Страница 43 из 48
Как и ожидалось, для восстановления повреждённых органов врачам пришлось прибегнуть к введению в организм синтетических клеток. Исао на это ничего не ответил: у него сейчас просто не было сил возражать, возмущаться, жаловаться или жалеть самого себя. Он вообще чувствовал себя просто ужасно: его накрыла мучительная усталость, в то время как мысли лихорадочно бились в голове, будто мотыльки о лампу. К счастью, врач заверил, что подобное состояние продлится недолго и что оно — всего лишь остаточное явление комы, в которой Исао пролежал несколько недель. Машина сбила его весной, а очнулся он лишь летом, в разгар сезона дождей.
Они говорили ему ещё что-то, но Исао не выцепил из их речи ничего толкового и интересного для себя. И вот, когда они уже собирались уходить, пожелав ему побольше отдыхать и набираться сил, Исао кое-как выдавил из себя хриплое:
— Изв…
Исао сам испугался звука своего голоса: от долгого молчания он звучал тихо и сипло, как у какого-то древнего старика. А сама попытка говорить вызвала мучительную боль в пересохшем горле.
— Не утруждайте себя разговорами, Акамива-сан! — торопливо остановила его медсестра, видя, что он силится закончить фразу. Затем она склонилась к нему и, обеспокоенно глядя ему в лицо, участливо поинтересовалась: — У вас ещё остались к нам вопросы, верно? Если они могут подождать, то вам лучше…
— Время… — выдавил Исао и тут же сглотнул, отчего в горле будто резануло.
Медсестра недоумённо вскинула брови, не сразу поняв, чего он от неё хочет. Зато врач, кажется, сообразил быстрее. Он взглянул на свои наручные часы и ясно огласил:
— Без двадцати четыре. Надеюсь, вас этот ответ удовлетворил, Акамива-сан? — уточнил мужчина.
Исао прикрыл глаза, будто кивая. Врач верно воспринял его ответ, и они с медсестрой наконец-то покинули палату. Исао остался в ней один. Наедине со своими мыслями. “Без двадцати четыре… — пронеслись в его голове слова врача. — А время посещения заканчивается в семь вечера. Думаю, она должна быть ещё здесь…”
И тут же его как током ударили воспоминания о причинах его возвращения во Внешний мир из Генсокё. “Да, да, я срочно должен увидеть её… — лихорадочно подумал он, чувствуя, как внутри нарастает волнение. — Я увижу её, попытаюсь убедить не поддаваться этой Якумо… Я объясню ей, что в моём состоянии нет её вины… Прямо сейчас!”
С такими безумными мыслями Исао почувствовал прилив возбуждённого оживления и острое желание подняться с постели в этот же миг. Он даже попытался осуществить это намерение и попробовал приподняться на локтях… но тут же рухнул обратно, так как ослабленные, дрожащие руки не выдержали его вес. “Чёрт, нехорошо… — испуганно подумал Исао, а затем тут же осадил сам себя: — Нет, нельзя сдаваться только потому, что с первого раза не получилось! От этого зависит жизнь Марибель!” И он попытался снова.
С каждой неудачей Исао всё больше ощущал себя мешком картошки, неспособным на хоть какое-то мало-мальски самостоятельное действие. Однако он упрямо продолжал попытки. Наконец ему с огромным трудом удалось принять вертикальное положение, сев на край кровати и свесив ноги. Исао оглядел себя. Он пошатывался, и потому картина мира перед ним также плыла и дрожала, но даже в таком состоянии он умудрился оценить свои возможности. Вывод был неутешительный: за время своей комы Исао изрядно ослабел и отощал. Да ещё и капельница, подсоединённая к его руке…
“Стоп, она ведь передвижная, — осенило Исао. — Я могу передвигаться, опираясь на неё!”
Исао кое-как подкатил её ближе, в процессе едва не упав жалким образом с кровати на пол, а затем попытался крепко обхватить вертикальный столбик дрожащей рукой. На фоне статичной капельницы было ещё более заметно, как сильно эта самая рука трясётся. Глядя на это, Исао облизнул пересохшие губы, подавляя желание расплакаться от осознания, насколько же он сейчас ничтожен и жалок. “И кого ты собрался спасать в таком состоянии, герой?” — с горькой язвительностью спросил себя он. Однако он тут же разозлился на себя из-за подобных упаднических мыслей и, набравшись решимости, резко поднялся.
