Страница 154 из 179
— Не честно! — гаркнул брат Наземникуса, вскочив с камня. — Я тоже имею полное право воспользоваться ключом!
— Не галди, не на рынке, — огрызнулась Рита, снова повернувшись к гоблину.
— Я родной брат! Его плоть и кровь, я больше всех заслуживаю получить ключ.
— Наземникус вырос у меня на руках, отребья! — рявкнула тощая ведьма, кинувшись к тележке. — Где вы все были, когда его посадили в Азкабан?!
— В зале заседания! — прорычала Рита, схватив ведьму за шаль. — А ты где была, помойница?
— Я писала письма.
— Ты не умеешь писать, Корнелия! Не ври!
— Молчи, Тибериан, тебя вообще никогда рядом не было, живешь там, в своем Йоркшире!
— Да что вы за люди?! — рассвирепел я, бросившись в этот эпицентр клекота. — Человек умер, а вы, старые жлобы, за его гроши удавиться готовы. Вы же Наземникусу родня! Не стыдно? Вот, я, например, кровными узами с ним не был связан. Но он мне был как дед, которого мне так не хватало, поэтому, господин Беззубый, отдайте ключ мне.
— Ах ты сволочь!
— Поттер, сука, я статью про тебя напишу и отцу твоему на стол положу!
— Из-за тебя Наземникус оказался в Азкабане! — вопил горбатый волшебник.
— Слышь, — шепнул Финн, оттащив меня от Риты, которой я хотел отгрызть щеку. — Слышь…
— Финн, съеби нахуй сейчас, они меня выбесили, — шипел я. — Гоблин, дай ключ, ты не знаешь, кто я…
— Слышь, — повторил Финн. — Я там короче дверь открыл, но раз надо ключ, я могу закрыть.
— Новый Орлеан, ты меня сейчас зае…
И обернулся, как громом пораженный.
— Что ты сделал?
Колдуны затихли на вздохе.
Финн, придерживая одной рукой распахнутую дверь хранилища, моргал.
— Как? — сокрушенно выдохнула тощая ведьма.
— Финн, — позвал я. — Как?
Финн вытащил из кармана джинсов связку отмычек и повертел в руке. Отмычки звякнули.
Гоблин скупо захлопал в ладоши и, спрыгнув с тележки, на ходу записал что-то в свиток.
— Распишитесь.
Финн одарил меня беглым непонимающим взглядом и изобразил на пергаменте незамысловатую каракулю.
Вот они гены Флэтчера: Финн даже не знал при каких условиях можно получить содержимое сейфа, но руки его сами потянулись к отмычке при виде закрытой двери.
Я громко рассмеялся.
— Выкуси, Рита. И вы все тоже выкусите.
Мне вдруг показалось, что если Финн повернется сейчас к этим людям спиной, то они его как минимум изобьют.
Поэтому очень был благодарен гоблину, который на уцелевшей тележке увез троих магов подальше.
— Ну что, пошли? — поинтересовался я.
Финн неуверенно отступил, словно из хранилища на нас мог кто-то огромный выпрыгнуть. Хотя, зная Наземникуса, я бы не удивился.
*
— Нет, — обернулся я, ожидая увидеть позади нас гоблина. — Это не тот сейф.
Рагнак Беззубый почесал когтистым пальцем морщинистый лоб и вышел из тележки, снова вернувшись к нам.
— Какие-то проблемы? — спросил он таким тоном, словно желал приложить меня головой о тяжелую дверь хранилища.
— Произошла ошибка. Это не сейф Наземникуса Флэтчера.
Гоблин заскрипел остатками своих зубов и с остервенением развернул свиток пергамента.
— Хранилище номер триста девять, — уткнув палец в косые буквы, сказал он, дернув Финна за дреды, чтоб тот внимательнее проверил. — Ваша подпись?
— Я не знаю, — растерялся Финн.
— Твоя, — успокоил я. — Но сейф…
Гоблин демонстративно свернул пергамент и, кряхтя, забрался обратно в тележку, всем видом показывая, что нас более не видит и не слышит.
Мы с Финном переглянулись.
— Я нихуя не понял, — шепнул Финн.
— Я тоже, — признался я, уперев дрожащую руку в дверь. — Ну что, еще раз?
Хранилище по размерам напоминало средних размеров земельный участок загородного дома. Единственным источником света нам служила керосиновая лампа, но даже свет тусклого огонька отбивался от золотых поверхностей, озаряя хранилище едва ли не сиянием (а может так казалось просто).
