Игра с отчаянием

Уже в младшей школе Кёко стала предпочитать компании людей животных. Она ни с кем не разговаривала, проводя большую часть свободного времени в живом уголке. Ей нравились все животные, но особенно она выделяла кроликов: эти создания казались ей абсолютно милыми, с их мягкой пушистой шёрсткой белого цвета, забавными длинными ушами и красными глазами-бусинками.

В одной школе она особенно долго задержалась. Тут живой уголок был не очень-то популярен, так что Кёко могла подолгу наслаждаться одиночеством. Большинство ребят отдавало предпочтение обитающей где-то возле школы кошке. Эта кошка была ласковой всеобщей любимицей. Кёко тоже пыталась с ней играть, но её аллергия давала о себе знать, так что в итоге она оставила и эти попытки. К тому же, в её любимом живом уголке обитал прелестнейший кролик. Он был очень милым и робким. Его левое ухо было надорвано. Ирису сразу же нашла с ним общий язык, и, благодаря мыслям о встрече с другом, школа впервые за долгое время стала для неё в радость.

Но однажды Кёко, в приподнятом несмотря на дождь настроении, пришла проведать своего друга в вольер и обнаружила ужасную картину: туловище её белого пушистого любимца безвольно распласталось на земле в луже крови, а голова лежала неподалёку. В нос ударил тошнотворный металлический запах. И среди всего этого кошмара выделялась фигура кошки, чья мордочка была перепачкана в крови, оттого что она облизывала останки. Кёко в ужасе попятилась назад. Её забил озноб. Ей хотелось закричать, но подступающий к горлу кашель не дал ей это сделать. Что-то сломалось в тот день в детской душе Ирису. В голове мешались две мысли, вторая из которых постепенно вытесняла первую: “Почему?” и “Сдохни…”

После того случая Кёко долго ещё не появлялась в живом уголке какой-либо школы из тех, в которые она была зачислена. Ей частично удалось преодолеть себя лишь в средней. С тех пор каждый живой уголок, где она побывала, становился таковым в полном смысле этого слова: звери были счастливы от заботы, которую им дарила Ирису, и каждый раз тянулись к ней, едва завидев её. Вот только другие ученики не замечали её достижений. Для них Ирису Кёко была пустым местом. И Кёко была вполне довольна своим положением.

Единственным животным, которое она презирала помимо человека, стала кошка. Их Ирису избегала, как огня.

Кёко никогда не считала то, что она делает, выдающимся. Она скептически отнеслась к идее поступления в престижный “Пик Надежды”, но родители решили, что там, в общежитии и без постоянных переездов, ей будет лучше. Кёко была крайне удивлена тому, что её талант сочли достаточно веским для принятия.

Стоя на пороге здания академии, Кёко решила для себя две вещи. Первая: без постоянной смены места жительства будет действительно неплохо. Вторая: даже находясь в постоянном окружении одних и тех же людей, она не станет заводить друзей. В конце концов, привязанности не имеют смысла.

Вот только у жизни были свои планы на Ирису Кёко.

Я всегда знала, что люди не заслуживают моего доверия. Неудивительно, что тот, кто мне понравился, оказался таким же, как все. За свои ошибки надо отвечать — как ему, так и мне…

***

Дверь комнаты тихонько отворилась, и Сатоши вошёл, не забыв запереть за собой. “Мне ведь не нужны лишние свидетели или невовремя вернувшийся хозяин, верно?” — с улыбкой подумал он. Затем Супер Художник огляделся: в целом обстановка напоминала ему ту, что была в его собственной комнате, преимущественно из-за одинаковой планировки помещений. Не увидев ничего интересного на столике, Сатоши уверенно прошёл к прикроватной тумбочке и открыл первый попавшийся ящик: внутри лежало пасхальное яйцо с фигуркой кролика, которое Кёко получила в начале заключения от Хитаги. Сатоши улыбнулся и подумал: “Кролики ей так подходят…”

Но всё это не было ему так уж сильно интересно. Гораздо больше внимания привлекла небольшая тетрадь из соседнего ящика. Одного взгляда на содержимое хватало, чтобы понять: перед тобой личный дневник. “Отлично!” — победоносно подумал Сатоши и, сев прямо на пол, стал читать. Идея прочесть дневник Ирису Кёко зародилась в его голове ещё когда он только узнал, что она просматривает его блокнот. По его мнению, это было совершенно справедливо.

