Страница 174 из 179
— Я на эту мясорубку с букетом не пойду.
Но Финн, робко постучав в дверь, снова отскочил к стене и подтолкнул меня вперед. Я обреченно вздохнул.
Когда мой слух уловил легкие шаги и дверь скрипнула, я натянул на лицо широчайшую улыбку.
— Сильвия! — воскликнул я, перешагнув через порог ее номера. — Как вы очаровательны сегодня! Ну просто греческая богиня.
Одетая в короткий халатик из черного атласа, сквозь который просматривалось кружево нижнего белья, Сильвия вскинула брови.
— Поттер, час ночи, — проскрипела она.
— Лучшее время для того, чтоб подарить вам цветы, — объявил я, протянув ей букет. — Финн говорил, что вы любите ландыши…
Я пихнул в руки атташе букет и звонко поцеловал ее в щеку.
— Надеюсь, у меня не будет лишая, — протянула Сильвия, прикоснувшись к месту поцелуя.
Угодливо хохотнув, я сделал шаг вперед.
— Сильвия, — серьезно сказал я. — Я думал над тем, что вы сказали… и понял, что вы совершенно правы.
— Над чем? — зевнула Сильвия, прикрыв букетом рот.
— Нельзя лишать Матиаса бабушки и дедушки, это бесчеловечно и…
— И я рада за тебя. Спокойной ночи.
Я придержал дверь, за которую меня попытались вытолкать, и снова заговорил:
— Как бы сложно это ни было, Матиас заслуживает счастья. Даже несмотря на то, что мои друзья и родители захотят познакомиться с моей женой, а крестить Матиаса без жены — это странно, меня ждет катастрофа…
— Мне очень жаль, — с нажимом произнесла Сильвия.
— … а Скорпиус Малфой сказал, что если я не приведу жену на его свадьбу, он не пустит меня на банкет. А вы знаете, как я люблю жрать на халяву! — покачал головой я. — Как же сложно держать в себе обман.
И, мысленно перекрестившись, стиснул в объятьях прибалдевшую от неожиданности атташе.
— Пообещайте, Сильвия, — взвыл я, уткнувшись ей в плечо. — Пообещайте, что всегда поддержите меня и не бросите!
— Поттер…
— Вы мне как мать!
— Поттер, хватит пить, ты меня пугаешь.
— Пообещайте, что всегда будете мне опорой и поддержкой, — чуть не рыдал я.
— Обещаю, — сдавленно выплюнула Сильвия, чтоб только я ее отпустил.
Я тут же разжал объятия.
— Отлично, — улыбнулся я. — Финн, заноси.
Пока Сильвия догадалась вытаращить сонные глаза, Финн внес в номер небольшой котел, в котором покоилась обвернутая полиэтиленом расческа с клочьями черных волос.
— Сварите нам, пожалуйста, Оборотное зелье, — заморгал я. — В прошлый раз у вас изумительно получилось.
Сильвия неожиданно рассмеялась, закрыв лицо рукой.
— Нет.
— Сильвия, не разбивайте мне сердечко.
— Слышь, ну че ты сразу быкуешь, — возмутился Финн. — Свари по-братски. Волосню мы тебе принесли.
Но атташе так истерично хохотала, согнувшись в три погибели, что я всерьез забеспокоился за ее душевное здравие: видимо все то плохое, что копилось в ней годами, в один миг вырвалось наружу нездоровым и беспричинным смехом.
— Недоучка, — утерев слезы кончиком пальца, фыркнула Сильвия. — В Хогвартсе учат только громко говорить, что их школа магии лучшая?
— Ой, все, понеслась ода Ильверморни, — закатил глаза я. — Что не так?
— За ночь зелье не сварить.
— Я не прошу за ночь, свадьба аж через двадцать дней.
— А Оборотное зелье тридцать два дня, — отрезала Сильвия, все еще улыбаясь.
Меня как обухом по голове ударили.
— Верните букет, — буркнул я.
*
Повернув ключ в скважине, я приоткрыл дверь и осторожно заглянул в прихожую.
Что-то в квартире шумит, ругается Скорпиус, что-то бормочет портрет Фламеля, слышны тихие, но быстрые шаги.
В последние пару дней я не то чтобы избегал друзей, но невольно отскочил на дистанцию, после того, как встретил в аэропорту Финна. Нет, конечно, Финн не вытеснил никого своим появлением: наши с ним взаимоотношения разительно отличались от моей дружбы со Скорпиусом, тут и сравнивать нечего. Все дело в том, что я очень боялся вопросов, которые возникли в головах моих соседей. Ну как в двух словах объяснить кто такой Финнеас Вейн?
