Ученик афериста

— Ах ты гнида, — прошипел Наземникус, сжав зубами сигару настолько сильно, что откусил от нее половину. Другая, тлеющая половина, упала на пыльный ковер.

— Сделай так, чтоб я выжил, Наземникус. Мы нужны друг другу: я гарантирую тебе прикрытие, ты платишь мне за это.

Аферист гневно сплюнул все на тот же многострадальный ковер.

Я не отрывал выжидающего взгляда с каменного лица Флэтчера, скривившегося то ли в презрении, то ли в грядущем праведном страхе. Аргументы, конечно, я привел железные, но кто знает, что на уме у жулика, который мне в деды годится, который избегал заключения в Азкабане больше раз, чем мне лет, который, как таракан, может выжить где угодно.

— Если Моран узнает, я молчать не буду, — сварливо буркнул Наземникус.

— Спасибо, — усмехнулся я.

— И руками меня не трогай, вдруг твой лишай все же заразен.

— Договорились.

— И носи марлевую повязку. А лучше пакет на голове, не пугай людей.

— Понял.

— И называть меня будешь исключительно на «вы» и «мистер Флэтчер».

— Мистер Флэтчер, а вы не охренели? — вскинул брови я.

Наземникус снова что-то прошипел и, пихнув меня в бок, затопал к книжному шкафу, который, судя по пыли на старых томах, редко когда испытывал на себе человеческое внимание.

— Ну, садись, ищи, — сказал аферист, безо всякого уважения к книгам, швырнув мне изодранный фолиант без названия, судя по всему, какой-то очередной древний учебник.

И, не успел я прокашляться от пыли, скопившейся на ломких страницах, Флэтчер трансгрессировал, не сказав больше ни слова.

***

Сказать, что книжный шкаф мне чем-то помог, значит безбожно соврать. Ничего нового я для себя не обнаружил, тем более что лишь в трех книгах нашел упоминание (даже не главы, лишь упоминания!) о вампирах, уже не говоря о том, конкретного заголовка вроде «Как убрать багряные следы с кожи покусанного вампиром человека» я не обнаружил нигде.

Так я просидел до глубокой ночи, обложившись пыльными книгами. Наземникус не появлялся, кажется, он просто-напросто сбежал, что было вполне ему свойственно, и я остался совсем один в его затхлом домишке.

Захлопнув очередную книгу, которая вообще оказалась какой-то биографией какого-то колдуна, я подвел итоги: у меня по всему телу какая-то чертовщина, я, кажется, умираю, единственный кто, мог мне хоть как-то помочь, слинял. Нерадостно? Еще бы. Я отчаялся настолько, что думал даже о том, чтоб поискать совет в интернете, но вовремя передумал, я же не совсем чокнутый.

О Флэтчере не было ничего слышно до следующего дня. В письме, которое принесла мне изрядно помятая сова, с трудом пролезшая в форточку книжного магазина, я сразу же узнал корявый почерк жулика, с едва читаемыми каракулями:

“Дорогой мистер Поттер!

Имею честь пригласить Вас на поминальный ужин, который будет для вас, я так понимаю, последним, потому как, надеюсь, Вы уже успели осознать всю безысходность ситуации.

Форма одежды — парадная, помнится, у Вас имеется чудный костюм, в котором вы щеголяли по особняку лорда Тервиллигера, после того, как отымели его супругу в разгар светского приема.

Жду Вас в восемь часов вечера в своей скромной хибаре.

P.S. Надеюсь, Вы составили завещание. Ну, если, конечно, Вам есть что завещать.

В надежде вскоре увидеть Вас,

Флэтчер.”

Судя по тому, что в письме все было написано без ошибок, без жаргона и пятен от жирных пальцев, Наземникус явно несколько раз переписывал его начисто, причем, старался с завидным упорством.

Зачем эта театральщина, какой к черту поминальный ужин и почему сегодня, я понятия не имел, но, посчитав это саркастичной местью жулика за то, что я пытался давить на него, как-то даже смирился.

Покупатели в книжном не задерживались, еще бы, их пугала вереница багряных пятен на моем лице, кто-то, кажется, что-то шепнул про «карантин». И я, поняв, что для полного счастья мне не хватает только «карантинной зоны», закрыл магазин на несколько часов раньше.