В глазах заплясали круги, а в груди резко потяжелело, отчего стало невыносимо сложно дышать. Исао ощутил, что теряет равновесие. От позорного падения его спасло лишь то, что он успел одной рукой ухватиться за находящуюся неподалёку спинку кровати, а второй вцепился в капельницу. Ноги были будто из ваты и совершенно не удерживали, вместо этого трясясь, как осиновый лист. Осознав это, Исао в очередной раз почувствовал собственное бессилие. Он едва удерживал равновесие, собственное тело отказывалось слушаться приказов мозга, дыхание участилось, а лоб покрылся испариной от напряжения, но Исао всё равно сказал себе двигаться вперёд.
И он в конце концов кое-как сделал первый неуверенный шаг.
Дорога от кровати в центральной части помещения до двери из пары метров по личным ощущениям Исао растянулась на километры. Было нереально сложно преодолеть это расстояние неверной походкой, но он всё-таки смог. Ему и самому не верилось, что получилось — это было слишком похоже на настоящее чудо. Однако вот он, Акамива Исао, совершенно слабый и измотанный, вцепившийся в передвижную капельницу, но напротив двери палаты. “Осталась лишь одна проблема на этом этапе — открыть её”, — с кривой ухмылкой подумал Исао. Он протянул было руку к ручке, когда дверь неожиданно раскрылась сама. Точнее, с чужой помощью.
Исао поднял глаза на стоящую на пороге личность и узнал в ней медсестру, которую видел сразу после пробуждения. Молодая женщина скрестила руки на груди и со строгим выражением лица смотрела на своего пациента.
— Ну и что вы собрались делать, Акамива-сан? — сурово поинтересовалась она.
Исао отрывисто вздохнул. “Ну конечно, чего и следовало ожидать: в палатах такого типа просто не могло не быть датчиков движения, — подумал он, отводя взгляд. — Врач получает сигнал, что пациент, которому назначен постельный режим, разгуливает по палате, и спешит это исправить…”
Тем временем медсестра явно не была намерена позволять Исао погружаться в свои мысли находясь вне кровати и заглянула ему в лицо снизу вверх, ожидая ответа. Однако говорить Исао не спешил, так что она вздохнула и, выпрямившись, назидательно произнесла:
— Мы с Шингецу-сенсеем ведь объясняли, что в боковой части кровати есть специальная кнопка вызова персонала на случай крайней необходимости выйти. Вы очень облегчите нам работу, если впредь будете пользоваться ей…
— Мне… не нужно… сопровождение… — с трудом произнёс Исао, прерываясь тяжёлым дыханием. — Мне срочно надо увидеть… увидеть кое-кого… здесь. Должна быть… здесь…
Медсестра сердито поджала губы.
— Сейчас вам нужен только покой, а не встречи с кем-то! — решительно заявила она, явно готовясь помочь Исао вернуться в постель, хочет он того или нет.
Однако Исао неожиданно для неё изменился в лице: его глаза загорелись решимостью под упрямо нахмуренными бровями. С внезапной для его состояние твёрдостью Исао возразил:
— Если я сейчас не увижу её, я ни за что не обрету покой. Поэтому… пожалуйста… пропустите меня! — потребовал он.
Медсестра оторопела. Она совсем не ожидала такого напора от ослабленного нескольконедельной комой больного. Она явно колебалась: с одной стороны, у неё были инструкции начальства и обязанности, а с другой — решительный пациент, который точно не станет сидеть сложа руки, пока не поговорит с кем-то…
— И кого же вы так хотите увидеть? — после некоторого времени молчания спросила медсестра, не глядя на Исао.
Тот помолчал. Он постарался здраво оценить ситуацию. Не случится ли чего плохого, если он скажет сейчас правду? Однако он понимал и ещё одну вещь: медсестра может значительно сократить время его поисков. Именно поэтому Исао вместо ответа спросил:
— Не подскажете, как дойти отсюда до сто восемнадцатой палаты?..
Ему стоило некоторого труда вспомнить точный номер, но, похоже, он добился успеха: на лице медсестры отразилось понимание, а взгляд чуть потеплел.