В аэропорту я честно пытался.
— Это Финн, он… — и тут я, смущенный, растерялся. Ну вот как объяснить?
Финн тоже растерян и на лице у него, как и всякий раз, когда он сталкивался в лоб с незнакомыми людьми, ясно читалось желание натянуть на голову капюшон куртки и просто исчезнуть из вида. Стоял, вцепившись в Матиаса, как во спасение.
Луи настроен вполне дружелюбно, вот уж сюрприз. Вот уж от кого не ожидал. Но я знаю, что Финн чувствует его вейловские гены, от этого и заметно напрягся.
— … он работал в борделе, — наконец, ляпнул я.
— О, коллега, — улыбнулся Луи, протянув Финну руку.
— Работал охранником.
Улыбка Луи чуть угасла.
Скорпиус же выглядел как ледяная статуя, настолько от него веяло холодом.
И это было взаимно.
Их взгляды пересеклись. Какими же разными могут быть карие глаза! Дело не в оттенке и форме: взгляд Скорпиуса ледяной, снисходительный, Финн тоже смотрит косо, с презрением, разница лишь в том, что за неприязнью Скорпиуса могут стоять лишь слова и, в худшем случае, какая-нибудь в меру опасная подляна, а вот Финн умеет разрывать людям рты руками…
Я мог бы мечтать, и мечтал даже о том, что Финн сможет вписаться в компанию фриков, которых я называю друзьями. Но он не впишется. Финну не нужна компания, он нелюдимый, закомплексованный, агрессивный — общество уж точно не его лучший друг. Он с большим усилием всунул в свой простенький мирок сначала Сильвию, затем меня, ему вряд ли нужно расширять рамки.
Да он и не умеет.
Но другое дело — взаимная неприязнь со Скорпиусом Малфоем.
Финн помнит, как Малфой натравил оборотня на деревню отбросов.
Малфой помнит, понимает, что, возможно, он уже не самый лучший мой друг.
У Малфоя не было врагов, потому что те отсеивались посредством устроенных им неприятностей.
У Финна не было врагов, потому что он умеет убивать.
Поэтому я предпочитал держаться пока в стороне, не хотел лишних вопросов и не знал, как на них ответить. И без того ситуация глупая.
Прокравшись в гостиную, я уже сразу понял, что незамеченным не останусь.
У большого зеркала крутилась Доминик, отчаянно пытаясь отрастить заклинанием волосы, которые за годы, проведенные в могиле пришлось срезать до шеи, настолько невозможным оказалось их расчесать, а на диване сидел Скорпиус, в окружении каких-то документов.
— На подпись, — бормотал Скорпиус, отложив документ в стопку на журнальном столике, и взял новый лист. — На немедленное одобрение. На подпись.
— Скорпиус, — позвал я.
— … на подпись. На подпись. На одобрение. На отказ, — продолжил сортировать документы Скорпиус, не отвлекаясь.
— Что это? — нахмурился я, присев на подлокотник.
— Ничего не трогай! — воскликнул Скорпиус.
Но я уже стащил со стопки «на подпись» первый попавшийся лист.
— Это латынь?
— Не трогай, — повторил Скорпиус, забрав у меня документ. — Я работаю.
Я приоткрыл было рот, чтоб уяснить, с каких это пор сортировка сомнительной документации входит в обязанности гувернера, но у Скорпиуса, видимо, наболело и он выпалил все сам.
— А все потому что я стажер! Поэтому и разбираю эти завалы, а это только за последний месяц из сорока шести точек мира! Это еще хорошо, что философский камень не в нашей юрисдикции, иначе пришлось бы столько всего объяснять.
И опустил очередной документ в высокую стопку «на отказ».
Я присмотрелся к документу.
— Где-то я…
— Да, да, это заявления на возвращение мертвых, — отмахнулся Скорпиус, опустив очередной документ в стопку «на отказ». — Не ищи, там твоего нет. Да ты заебал уже, не трогай!
Над моей головой лопнула лампочка в люстре, и я отскочил.
— Не нервничай, офисный работник небесной канцелярии, — рассмеялся я. — Или не небесной?
Скорпиус прищурил взгляд.
— Молчу, молчу, — успокоил я. — Просто интересно. Кто подписывает эти документы?