Страница 153 из 179
Наконец, Рагнак Беззубый, которого мы ждали в чересчур ярко освещенном кабинете, соизволил явиться. Он был ниже своих собратьев, но шире в плечах, лицо у него уродливое, в глубоких морщинах и с большой бородавкой на кривом носу, на голове в что ни на есть произвольном порядке росли редкие волосы, похожие на мягкую вату. Пахло от гоблина так, будто его искупали в помоях.
— Наконец-то собрались, — скрипучим голосом произнес Беззубый.
Рита Скитер хмыкнула и я понял почему: гоблин вел себя так, словно это мы заставили его ждать.
— Поживее, — прикрикнул он на ведьму у окна. — Покончим с этим как можно раньше, у меня забот и других хватает.
— Никакого такта, — писклявым хрипом буркнул сгорбленный толстяк в мятой рубашке и коричневых брюках на подтяжках.
Гоблин порылся короткопалой рукой в ящике своего стола и выудил необходимый свиток пергамента.
— Последняя воля Аннелиз Мейси…
— Нет, — прошипел я.
— Помолчите, сэр, — оскалив острые гнилые зубы, проворчал гоблин и достал другой свиток.
Развернув его, Беззубый, наконец, прочитал:
— Последняя воля Наземникуса Флэтчера. — И бегло глянул на нас. — «Я, Наземникус Флэтчер, находясь в трезвом уме…»
— Поразительно! — фыркнула Рита.
— «… и здравой памяти»! — громко объявил гоблин.
— Я покурю, — шепнул мне Финн и, не дождавшись моих протестов, встал со стула и прошмыгнул за дверь.
Впрочем, я понимал его. Ему было неловко и противно находится здесь.
— «… распоряжаюсь передать моему брату Тибериану свой карточный долг в размере четырех тысяч галлеонов, а так же пожелание скорейшей его уплаты», — читал Рагнак Беззубый, и, сдвинув пенсне, взглянул исподлобья на побледневшего толстяка. — «Моей кузине Корнелии — коллекцию семейных фотографий и лопату».
Я прикрыл рот рукой и тихонечко засмеялся.
Наземникус даже после своей смерти умудрялся подшучивать над людьми.
— «Моей жене, Рите Скитер, я желаю выхода на пенсию. Рита, хватит писать статьи, ты всех уже ими зае…» — нахмурился гоблин. — Мисс, это цитата, ничего личного.
Рита была настолько привыкшей к подобной манере общения, что закатила глаза и махнула рукой.
— «Так же оставляю Рите Скитер мешок кошачьего корма со вкусом лосося в знак того, что она отвратительно готовит и с наилучшими пожеланиями ее кошкам», — прочитал гоблин, перехватив свиток покрепче. — «Альбусу Северусу Поттеру, своему ученику и идейному вдохновителю, я оставляю свою коллекцию мужских журналов и игральные карты с голыми бабами. Используй с умом!».
— Как раньше я жил без игральных карт с голыми бабами? — вздохнул я. — Спасибо, старый. От души.
— «Моему бастарду Финнеасу Вейну оставляю собственноручно составленную инструкцию самоубийства, а также билет в один конец до Нового Орлеана».
— Расходимся, — объявила Рита. — Час жизни потерян на черт знает что.
Не ожидая, честно говоря, ничего иного от завещания Наземникуса Флэтчера, я закрыл глаза на то, что слетал в Лондон ради чисто символического наследства в форме мужских журналов прошлого века и колоды игральных карт с обнаженными женщинами, и с легким сердцем поднялся на ноги.
— «Что касается содержимого моего хранилища номер триста девять», — нараспев прочитал гоблин, когда наследники, во главе с Ритой, уже направились к двери.
Рука репортерши мигом выпустила дверную ручку.
Я поймал ненавидящий взгляд неприятной ведьмы, кузины афериста, одарил ее взаимным оскалом и вернулся за стол.
Рагнак Беззубый гаденько фыркнул, насмехаясь над нашей алчностью.
— «Что касается содержимого моего хранилища номер триста девять», — снова прочитал он, мусоля пальцами пергамент. — «То прямого наследника указать довольно сложно, потому как вы все мне омерзительны, тупые жадные создания. Моя воля такова: содержимое хранилища получит любой из вас, кто сумеет это хранилище открыть. В случае, если дверь хранилища так и останется запертой, прошу передать содержимое ячейки в уставной капитал банка „Гринготтс“».
