Страница 25 из 48
И вот, когда она наконец-то перестала засыпать в страхе, этот кошмар вновь дышал в спину.
Чиюри потрясла головой, отгоняя ненужную преждевременную тревогу. Она выпустила плечо Юмеми, обошла её и, оказавшись спереди, села напротив на корточки и заглянула ей в лицо. Словно постаревшая на десяток лет, Юмеми выглядела плачевно: её кожа была бледна, в мутных глазах потух обычный блеск энергии и застыли слёзы, а губы казались совсем обескровленными. С измученным видом она взглянула на Чиюри. Чиюри сглотнула и, осторожно взяв её за руку, со слабой надеждой спросила:
— А может, всё-таки попробовать восстановить мини-реактор?
Юмеми прикрыла глаза и отрицательно мотнула головой.
— Весь защитный слой исцарапан изнутри. Надо делать новый, а здесь с нашими возможностями даже банальный свинец добыть сложно, о нормальном безопасном материале, не пропускающем радиацию, тем более речи нет.
Из груди Юмеми вырвался тяжёлый вздох.
Чиюри с болью взглянула в её полное горечи лицо. Ей отчаянно хотелось как-нибудь поддержать своего профессора, как-нибудь вытащить её из этой пучины уныния. Чиюри почувствовала себя совершенно слабой и бесполезной. Желая сделать хоть что-то, она крепче стиснула ладонь Юмеми и с чувством воскликнула:
— Тогда я снова пойду в Бывший Ад и вытрясу из этой вороны ещё энергии!
Юмеми вздрогнула и, распахнув глаза, испуганно замотала головой.
— Ты с ума сошла, Чиюри?! — возмущённо просипела она. — Я не позволю тебе снова себя так гробить!
Чиюри слабо улыбнулась.
— Ничего страшного, я потерплю, — ответила она. На удивлённый взгляд Юмеми она опустила глаза и смущённо продолжила: — Да, ощущения не из приятных, конечно, но если это поможет приблизить момент успеха, то я готова пережить любую лучевую болезнь. Поэтому, пожалуйста… — Чиюри взглянула Юмеми в глаза и с чувством попросила: — Юмеми, не отказывайся от своей мечты! Я шла за тобой все эти годы, поэтому не позволю тебе сдаваться из-за подобного провала, даже если эта проблема уже третья подряд… Не предавай себя, а я никогда не предам тебя.
Пока она говорила, её глаза горели решимостью. Глядя своей ассистентке в лицо, Юмеми явственно видела её искреннюю готовность идти до конца, желание поддерживать её, Юмеми, несмотря ни на что. В этот момент в памяти всплыл целый ряд эпизодов: как Чиюри подбадривала её, когда они вышли из конференц-зала университета под смех коллег; как Чиюри с готовностью согласилась отправиться с ней в другой мир, ни секунды не сомневаясь в успехе их мероприятия; как Чиюри с выражением поддержки улыбалась ей, услышав решение остаться в Генсокё, и даже словом не обмолвилась о возвращении в родной мир; как Чиюри легко согласилась отвечать за все связи вне лаборатории, в том числе отнести их домашний ядерный реактор, чтобы показать его коллегам, несмотря на его немаленький вес; как Чиюри с горечью рассказывала о том, что не смогла этот самый реактор уберечь в пути; как Чиюри ни минуты не колебалась, узнав, что можно добыть ядерную энергию в логове ёкаев.
Да, их постоянно преследовали неудачи, но Чиюри никогда не позволяла Юмеми опустить руки. Юмеми впервые задумалась об этом и впервые за эти годы осознала, что ни разу не поблагодарила своего самого верного союзника за всю ту поддержку, всю ту помощь, которую та ей оказала.
Юмеми почувствовала, как у неё защипало в глазах, и поспешила вытереть собирающиеся слёзы тыльной стороной ладони. И всё-таки она не смогла не всхлипнуть, слегка подёрнув плечами. Чиюри от этого сразу сникла, очевидно, приняв поведение Юмеми за знак дальнейшего уныния. Однако Юмеми в этот момент занимали совсем не печальные мысли.
Поддавшись внезапному порыву, учёная резко сползла со стула на пол и заключила Чиюри в крепкие объятия. От неожиданности ассистентка едва не рухнула на пол и удивлённо захлопала глазами, пытаясь сообразить причину странного поведения своего научного руководителя. Юмеми вновь всхлипнула — из глаз текли неудержимые слёзы благодарности — и, вкладывая все свои чувства, прошептала:
— Чиюри, спасибо, что ты есть! Без тебя бы я сдалась уже после триста шестнадцатой неудачной попытки, но с тобой я хочу двигаться вперёд. Спасибо.
