пожалуй, у меня просто сдавали нервы.

А смотреть мне нужно было отнюдь не за дверью, а за сидящим рядом мальчиком.

Тот заинтересовано смотрел на кусок удивительной ткани, под которым исчезла моя рука и пытливо зыркнул на меня, а после – на дверь в подвалы.

Сердце мое чуть похолодело. Обидно, если за несколько дней тебя не раскрыл весь Отдел Мракоборцев, а несмышлёный на вид слизеринец сделал это в считанные секунды.

- Кто у тебя там? – спросил я, впрочем, зная ответ.

- Брат, а у тебя? – ответил Джейден.

- Двоюродный брат.

- Оборотень?

- Да.

- Тогда нам к одному.

Наши взгляды встретились.

- Он же не твой брат, - усмехнулся я. – И твоя мама… почему вы так за него боретесь?

- Потому что он – семья, - буркнул парень.

Я спорить не стал. Да, того родственника, как Луи, никому не пожелаешь, но оборотни эти явно с приветом.

- Слизерин? – поинтересовался я, взглядом указав на нашивку на жилетке парня.

- Как видишь.

- Какой курс?

- Третий.

- Неплохо.

На секунду меня озарила мысль о том, что я сижу рядом с мальчиком, большую часть семьи которого перестрелял, а позже продал на шкуры Моран. Интересное чувство, сидеть рядом с потерпевшим, когда утром пил чай вместе с преступником.

Я даже отодвинулся чуть от Джейдена, настолько неловко стало.

И пока во мне снова бушевал неугомонный борец за справедливость, я чуть не пропустил цель своего наблюдения: голос отца из-за двери позвал мракоборцев по именам, и те явно готовились покинуть пост на пару минут, дабы узнать, чего от них хочет начальство.

Засмотревшись и заклиная их про себя отойти уже хоть на минуту, успею как-нибудь, я привстал, высматривая, за углом укромное местечко (коим в итоге стал старый добрый туалет), чтоб надеть мантию и, ликуя, потянулся за рюкзаком.

Рука зачерпнула лишь воздух.

Словно после удара током, я медленно повернул голову и увидел самого беспалевного воришку на моей памяти: Джейден прижимал рюкзак к груди и внимательно наблюдал за мной блестевшими глазищами.