— Можно мне ознакомиться с завещанием? — вскинул брови я, протянув руку к пергаменту. — Уж простите, но я знал Флэтчера довольно неплохо, чтоб усомниться в том, что он действительно готов передать банку свои деньги.
Гоблин прищурил мелкие глазки и нехотя протянул мне свиток.
— Передача денег банку, как прочитали вы, и пожертвование их ирландским пивоварням — разные вещи, — сухо протянул я, прочитав истинную строку из завещания.
— Жулье! — крикнул брат Флэтчера. — Да Наземникус бы в жизни не подарил деньги гоблинам! Наземникус — честный трудяга, который…
— Не надо льстить умершему, сэр, содержимое хранилища получит тот, кто его сумеет открыть, а не тот, кто наговорит больше приятностей, — отрезал гоблин, спрыгнув со стула. — За мной, господа и дамы.
Ну Наземникус, ну старый тролль!
Зная, что его близкие не отличаются бескорыстием и будут скорбеть по нему только в случае копеечного наследства, он устроил нам с того света своеобразную эстафету.
— Че как, домой? — с надеждой спросил Финн, столкнувшись в коридоре банка со мной, когда я едва поспевал за родней афериста и гоблином.
— Нет, Финнеас, мы спускаемся в хранилище, — сказал я. — Твой папаша всех протроллил.
С одной стороны, я всегда здраво мыслил, вот и тогда, я прекрасно знал, что из сбережений у Наземникуса Флэтчера может быть лишь старый носок, набитый сиклями, но тот азарт, который разбудил в нас старый шутник своим завещанием, та прыть, с которой я залез в тележку, которой предстояло спустить нас на нижний ярус банка — такое ощущение, что мы сражались не за пару несчастных монет, а как минимум за сотню нефтяных скважин.
Когда гоблин, сжимая керосиновый фонарь, протиснулся к нам в тележку, оттоптав ноги, я был рад, что догадался толкнуть Финна в тележку первого и сам сел рядом, потому что места в крохотном транспортном средстве было от силы на троих. Следовательно, мы прибудем первыми к хранилищу.
Но каково же было мое разочарование, когда два гоблина, прицепили к нашей тележке еще одну такую же, и Рита Скитер в неприятной компании двух родственников Наземникуса оказалась в тех же условиях борьбы за крохотное наследство, что и мы.
Спускались довольно долго, так низко в подземельях банка я еще не был. Тележку очень трясло, я не сводил глаз с того, как постепенно отвинчивается болт у дверцы. Вдобавок спуски были очень крутыми, поэтому, то и дело вцепляясь с перепугу в руку Финна, я чувствовал себя как на американских горках.
— Ну и? — недовольно спросила Рита, придерживая шляпку на голове, когда гоблин помог ей, наконец, выйти из тележки. — Вы просто оставите нас здесь?
Было очень темно, одинокий факел у стены хранилища номер триста девять особо не освещал ничего, я даже не видел, где кончается каменная стена и начинается дверь.
Все, чем нам помог ехидный Рагнак Беззубый — поставил на землю фонарь и уселся в тележку, довольно наблюдая за тем, как волшебники сейчас начнут грызться.
И началось.
Крики: «Алохомора!», прозвучавшие одновременно от всех волшебников, очень повеселили гоблина, потому как дверь не отворилась. Что вполне логично.
Дальше начался полет фантазии.
Тощая старуха, она же кузина Флэтчера, замахала руками, призвав Адское Пламя — разрушительную силу, сжигающее все на своем пути, но кроме того, что сожгла одну тележку и чуть не вызвала каменный обвал, ничего не добилась.
Сгорбленный колдун, промокнув лысину платочком, присел на камень, спиной к двери, и лихорадочно думал.
Я знал (кстати, благодаря все тому же Флэтчеру) десять запирающих замки заклинаний и десять отпирающих, поэтому чувствовал, что у меня, наверное, самая лучшая стартовая позиция. Но когда восьмое заклинание не увенчалось успехом, мой пыл постепенно начал сходить на нет.
Рита Скитер, предприняв неудачную попытку превратиться в жука в проползти в щель между стеной и дверью, едва не оказалась раздавленной и сейчас, обмахиваясь шляпкой и приглаживая растрепанные волосы, пыталась выпросить у гоблина ключ.