Страница 175 из 179
Снова тяжелый взгляд.
— Какая разница, если все равно девяносто процентов из заявлений будут отклонены? — протянул Скорпиус.
— Почему?
— Потому что не всех, чьи знакомые додумались загуглить ритуал воскрешения, можно возвращать, — терпеливо пояснил Скорпиус.
— А кого можно? — полюбопытствовала Доминик.
— Только проблемных, — уже мягче ответил Скорпиус, указав на тонкую стопку «на одобрение», состоявшую из пары бумажек.
— Проблемных? — вскинул бровь я.
— Это те, кого в рай не берут, а в аду им слишком весело.
Я фыркнул, поняв, почему у меня получилось так легко воскресить самого Скорпиуса. Да небесная канцелярия была в восторге, сплавив обратно в мир живых такой экземпляр!
— Прошу не комментировать. — Скорпиус ясно прочитал мои мысли по выражению лица.
Хлопнув стажера небесной канцелярии по плечу, Доминик снова вернулась к зеркалу. Надо сказать, заклинание для роста волос не было ее коронным: волнистые рыжие волосы тяжелели до колен и продолжали расти, извиваясь, как змеи.
— Я чего пришел, — произнес я. — Можно забрать дневник Фламеля?
— Забирай, — кивнул Скорпиус.
Я только потянулся к дряхлой книжке, лежавшей на тумбе прямо под старинной рамой портрета алхимика, что-то самозабвенно бормочущего о настойке из хвостов желтобрюхой ящерицы, как Скорпиус перехватил меня за руку.
— Ты что-то мутишь?
— Нет.
— Ты что-то мутишь.
— И это мне говорит тот, кто занимается документами с того света! — воскликнул я.
Скорпиус демонстративно смахнул неразобранные бумаги на пол и указал мне на место рядом с собой.
— Я собираюсь незаметно вернуть дневник Фламеля в министерство, — машинально соврал я. — Чтоб мракоборцы по крайней мере реже к нам захаживали в его поисках.
Это я, конечно, зря ляпнул. Тягаться во лжи со Скорпиусом Малфоем крайне сложно.
— Ты правда думаешь, что сумеешь проникнуть в министерство незамеченным, с краденым дневником в руках? — снисходительно произнес Скорпиус.
— Ну, дневник я вынес из министерства именно так.
— Плохая идея, Ал. Оставь дневник, я сам его подкину.
Ну не сказать же Малфою, что мне нужен дневник для того, чтоб с крохотной вероятностью найти в нем способ, как ускорить приготовление Оборотного зелья!
— Занимайся, — сказал я, все же взяв дневник. — Финн подкинет.
Брови Скорпиуса взметнулись вверх.
— Сомневаюсь, что это хорошая идея, вести магла в министерство магии.
— Он не совсем магл. Он мог учиться в Ильверморни.
— Не прошел кастинг? Какая досада, — закатил глаза Скорпиус. — Тем не менее, я бы не рискнул давать абы кому бесценный дневник.
Я все же сел рядом.
— Да что с тобой? — поинтересовался я.
— Мне просто не нравится твой друг, — сухо сказал Скорпиус.
— Не беспокойся, ты ему тоже не нравишься.
— Охренеть, я еще ему и не нравлюсь! — хлопнул ладонью по подлокотнику Скорпиус. — Как я могу кому-то не нравиться?
Я усмехнулся.
— Ну ладно ты Финну не нравишься: ты натравил оборотня на деревню, — сказал я. — Но он-то тебе что сделал? Вы и словом не обмолвились.
— Мне показалось, эта орясина не умеет разговаривать.
— Согласен, Финн выглядит… своеобразно. Но, черт возьми, тебе же всегда нравились необычные люди.
Скорпиус тяжело вздохнул.
— Он не обязан мне нравиться только потому, что семь лет был рядом с тобой, пока ты хрен пойми где шлялся и даже не писал писем.
— Ты ревнуешь, Малфой? — рассмеялся я.
— Да, твою мать, я ревную! — гаркнул Скорпиус. — Я твой лучший друг! Мы всегда были вдвоем: ты первый подошел ко мне в Хогвартсе, я был первым, кто не считал тебя скучным, и никто не имеет права занимать мое место, пусть даже и был рядом с тобой семь лет!
Я даже не ожидал, что для Скорпиуса это настолько болезненно. Он же не ревновал меня к Луи, хотя, может потому, что мы с Луи родственники.
— Сколько мы с тобой дружили до того, как ты сбежал?
— Семь лет, — сказал я. — С третьего курса Хогвартса.