Именно в этот день Ууджима Сатоши узнал всё об Ирису: её талант, её прошлое, её сокровенные чувства, в том числе и любовь к нему. Он никогда не чувствовал себя настолько счастливым. Сатоши был поглощён чтением, как будто перед ним был какой-нибудь увлекательный роман. Только тут была не художественная литература — тут был реальный жизненный путь интересного ему человека, его одноклассницы. И главное, он нашёл ответ на самый важный вопрос: “Что нужно сделать, чтобы она меня убила?”

***

Три дня.

Ууджима Сатоши рисовал мёртвых кроликов вместо кошек уже три дня подряд. И каждый из этих дней проходил для него в возбуждённом волнении. “Видела ли она их?” — в предвкушении думал Сатоши, нетерпеливо ожидая появления Кёко. Его руки дрожали, так что линии частенько выходили неровными и их приходилось стирать. Его уже не волновала эстетическая сторона рисования — ему было важно, чтобы Ирису Кёко увидела рисунки и пришла к верному решению, к “счастливой концовке”, как называл это Сатоши.

Он творил везде, где только мог. Сейчас он находился в музыкальной комнате и, сидя на полу, исчерчивал свой блокнот карандашными линиями, чтобы скрасить время ожидания. В какой-то момент ему захотелось посмотреть на предыдущий рисунок. То, что он увидел, его поразило: поверх изображений кроликов были резко вычерчено много раз всего одно слово: “Умри”. От волнения у Сатоши пересохло в горле. Он потянулся было к стаканчику с молочным коктейлем, и вдруг по его руке прошёл импульс. “Что такое?” — недоумённо подумал он, осознав, что конечность больше не слушается его, а безвольно повисла вдоль туловища. А судороги не только не прекратились, но и прошли волнами по всему телу. В груди разлился странный жар. Внезапно Сатоши понял, что не может пошевелиться. “Вот оно! — в восторге подумал он. — Несомненно, это она!”

Супер Художник лихорадочным взглядом принялся выискивать Ирису — мышцы его лица пока ещё работали. “Она наверняка здесь, — подумал он. — Зашла, пока я выходил, и теперь прячется”.

В этот момент из-за одной из колонн появилась Кёко. На ней был белый фартук, так похожий по цвету на её волосы. Сатоши подумал, что белый вообще ей идёт, но чёрный гораздо лучше оттеняет бледноту её кожи. А Кёко тем временем прошла к дверям и заперла замок, а затем медленно подошла к нему и остановилась напротив, пряча руки за спиной. Сатоши приветливо, насколько вообще был способен, улыбнулся ей. Взгляд девушки был холодным.

— Догадываешься, почему я здесь? — задала вопрос она, смотря на художника сверху вниз.

Сатоши вздрогнул, с наслаждением слушая её голос: его всегда восхищало то, как она говорила, потому что она так редко это делала. Он хотел было кивнуть, но понял, что мышцы шеи также плохо слушаются его, и произнёс всего одно слово:

— Да.

Ирису кивнула. Она ещё некоторое время глядела Ууджиме в глаза, прежде чем склонить голову набок, вытащить из-за спины пилу и, поднеся орудие к шее Сатоши, так что его холодное лезвие слегка коснулось кожи, поинтересоваться:

— А знаешь ли ты, по какой причине я решила сделать это с тобой?

Смысл её слов дошёл до художника не сразу. Сначала его охватило огромное восхищение от того, что тот яд, который, несомненно, стал причиной его нынешнего состояния, ещё не всё. “Я знал, что она меня не разочарует!” — с блестящими от возбуждения глазами подумал он.

А Кёко надоело его молчание, и она со вздохом продолжила:

— Я пришла расквитаться за совершённое тобой преступление.

Неожиданная фраза заставила Супер Художника в удивлении расширить глаза. Кёко злобно ухмыльнулась. “Значит, не понимаешь… — с ненавистью подумала она. — Ну ничего, я заставлю тебя всё припомнить!” Её ярость отразилась на лице, исказив милые робкие черты. Сатоши задрожал от удовольствия, видя, как она его ненавидит, и предвкушая жестокую расправу над собой.