Страница 92 из 245
Всё закончилось так же резко, как и началось. Просто Тау щёлкнула пальцами, и ужасный барьер исчез, вернув в зал суда привычную атмосферу — пусть и мрачную, но всё же не настолько безнадёжную. Пока одноклассники приходили в себя от пережитого дикого ужаса, Тау мило улыбнулась и объявила:
— А теперь, когда мы полюбовались моим детищем — время наказания за убийство!
***
Время казни!
Игры разума.
(C-CLAYS — PSYCHEDELIC)
Оказавшись на месте действия, Кёко огляделась. Сначала её взгляд был безразличным — ну действительно, что такого может сделать эта кукла с ней? — но апатию быстро сменил ужас, когда она осознала, что её окружает.
Стены небольшого тускло освещённого помещения, в центре которого на стуле сидела преступница, были изрисованы карикатурными изображениями кроликов-самоубийц. Кёко видела эти рисунки лишь однажды, но сразу же их узнала: именно они предстали её шокированному взору, когда она в последний раз открыла блокнот Супер Художника. В памяти живо воскресли пережитые в тот момент эмоции: шок, неверие, разочарование… и боль, когда она заметила изображение знакомого обезглавленного кролика с надорванным ухом.
Чтобы немного успокоить растущую панику, выражающуюся в готовом вот-вот начаться приступе кашля, Кёко принялась нашаривать в кармане лекарство. Вот только тут её ждало жестокое разочарование, от которого все внутренности будто рухнули в живот: таблеток не было. Ирису побледнела и в ужасе задрожала. В этот момент она не думала, что даже будь надёжные белые гранулы у неё, она бы всё равно не смогла достать их. В конце концов, верёвки, которыми её привязали к стулу, держали крепко.
Кёко принялась лихорадочно вертеть головой. Всюду, куда ни падал взгляд, были эти проклятые рисунки. Ирису уже буквально трясло от паники. Внезапно одновременно сверху и снизу что-то тускло засияло. Источник света вызвал у Кёко ещё более неприятный шок: снизу, прямо из пола появились призрачные разноцветные круги. Ирису не нужно было поднимать голову, чтобы знать: наверху по воздуху плывут пёстрые квадраты, медленно опускаясь на землю. И убийца оказалась как раз между ними. А ведь именно так выглядела игра, в которую она играла со своим сознанием каждый раз, когда требовалось успокоиться… “Откуда она знает?..” — в панике подумала дрожащая Кёко, предчувствуя смерть от того, что не раз спасало её разум.
Ирису зажмурилась и вся буквально сжалась. Некоторое время она провела в таком положении, надеясь, что всё закончится как можно быстрее. Её мысленные молитвы всем известным богам прервало то, что ей вдруг резко стало сложно дышать. Кашель неустанно подступал к горлу, и вскоре сдерживать его стало просто невозможно. Кашляющая Кёко не смогла больше просто закрывать глаза. И, распахнув их, она увидела то, что так ненавидела.
Ирису Кёко буквально окружили кошки, чьи глаза — зелёные, жёлтые, голубые — пугающе светились в мрачной комнате между материализовавшимися на полу и нагромождёнными друг на друга квадратами, словно сделанными из цветного стекла. Теперь ей стало ясно, что вызвало приступ аллергии — её непосредственный источник. Кёко сперва и не заметила их мяуканья из-за собственного громкого кашля; и хоть теперь он не стал тише, она прекрасно слышала этот мерзкий звук в ушах, как будто все кошачьи голоса становились громче с каждой секундой.
Сгибаясь от кашля, Кёко на мгновенье подняла глаза вверх. С её опытом ей хватило доли секунды, чтобы оценить ситуацию. Каким-то чудесным образом всё это время фигуры не задевали её. Они приземлялись на землю неподалёку и друг на друга, и в итоге образовалась причудливая конструкция из разноцветных квадратов и кругов, оставив небольшой участок пустым и накрыв его, наподобие арки — именно там и находилась Кёко. А сверху и снизу продолжали появляться новые фигуры. Каким-то чудом Ирису урвала ещё мгновение на то, чтобы взглянуть вверх, и обомлела: она вдруг осознала, что над ней вплотную друг к другу находятся несколько кругов красного цвета, один из которых совсем чуть-чуть торчит наверху, а на остальные нагромождены фигуры других цветов. “Если верхний из них столкнётся с упавшим на него красным квадратом, то уничтожатся все, и тогда…”
Но ей не суждено было додумать эту мысль. Внезапно под потолком появился маленький и пока полупрозрачный алый квадратик. Расширившимися от трепета глазами Кёко следила за ним, не прекращая ужасно кашлять и задыхаться. Квадратик упал точно на верхний красный круг, и тот загорелся. С ужасом Кёко наблюдала, как за ним один за другим загораются остальные. Несколько секунд они просто светились — и вдруг все практически одновременно лопнули, словно мыльные пузыри. Потеряв опору, остальные фигуры медленно стали падать. Все кошки вдруг разбежались.
