Игра с отчаянием

— Значит, тебе ещё и угрозы оставляли, Марти-сан? — усмехнулась Хитаги. Она подошла к Марти и взглянула на него снизу вверх, заложив руки за спину.

Марти развёл руками и с наигранной тоской вздохнул:

— Нелегко быть популярным. Недопонимания на каждом шагу…

— Но ведь между вами двумя их не будет, верно? — внезапно послышался голос Тау.

Когда присутствующие обернулись на его источник, они увидели куклу, с коварной ухмылкой выглядывающую из-за цветов. Сейчас она до боли напоминала смесь корреспондента жёлтой прессы и коварной одноклассницы из девичьих романов. Когда все обратили на неё внимание, Тау вышла из своего укрытия и, заложив руки за спину, с важным видом проговорила:

— Я знаю, между вами двумя что-то есть.

— Между ними? — одновременно спросили с невинным видом Марти и Хитаги, указав сначала на Дэймона, а затем друг на друга, что сильно возмутило мечника и заставило Тау скучающе вскинуть брови.

— Запретная любовь, конечно, здорово, — заговорила кукла, — особенно ваш вариант, Хицугири-сан…

— Я всегда знала, что вы извращенка, Тау-сан, — скривилась Хитаги, видимо, представив эту картину.

— … но я говорила о вас, Барабанщик-сан, Игрок-сан, — продолжила Тау с коварной ухмылкой, пропустив комментарий азартного игрока мимо ушей. — Отпираться нет смысла: я видела то, что произошло в том кабинете на четвёртом этаже. Ну, знаете, тогда, — многозначительно закончила Тау, с видимым удовольствием взглянув на парочку. Судя по всему, личная жизнь учеников её сильно интересовала.

Марти на это усмехнулся и покачал головой.

— Кажется, вы чего-то недопоняли, мисс Директор, — расслабленно проговорил он.

Тау скептически вскинула брови. Хитаги поспешила заверить:

— О, уверяю, Тау-сан, это всего лишь ваше воображение. Я просто рассказала Марти-сану одну очень забавную историю, — с серьёзным видом заявила она. Ни один мускул на её лице не дрогнул, когда Тау смерила её недоумённым взглядом. От этой картины Марти не удержался и прыснул в кулак. А Хитаги тем временем совершенно невозмутимо продолжила объяснять: — Да, историю. Неужели, вы не видели, как Марти-сан после неё смеялся? Как он чуть ли не задыхался в приступе веселья? Ну из-за чего ещё он мог так ухахатываться, а?

— Как вспомню, не могу удержаться от смеха, — сквозь хихиканье вставил Марти.

— А вы там уже напридумывали невесть что, Тау-сан… — укоризненно продолжила Хитаги с видом драматической актрисы. — Как не стыдно!

Тау некоторое время недоверчиво разглядывала её. Хитаги стояла, уперев руки в бока, и совершенно серьёзно глядела на неё в ответ.

— Точно? — наконец нарушила молчание кукла.

— Конечно! Не целовались же мы там, в конце концов! — в сердцах воскликнула Хитаги.

От этой фразы Марти окончательно не выдержал и начал хохотать в голос.

— Да-а, уморительная история… — кое-как протянул он.

Тау ещё некоторое время переводила недоверчивый взгляд с серьёзной Хитаги на смеющегося Марти. Наконец, она вздохнула и махнула рукой. После этого Тау нехотя удалилась, явно недовольная провалившейся попыткой разоблачения. Едва она исчезла из поля зрения, Хитаги перестала сдерживать свой смех, и уже два жизнерадостных голоса наполнили помещение. Изредка Марти с Хитаги перебрасывались короткими комментариями, прерывающимися очередным приступом веселья. Пунцовый от смущения и недовольства этой темой одновременно, Дэймон чувствовал себя откровенно лишним на этом празднике жизни. Наконец, он нашёл в себе силы тактично кашлянуть в кулак и осторожно заметить:

— У нас тут, между прочим, расследование убийства, отрезали голову…

— О, точно! — опомнилась Хитаги и виновато опустила глаза. — Прости.

— Damn, с Тау я чуть не забыл кое-что показать, — вспомнил Марти. Он достал из кармана записку из кабинета искусств и протянул её Хитаги. Та приняла бумажку и пробежалась глазами по посланию. Пока она читала, её брови поднимались всё выше. Закончив, она удивлённо взглянула на Марти.