Разве хотел я провести свой возможно последний день за прилавком, сбагривая наркотики?

Хотя, почему бы и нет?

Вестись на спектакль Наземникуса с поминками при полном параде я не стал — костюм так и остался висеть в шкафу, в жилище моего учителя эта одежда смотрелась бы нелепо. И, толкнув вечно незапертую обшарпанную дверь, я тут же вдохнул знакомый затхлый запах, перегар и пыль и понял, что не прогадал с выбором наряда, составляющим обычные джинсы и водолазку.

— Какого Мерлина? — возмутился Наземникус, критически оглядев меня в прихожей. — А где смокинг?

— Старый, не беси.

В доме было темно, лишь из гостиной виднелись огоньки свечей в старых канделябрах и пыльных стаканах. Наземникус, плохо скрывая торжество, за локоть потащил меня именно в гостиную и, игнорируя все мои вопросы, указал короткопалой рукой на стол.

Да, меня явно ждали.

Массивный стол, прежде заваленный бутылками, ворованным хламом и книгами (сейчас все это грудилось на полу, кажется, Наземникус пытался прибраться, но не вышло) сейчас выглядел еще страннее: на нем явно что-то было, что-то большое, плотное, что поместилось на него целиком, но было накрыто плотной скатертью из темного бархата, изъеденного молью. На небольшом островке, свободном от предмета под скатертью, ютилось два больших бокала и бутылка вина.

— Заинтригован? — сверкнул глазами Наземникус. В плохо освещенной комнате его лицо было похоже на ничего не выражающую маску, но голос выдавал торжество.

— Допустим, — признался я. — Но я ничего не понимаю.

— А ты ближе подойди.

Я послушно приблизился к столу. В нос ударил малоприятный тошнотворный запах невесть от чего.

Наземникус бесшумно откупорил бутылку и неспешно принялся разливать вино. На удивление неплохое.

— Я жду объяснений, — произнес я.

— О, это элементарно, студент, — кивнул Флэтчер, протянув мне бокал. – Я, по доброте душевной, обшарил все свои связи, чтоб узнать, как помочь некоторым покусанным личностям…

— Да, как же, по доброте душевной.

— Я нашел кое-кого из коллег Морана и за умеренную плату, кстати, с тебя двадцать галеонов, выудил для тебя спасение, — торжественно сообщил Наземникус. — Готов?

— Ну да, — не понимая ничего, пожал плечами я.

И Наземниус, одним лихим движением сдернул скатерть, покрывающую нечто на столе.

Увидев, что именно скрывалось под пыльным бархатом, я выронил бокал и попятился назад, с трудом сдерживая тошноту.

Передо мной, на столе, лежала коровья туша, вернее, просто забитая корова: не освежеванная, лишь кое-где часть плотной шкуры была надорвана, а в брюхе зияла дыра, из который вываливались внутренности. Вот что так премерзко пахло в этой комнате, смешавшись с извечными ароматами холостяцкого дома Флэтчера.

На многострадальный ковер, повидавший все ужасы этой жизни, стекали тягучие струйки крови, где-то рядом жужжали мухи, явно собираясь облюбовать тушу, Наземникус прихлебывал вино с самым непринужденным видом, из патефона приглушенно звучали ритмы джаза, тени от свечей плясали на стенах, а я, побледнев до всех возможных оттенков белого, навсегда запомнил эту картину, как самое мерзкое, что было в моей жизни.

— Тазик принести? — участливо спросил Наземникус.

Я, прижав руку ко рту, покачал головой. Ни слова сказать не мог, язык словно окаменел во рту.

— Ну и славно, — продолжил Флэтчер, и, переступив через осколки бокала, подошел ко мне, и бережно нацепил на меня салфетку, заправив ее края за ворот водолазки. — Коровка свежая, час назад еще жрала травку в деревеньке за городом…

Я до последнего не понимал, что происходит, пока Наземникус не вручил мне нож и вилку.

— Нет, — в ужасе прошептал я.

— Приятного аппетита.

— Ты серьезно?

— Острая нехватка сырого мясца в молодом растущем организме вампира сказывается именно этим твоим лишаем, — фыркнул Флэтчер. — Имей совесть, я эту корову через весь Косой переулок в тележке из магловского магазина тащил.