Грохот, потрясший помещение — и кашель убийцы прекратился. Ирису Кёко была похоронена под множеством разноцветных фигур.
***
После трансляции в зале суда загорелся свет, но никто не спешил хоть что-то говорить. На головы одноклассников свалилось слишком много потрясений для одного дня: личность убийцы, барьер, казнь… Они до сих пор пребывали в состоянии шока, не в силах хоть как-то систематизировать полученную информацию.
Тау быстро оставила попытки их “расшевелить”. Видя, что все слишком подавлены и задумчивы для реакции на неё, она откинулась на троне и, скрестив руки на груди, громко объявила:
— Суд окончен! Попрошу освободить помещение.
В этот момент со стороны лифта раздался звонок, и двери открылись с привычным металлическим скрежетом. Все на автомате проследовали к нему и расположились внутри. Марибель, в отличие от пути в зал суда, буквально забилась в угол, подальше от Минато, опустив глаза и стараясь не смотреть на него. Она знала, что во время поездки он будет бросать на неё взгляды, полные боли или осуждения. “Наверняка он разочарован во мне”, — с горечью думала Супер Мечтательница. А Минато испытывал смешанные чувства: с одной стороны, он действительно чувствовал себя потерянным из-за её молчания; с другой же, он всё ещё пытался найти Марибель какое-то оправдание, потому что он видел в ней хорошего человека. “Она осталась тут совсем одна, без поддержки друга, — размышлял он. — Неудивительно, что она боится высказать всё, что у неё на душе”. И тут же память услужливо подкидывала слова, сказанные Тау после истории с запиской: “Люди без предпосылок и с чистой совестью сюда не попадут просто так”.
На этот раз только Эрика смогла сохранить видимость спокойствия, хотя и была раздражена тем, что не она первая пришла к ответу. Даже Марти не пытался притвориться беззаботным — на его лице отражалась мрачная задумчивость. После того как двери лифта сомкнулись, скрыв зал суда, и лифт тронулся, Супер Барабанщик ещё некоторое время молчал. Внезапно он, не поворачивая головы, тихо спросил у стоящей рядом Супер Азартного игрока:
— Хитаги, а ты смогла бы убить человека, которого любишь?
Хитаги, всё ещё находящаяся под впечатлением от пережитого из-за барьера, внимательно взглянула на него. На лице Марти было совершенно серьёзное выражение. Тогда она, чуть помедлив, проговорила:
— Смотря что бы он сделал. Если что-то очень подлое и жестокое — да.
Марти повернулся к ней и, некоторое время глядя ей в лицо, вздохнул, ничего не отвечая. Ни барабанщик, ни азартный игрок в этот момент не обратили внимания на мрачный, печальный взгляд Супер Мечника…
Комментарий к Poem for Everyone’s Souls
Слова Кёко о том, что Марибель напоминает ей кошку, — отсылка к треку из “Ghostly Field Club” “Strange Bird of the Moon, Illusion of the Mysterious Cat”, где “кошка” — Марибель, а “птица” — Ренко.
========== Your Memories ==========
Сколько она себя помнила, Ирису Кёко была очень застенчивым ребёнком. Ей всегда было трудно даже банально заговорить с другими, не то что попытаться найти с ними общий язык. Друзей у неё никогда не было: даже если ей удавалось хоть немного наладить с кем-нибудь контакт, вскоре ей приходилось навсегда расстаться с этим человеком из-за очередного переезда. И постепенно она просто перестала пытаться. “Зачем заводить здесь друзей, если я всё равно скоро уеду?” — безразлично думала она. Так Кёко стала той тихой неразговорчивой девушкой, с которой познакомились ученики “Пика Надежды”.