— Где ты её нашёл? В кабинете искусств? — спросила Хитаги.

Марти кивнул. Заинтересованный Дэймон тем временем подошёл к сестре и взял у неё записку. Пока он читал, Хитаги стояла в глубокой задумчивости, потирая подбородок. А Марти не смог сдержать разочарованного цоканья: его надежды не оправдались, и теперь незаметно выяснить содержание этой записки не представлялось возможным. “Хоть прямо спрашивай…” — раздражённо подумал он, но тут же отметнул эту мысль как можно дальше. Выдать, что он чего-то не знает? Ещё чего!

— Ну теперь ясно, кто и кому угрожал… — закивал Дэймон, ещё больше подгревая интерес Марти.

— Тогда почему во всех записках одинаковый почерк? — задала вопрос Хитаги, ни к кому конкретно не обращаясь и скорее озвучивая тему собственных измышлений.

Некоторое время троица молчала, пока Дэймон не спросил:

— А вы что думаете, Флай-сан?

От обращения к себе Марти едва заметно вздрогнул и, собрав всю свою силу воли, как можно невозмутимее заявил:

— Ну, я пока не могу сказать ничего определённого…

Хитаги быстро подняла на него глаза. От её изучающего взгляда Марти невольно почувствовал холодок. Она буравила его глазами некоторое время, прежде чем на её лице расползлась жестокая улыбка и она поинтересовалась:

— Марти-сан, ты что, не умеешь читать иероглифы?

— Умею! — быстро и как можно увереннее возразил барабанщик, чувствуя, как у него предательски краснеют кончики ушей. Не способствовала его попыткам успокоиться и становившаяся всё шире улыбка Хитаги.

— Врёшь, — победоносно заявила она, довольно щурясь. — Ведь если я попрошу тебя зачитать это всё вслух, ты обязательно собьёшься. Спорим, у тебя в справочнике всё на английском?

Марти уже заметно вздрогнул. В раздражении он осознал, что на щеках уже горит выдающий его с головой румянец смущения. “И почему я совершенно спокойно могу соврать практически о чём угодно, а если кто-то узнаёт о моём неумении делать что-то, краснею, как девчонка! — подумал он, скрипя зубами. — Бьюсь об заклад, я сейчас очень похож на неё…”

Последняя мысль, как ни странно, помогла ему немного успокоиться и проигнорировать Хитаги, буравящую его насмешливым взглядом, а также укоризненно покачивающего головой Дэймона. Последний, хоть и молчал всё это время, очевидно злорадствовал, что выдавала лёгкая ухмылка на тонких губах. Марти быстро отвернулся и, всё ещё не до конца избавившись от предательского румянца, постарался перевести тему.

— Кстати, я читал, что вы тут нашли парализующий яд в кабинете химии… — начал он, но был перебит Хитаги.

— Это тебе твой справочник перевёл? — с дружеской насмешкой уточнила она.

Марти осёкся и весь сжался от смущения и раздражения одновременно. Наконец, он покосился на улыбающуюся Хитаги, тяжело вздохнул, махнул рукой и продолжил:

— Я к тому, что это и найденная тобой тут записка говорит об убийце, как о психопате, похоже, затаившем на нашего мистера Художника злобу. Кто-то вполне мог это хорошо скрывать, но я знаю одного человека, который уж точно не ненавидел мистера Ууджиму, а совсем наоборот, — окончательно успокоившись, он взглянул на своих слушателей и, видя, как они заинтригованы, после небольшой паузы торжественно объявил: — Мисс Ирису.

Оба Хицугири одновременно издали возгласы удивления. Марти остался доволен их реакцией. Дэймон после небольшой паузы, во время которой он обдумывал слова барабанщика, наконец уточнил:

— То есть, Флай-сан, вы имеете в виду, что Ирису-сан нравился Ууджима-сан?

— Exactly! — подтвердил Марти, кивнув. — Неужели, вы не замечали того взгляда влюблённой девочки, которым она всегда на него смотрела?

На некоторое время повисло неловкое молчание. Хитаги с Дэймоном переминались с ноги на ногу, пока Марти вопросительно смотрел на них.

— Ну, я не очень представляю, как выглядят влюблённые девочки… — наконец, осторожно призналась Хитаги. Дэймон также покачал головой. Марти вздохнул.

— Неужели? — спросил он.