Тонкой подошвой кед я чувствовал под ногами монеты и наступал на них так, словно на огромных тараканов: с явным желанием раздавить.
К каменной стене, прямо у входа, была прислонена пыльная статуя русалки с протянутой рукой: в полумраке это зрелище заставило вздрогнуть даже Финна. Один из поблескивающих изумрудов выпал из статуи, оставив пустовать золотую глазницу, отчего и без того уродливая русалка казалась еще более жуткой.
На протянутой ладони русалки лежал довольно чистый конверт, который я тут же сунул в карман, в надежде, что там доллары.
Бочки монет. Сундуки монет. В углу бесхозным мусором валяется золотая посуда: кувшины, блюда, подносы, кофейники.
Я зажег огонек света на конце волшебной палочки и увидел, что пораженный Финн чуть не врезался в стол, заваленный золотыми галлеонами и совсем небольшой кучкой серебряных сиклей. Заметил, что статуя уродливой русалки была увешана драгоценными украшениями: протянутая рука унизана цепочками и браслетами, на каждом пальце тяжелели сразу несколько колец, голову увенчивала нелепая корона с большими рубинами, а у основания гибкого хвоста болтался непонятный золотой пояс, чем-то напоминавший боксерский.
Золото. Золото. Золото.
Все в золоте. Этот цвет, казалось, даже окрасил видневшуюся из хранилища тележку.
Но, странное чувство. Когда там, снаружи, я участвовал в квесте «Открой хранилище», азарта и вожделения было куда больше. Я хотел получить что угодно, лишь бы обогнать тех людей и кому-то что-то доказать. Да будь в том хранилище хоть банка из-под собачьей консервы, я бы отнесся с юмором.
А сейчас я стоял в куче денег. Без преувеличений: чем дальше мы продвигались, тем сильнее ноги утопали в монетах. По щиколотку я тогда стоял, как оцепеневший.
Финн и вовсе сел на стол и поднял ноги так, словно спасался от скорпионов.
Ладно Финн, который если и держал в руках больше ста долларов, то тут же тратил на татуировки и колу, я никогда не бедствовал, по идее, я не должен был удивиться при виде золотых гор. Но что-то было не так.
— У него была банда, — проговорил Финн, подвинувшись, чтоб я тоже сел на стол.
— Ты не знал Флэтчера так, как я, — усевшись рядом и смахнув со стола монеты, сказал я. — Он был нищим. Экономил на всем, даже не еде, кормили его то я, то Моран, его подельник. Он не мог потратить три кната на самое дешевое зелье от тараканов. Жил в дерьме по сути. Даже билеты в Мексику он украл. Не жлобился только на табак и бухло. И то, самое дешевое брал, а чаще сам что-то варил в подвале.
— Ты к чему?
— К тому, что не могу поверить, что это его хранилище, — стоял на своем я. — Флэтчер не мог быть богатым. Иначе он не жил бы в нищете. В любом случае, даже если гоблин ошибся, теперь это все твое.
Финн захохотал.
Его смех я слышал настолько редко, что даже удивился, что он умеет смеяться.
— Прикалываешься? — легко спросил Финн. — Зачем оно все мне?
— Это деньги.
— Я понимаю. Но я тоже нищий. У меня нет ни дома, ни счета в банке, ни даже кошелька. Все, что у меня есть — на мне, — сказал Финн. — Что мне делать со всем этим?
Улыбка сошла с моего лица, потому что не было никаких сомнений в том, что Финн сейчас лукавит и не краснеет.
«Мы кинули на золото самую тупую, алчную, опасную и продажную тварь из ныне живущих» — вспомнил я выпаленную Наземникусом фразу, когда мы в спешке покидали Новый Орлеан.
Нет, нельзя, конечно, считать Флэтчера истиной в последней инстанции, но если взглянуть правде в глаза, то Финн действительно туповат, необразован и не имеющий никакого желания учиться, опасен, потому что я не раз видел, как он убивает голыми руками, а касательно алчности и продажности…
Учитывая, что он убил женщину, на которую работал, за горсть галлеонов, а потом вклинился в ряды картеля Сантана исключительно с целью выбить свои деньги, возможно, Наземникус был прав.
И вообще, святой отец, когда слышите, что человек говорит, что ему не нужны деньги, знайте — это пиздеж. Деньги всем нужны, а в бескорыстных ангелов из гетто я не верю. Вопрос в том, зачем Финн лукавит.