Игра с отчаянием

— Удачи в поисках! — крикнул он. — А вы, мисс Эрика… — на мгновение он обернулся. С его лица не исчезала издёвка. — Пожалуйста, отправляйтесь к Дьяволу!

***

— А знаешь, Дей, — задумчиво произнесла Хитаги. — Тебе больше идут холодные руки.

Эта фраза была первым, что услышал Марти, когда нагнал Хицугири в коридоре школьной зоны. Хитаги задумчиво разглядывала ладони Супер Мечника, которые она так и не выпустила из рук, а он только и мог, что растерянно смотреть на неё. От его плачевного состояния не осталось и следа, потому что его полностью вытеснило удивление. “Ну, по крайней мере, ему лучше”, — с кривой усмешкой подумал Марти. Вслух же он вежливо начал, убрав руки за спину:

— А вы так быстро убежали, что я не успел и слова вам сказать.

От звука его голоса Хитаги встрепенулась и, отпустив наконец-то руки Дэймона (чему последний был очевидно рад), широко улыбнулась Марти. Тот же продолжил:

— Хитаги, спасибо, конечно, что вступилась за меня, но… Тебе оно надо?

Хитаги склонила голову набок и удивлённо спросила:

— А разве не так поступают друзья?

— Ты меня спрашиваешь? — Марти рассмеялся. — У меня ведь нет друзей, так что я не эксперт.

Хитаги растерянно приоткрыла рот и некоторое время смотрела на Марти. Затем она перевела взгляд на растирающего руки Дэймона и протянула:

— Де-е-ей?..

Дэймон искоса взглянул на неё и буркнул:

— Не знаю, у меня их тоже нет.

Хитаги удивлённо захлопала глазами. Марти также не ожидал такого ответа. Уж кто-кто, а Дэймон в его понимании был прекрасным товарищем, и потому ему было странно слышать, что у мечника вообще нет друзей. Дэймон ничего на это не сказал и отвернулся. Хитаги буквально вприпрыжку обошла его и, оказавшись напротив брата и взглянув ему в глаза, поинтересовалась:

— А как же твой сосед-итальянец?

— Хина, сколько раз тебе повторять, что он испанец? — раздражённо спросил Дэймон больше на автомате, чем из-за недовольства. Очевидно, что такой диалог происходил не впервые. Именно поэтому Марти ещё больше удивило то, как недоумённо переглянулись Хитаги и Дэймон, когда наконец-то осознали ситуацию. Марти растерянно почесал голову и усмехнулся.

— Да, кажется, вы действительно выросли в каком-то странном месте… — пробормотал он. Но недобрый взгляд обоих Хицугири заставил его перевести тему. — Кстати, Хитаги, ты сказала Эрике одну непонятную мне вещь…

В следующие секунды Марти наблюдал, как на лице Хитаги появляется жуткая улыбка. Она сделала шаг в его направлении, и ему неожиданно стоило большого труда не отойти назад. Что-то пугающее было в её выражении, что-то, что заставляло его инстинкты кричать об опасности. Марти решил как можно мужественнее выдержать это испытание в лице его нового друга, хотя на спине выступил предательский холодный пот. А Хитаги тем временем подошла практически вплотную, взглянула на него снизу вверх и с милой улыбкой, так контрастирующей с пугающим выражением глаз, проговорила:

— Просто ты действительно интересный. Ты даже не представляешь, Марти-сан, — на этих словах она погладила его по голове, как маленького ребёнка, хотя сама была практически на полголовы ниже, — как увлекательно выводить на чистую воду лжецов вроде тебя.

Марти вздрогнул. Хитаги мило усмехнулась и, резко развернувшись на каблуках, заявила:

— Ладно, я пойду раскладывать пасьянсы! А то с этими скандалами я как-то немного подустала…

И она пружинящими шагами побрела к лестнице. Марти и Дэймон проводили её растерянными взглядами. По виду мечника было очевидно, что он тоже никак не мог привыкнуть к такому поведению сестры.

— А она бывает пугающей, — изрёк Марти. — Сложно с ней, наверное?

Дэймон повернул к нему голову и долго оценивающе разглядывал. Марти, в свою очередь, также рассматривал Дэймона. Обычно его не особо интересовали другие парни, поэтому он отмечал лишь общие черты их внешности, но на этот раз что-то заставило Марти остановиться на товарище по лагерю: во-первых, его до сих пор удивляло, как Дэймон не похож на сестру; во-вторых, Марти не мог этого объяснить, но что-то было действительно не так с внешностью мечника.