Чиюри выслушала это признание в удивлении. Внезапно она почувствовала, как к лицу приливает краска. Стыдясь своего смущения, Чиюри обняла Юмеми в ответ и, попытавшись зарыться лицом ей в плечо, тихо проговорила:
— Не стоит благодарности, правда… Я просто выполняю свою работу…
Услышав это, Юмеми лишь усмехнулась. “У тебя была тысяча возможностей сделать свою работу проще, лгунишка”, — с улыбкой подумала она, стараясь отогнать мрачные мысли о будущем.
И всё-таки было крайне сложно забыть, что на восстановление старого изобретения или разработку нового плана может уйти ещё не один десяток лет.
***
Ветер засвистел между кленовых листьев, обдав прохладным порывом поздних путников. Исао поёжился от пробирающего холодка и сочувственно скосил глаза на Марибель: та стучала зубами и потирала покрывшиеся мурашками руки. Её лёгкая голубая блузка с коротким рукавом и тоненькая белая кофточка плохо защищали от вечерних холодов, но предлагаемый Исао пиджак с его плеча она упорно отвергала. С одной стороны, это было не слишком-то логично в такой ситуации, несмотря на все принципы; с другой же, оба не сомневались, что этот джентльменский жест мало чем поможет дрожащей Марибель (правда, это всё равно не казалось Исао поводом не предлагать ей пиджак — в конце концов, с общей манерой поведения Марибель он чувствовал себя неловко, не пытаясь вести себя подобающим образом). Им обоим не повезло оказаться жертвами переменчивой весенней погоды, но, ввиду определённых обстоятельств, Марибель переживала это тяжелее.
Хронический студенческий недосып — общеизвестная вещь. И одного взгляда на Марибель хватало, чтобы понять, насколько ей не хватает часов сна: тёмные круги под глазами не была способна скрыть никакая косметика, и они были заметны даже под слоем тонального крема (учитывая развитие косметической индустрии века — вещь практически невозможная, что наводило на тревожные мысли). Исао прекрасно видел, как она страдает от этого недуга поколения: частенько ей стоило огромного труда держаться на ногах, соображать на лекциях было всё сложнее, а чувствительность к холоду повысилась настолько, что уже не спасали никакие куртки. Исао смотрел на неё и не мог не сочувствовать, особенно сейчас, видя контраст между ней и собой.
— Всё-таки, ты слишком много на себя взваливаешь, Хан-сан, — покачал он головой. — Тебе нужно больше спать, если…
Услышав его слова, Марибель отреагировала крайне странно. Она вдруг остановилась, побледнела и, отшатнувшись, испуганно выпалила:
— Мне нельзя спать!
Исао даже опешил от подобной реакции и также остановился, в удивлении воззрившись на Марибель. Та осознала, насколько внезапным ему должно было показаться её поведение, и тут же отвела взгляд в смущении, невольно крепче сжав пальцы на ручке сумки. Исао в этот момент впервые за долгое время почувствовал, что ситуация находится в его руках, и решил этим воспользоваться.
— Человеку нельзя не спать, Хан-сан, — методично заметил он, внимательно наблюдая за реакцией собеседницы. — Ты ведь не можешь не знать, как пагубно может быть отсутствие сна, верно?
Пальцы Марибель сильнее стиснули ручку, девушка вся сжалась от этого замечания. Некоторое время Исао и Марибель просто стояли друг напротив друга, не прерывая тяжёлого молчания, Исао — в ожидании, Марибель — в своих мыслях. По хмурой складке между её бровей Исао видел, как она взвешивает возможные варианты развития событий, раздумывая, как ей стоит поступить, и терпеливо ждал её решения. Наконец, Марибель тяжело вздохнула. Не глядя на собеседника, она напряжённо произнесла:
— Естественно, я это знаю… Но есть вещи в этом мире, Акамива-сан, о которых не знаете вы. Хорошо это или плохо, но вы не способны увидеть всего того, что вижу я…
Марибель замолкла и нервно облизнула губы. На её лице отразилась боль. Исао видел, как эта тема ей неприятна, но всё-таки больше не мог делать вид, что всё нормально. Уже около года он провожал Марибель до больницы и обратно и конечно же замечал, как что-то её тревожит, но не лез с расспросами, ожидая момента, когда она сама будет к этому готова. Однако этот момент всё никак не наступал, а именно сейчас их диалог был как никогда близок к сути проблемы. Именно поэтому Исао не выдержал и решился на шаг, от которого удерживал себя практически год.