Скорпиус сполз по спинке дивана.
— Ну ты чего? — поинтересовался я.
— У него есть такие же права на тебя, как и у меня, — прошептал Скорпиус.
— Да Господи!
Зная артистичность Скорпиуса в моменты грусти, я предполагал, что сейчас он либо направится в спальню, со слезами на глазах резать наши школьные фотографии, либо отыщет в кладовке какой-нибудь яд и начнет гневно им сербать, грустно глядя в окно.
— Все в порядке, — голосом человека, стоявшего на крыше и смотрящего вниз, прошелестел Скорпиус. — Мне просто нужно принять это.
— Да что? — закрыл лицо рукой я.
— Что я уже не твой лучший друг. Мне нужно свыкнуться. Ничего, я справлюсь, мы и раньше ссорились…
— Скорпиус, мы сейчас не ссоримся.
— … и, признаюсь, мы оба виноваты во всех наших конфликтах, но особенно ты…
— Что ты несешь? — Я чуть ли головой об стол не бился.
— … но я всегда знал, что как бы мы не поссорились, ты всегда придешь и извинишься, я же лорд, я не могу делать первый шаг…
— Ты не лорд, ты придурок, — не вытерпел я, развернув эту жертву поруганной дружбы к себе. — Кто тебе сказал, что ты не лучший друг?
Скорпиус шмыгнул носом и демонстративно отвернулся.
— Сколько бы людей я не встречал, сколько бы лет не пропадал, ты всегда останешься моим лучшим другом, — зарядив ему отрезвляющую пощечину, сказал я. — Не то, чтоб я был этому рад, это как болезнь. Как бы ты не бесил меня своей тупостью, вот даже сейчас ты меня неимоверно бесишь, ты всегда лучший друг, потому что это на уровне подсознания. Да, Финн — часть моей жизни, моей очень крутой жизни вдали от Англии, но я, не задумываясь бросил все, в том числе и его, ради того, чтоб помочь тебе в твоей очередной бредовой идее. Потому что ты мой лучший друг. Долбоеб, конечно, сказочный, но так уж исторически сложилось, что адекватные люди со мной общаются редко.
Тонкие губы Скорпиуса озарила быстрая улыбка, которую он тут же снова спрятал за обиженной миной.
— Вот по-любому ты сейчас меня бессовестно обманываешь.
— Иногда мне хочется попросить у Доминик разрешения на твое избиение, — признался я. — Кстати, когда ты в школе проводил с Доминик больше времени, чем со мной, я тебе такие истерики не закатывал.
— Ну ты сравнил! — возмутился Скорпиус. — У меня же была любовь, а не…
И, поймав мой взгляд, вытаращил глаза так, что я побоялся, что сейчас они выпрыгнут из глазниц на меня.
— Правда? — благоговейно ахнул Скорпиус. — Он — твоя Доминик?
— Нет, — отрезал я, но, поняв, что Малфой сейчас снова впадет в театральную апатию, закатил глаза. — Ну да, да, да.
Казалось, сейчас Скорпиус задохнется на вздохе, который срывался сначала на хрип, а потом на тоненький писк.
Я схватил со столика несколько загробных документов и принялся обмахивать ими у его лица.
— А как же жена? — выдохнул Скорпиус.
— Она… ну… — протянул я.
— … фиктивная, — восхитился Малфой.
Хорошо, когда все уже продумали за тебя.
У Скорпиуса будто заветная мечта сбылась: он хлопнул в ладоши и крепко меня обнял, да так, что я закашлялся.
— Я знал! Я знал! Недаром твои клетчатые рубашки и…
— Пожалуйста, не кричи, — взмолился я, косясь на дверь, за которой не так давно скрылась Доминик.
Скорпиус выпустил меня из объятий и, взобравшись с ногами на диван, принялся выжидающе ерзать.
— Поклянись, — прошипел я. — Поклянись, что ни одна живая душа об этом не узнает.
— Клянусь, — выпалил Скорпиус, широко улыбаясь.
Я встал с дивана и направился на кухню, поставить чайник на плиту, чтоб унять ромашковым чаем раздражение.
В этом весь Скорпиус: ты приходишь к нему, чтоб забрать мелкую вещь, а в итоге меньше чем через десять минут умоляешь никому не рассказывать о том, что ты, якобы, нетрадиционной ориентации.
Интересно, Финн бы обрадовался такому моему обману или бы по почкам треснул?
— Луи, бросай все, ты сейчас упадешь, — ликовал Скорпиус, прижимая мобильный к уху.