— Она очень своевольная, — наконец прервал молчание Дэймон. — Например, я миллион раз говорил ей, что её тяга к вам не закончится ничем хорошим. И результат? — Дэймон нахмурил брови и скрестил руки на груди. — Мало того, что вы руки распускаете, так теперь мне придётся терпеть вас большую часть своего времени!

Марти рассмеялся.

— Ну, строго говоря, конкретно руки я и не распускал… — проговорил он, но, видя, что Дэймону не нравится эта тема, поспешил добавить: — А вообще, я вас прекрасно понимаю. Если бы к моей сестре приставал такой бабник-извращенец как я, я бы непременно свернул ему шею.

Дэймон удивлённо вскинул брови.

— А у вас есть сестра? — спросил он.

Марти вздрогнул. Он неловко откашлялся и быстро отвернулся, непроизвольно начав заламывать пальцы. Вопрос Дэймона пробудил ворох воспоминаний, от которых барабанщик ощущал практически физическую боль, и они навязчиво зажужжали, словно рой ос-убийц. Марти опустил глаза и тяжело вздохнул. Барабанщик помрачнел настолько внезапно, что Дэймон не мог перестать удивляться. Такое внимание совсем не понравилось Марти, и он резко сорвался с места в направлении своей комнаты, напоследок бросив короткое и сухое:

— Нет.

***

Кёко скучающе переводила взгляд с одного одноклассника на другого. Та троица только удалилась, а уже стало тише. Это не могло не радовать.

В принципе, для Кёко не играло особой роли, сколько ей ещё придётся тут находиться. Но, в отличие от той шумной раздражающей компании, открыто выражать своё мнение Ирису не торопилась. Для неё самым важным было, чтобы её не трогали, а по какой-то иронии жизни лучшим способом оставаться незамеченной оказалось не запереться в своей комнате, а попытаться слиться с массой. И Кёко это вполне неплохо удавалось. Она умело создавала видимость единства с коллективом, в то время как мыслями была где-то далеко от него. “Пока я просто хожу туда же, куда и все, они не обращают на меня внимания, и не важно, делаю ли я что-то или нет”, — сделала вывод она и стала придерживаться этого принципа.

Была и ещё одна важная причина, которая заставляла Ирису Кёко выходить из своей комнаты, покидая уютное укрытие, — и сейчас эта причина сидела всего в паре метров от неё, полностью погружённая в любимое дело. Похоже, Сатоши тоже понял принцип незаметности, и потому продолжал посещать все эти глупые бесполезные встречи. Но Кёко ясно видела: его совершенно не интересуют никакие поиски выхода. Ему просто нужно было, чтобы его не трогали. Кёко же нужно было каждый день видеть его; наблюдать, как двигается рука с карандашом; изредка ловить его взгляды, чтобы тут же смущённо отвести глаза, притворяясь, что она всё это время увлечённо изучала противоположную стену. А один раз перед тем, как отвернуться, Кёко заметила, что он ей улыбается. Сначала она сомневалась в своём зрении, но в итоге пришла к выводу, что ей не показалось. Ууджи улыбнулся ей, и это было самым прелестным выражением лица, которое она у него когда-либо видела.

Посчитав, что не стоит слишком надоедать Сатоши с “гляделками”, Кёко лениво взглянула на кучку людей слева. “А, это те шумные”, — пронеслось у неё в голове, когда она осознала ситуацию.

Минато стоял прямо напротив своих компаньонов с грозным выражением лица, скрестив руки на груди. Акихико смотрел в пол, а Ёшики чесал затылок и старательно отводил взгляд в сторону. Сейчас оба выглядели, как нашкодившие детишки. Минато буквально сверлил их гневным взглядом, от которого становилось не по себе. Он злился, и даже Кёко невольно почувствовала холодок: прежде ей не доводилось видеть Супер Повелителя персон в гневе, и что-то подсказывало, что злить его — плохая идея.

— Итак, — заговорил Минато угрожающим тоном, — а теперь объясните-ка мне, чего вы этим добивались?

Акихико щёлкнул языком.

— Разве не лучше, чтобы рядом были те, кому можно доверять? — с вызовом поинтересовался он, подняв голову и глядя товарищу прямо в глаза.