Игра с отчаянием

Учитывая всеобщее незнание, Ёшики взвесил все “за” и “против” и решил никому ничего не говорить. “Пускай лучше остаются в неведении, — мрачно думал он. — Иначе мне придётся рассказать, как именно погиб Моришиге — а это слишком для Сузумото”. С такими мыслями он вспоминал образ одноклассницы, ошарашенной новостью о коме своего лучшего друга: то, как она сначала побледнела, а затем её зелёные глаза широко распахнулись в неверии и стали быстро заполняться слезами; то, какой раздавленной, слабой и беззащитной она выглядела в тот момент. Постепенно Майю научилась скрывать свою боль и веселиться со всеми, как прежде, но многие прекрасно понимали, как под этой маской изнывает её сердце от мысли, что рядом нет самого близкого и самого лучшего друга. А тут ещё и новость о переезде, когда она не имеет возможности попрощаться…

И вот в конце вечера они всей компанией, в числе которой оказалась Юка, младшая сестра Сатоши, пришедшая занести брату зонтик, находились в классной комнате. За окном гремел гром и остервенело хлестал дождь, в то время как внутри, в тепле и свете ламп, Шинозаки с загадочным видом предложила всем провести некий магический ритуал дружбы. Ёшики на это предложение тихонько, так, чтобы Аюми его не услышала, усмехнулся. “Ох уж эта Шинозаки, — подумал он. — Всегда приплетает все эти мистические штучки…” Затем он перевёл взгляд на Майю: ту заметно приободрила идея ритуала. “Оно и понятно: сегодня её последний день в этой школе, а расставаться с одноклассниками совсем не хочется”, — мысленно прокомментировал Ёшики, восхищаясь тем, как Шинозаки решила подбодрить Сузумото и показать, как им всем важна одноклассница.

Выслушав объяснения Аюми, они встали в круг и все взялись за бумажную куклу, принесённую старостой. Ёшики эта фигурка была знакома: за день до фестиваля он встретил Аюми, которая распечатывала её в местной фотомастерской, так как дома сломался принтер. “Даже не верится, что эти клочки бумажки помогут нам всем не потерять друг друга из виду”, — подумал Ёшики, глядя на куклу, за которую на данный момент держалось восемь рук, готовясь по сигналу её разорвать.

И когда Аюми сделала глубокий вдох, чтобы дать этот сигнал, Ёшики вдруг обратил внимание, что рука одного из восьмерых начала видимо дрожать. Ёшики нахмурился и поднял глаза на нервного субъекта. К своему удивлению, он обнаружил своего приятеля Сатоши побледневшим, как полотно, и ужасно напуганным. “Что это с ним?” — недоумённо подумал Ёшики, которого от подобного вида одноклассника внезапно охватило какое-то дурное предчувствие.

Тем временем Сатоши выпустил куклу из пальцев и, получив в свой адрес несколько удивлённых взглядов, полным ужаса голосом пролепетал:

— Мы не должны этого делать!..

Окружающие лишь с лёгким удивлением переглянулись. Не было похоже, что они восприняли его слова всерьёз; скорее, они отнеслись к его страху с долей скептицизма. Ещё бы: буквально пятнадцать минут назад Сатоши весь трясся из-за страшилок старосты, напуганный до чёртиков. Прекрасно помня эти события, Шинохара с долей дружеского ехидства заметила:

— Неужели Мочида-кун боится даже такого безобидного ритуала дружбы?

Сатоши резко вздрогнул, а затем принялся в панике объяснять:

— Да нет же, вы не понимаете!.. Этот ритуал на самом деле не то, чем кажется…

— Боже, какой же ты трусишка, Миочида-кун! — усмехнулась Аюми. — Тебя пугает всё, что связано с магией?..

Сатоши вздрогнул. Он был всё так же бледен, пытаясь воззвать к одноклассникам, но они лишь дружески посмеивались над ним, и он мог лишь метаться, ища поддержки хоть у кого-то. Ёшики наблюдал за ним с растерянностью. “Боже, ну что такого может случиться, если мы порвём эту куклу…” — думал он, видя тщетные попытки Сатоши хоть что-нибудь объяснить и не быть перебитым очередным подколом.

И тут вдруг в памяти всплыло “предсказание” Хиганбаны. “А ведь она говорила что-то про магический ритуал! — осенило Ёшики. — Уж не про этот ли?..” — Он опустил глаза на бумажную куклу и одарил её долгим внимательным взглядом. Пока Сатоши отчаянно пытался что-то объяснить остальным, Ёшики вспоминал подробности “предсказания”. Хина сказала, что он может либо помешать ритуалу, либо поспособствовать ему. Но что же приведёт к более благоприятному исходу?..

Он вспомнил, что от ритуала зависит судьба Шинозаки, и перевёл взгляд на старосту: уверенная в правильности проведения ритуала, та стояла и лучезарно улыбалась, забавляясь тревоге Сатоши. И тут Ёшики подумал: “Не хочу, чтобы что-то стёрло эту улыбку с её лица”. Именно поэтому он в следующий миг сделал глубокий вдох и неожиданно спокойно произнёс:

— А знаете, я согласен: нам не стоит проводить этот ритуал. По крайней мере, сейчас, — добавил он, видя, как остальные поражённо уставились на него.

Ёшики стоило огромных усилий заставить себя это сказать, но гораздо труднее было не отводить взгляд, когда Аюми в неверии и даже возмущении уставилась на него. Он буквально физически чувствовал, как она прожигает его глазами, полная недовольства и глубокой обиды. “Да уж, враждебность Шинозаки — не то, чего я бы хотел”, — подумал Ёшики, мысленно криво улыбнувшись.

Тем временем Юи-сенсей вдруг усмехнулась и заметила:

— Вот уж не ожидала, что и тебя напугает подобное, Кишинума-кун.

Ёшики раздражённо выдохнул.

— Да не испугался я ничего! — резковато ответил он, а затем уже более спокойно (это стоило ему некоторых усилий, особенно учитывая недовольный взгляд Аюми) проговорил: — Я просто только что осознал, что мы кое-что забыли. Кое-что очень важное.

— И что же? — хмуро осведомилась Аюми, глядя на него исподлобья.

Ёшики нарочно выдержал паузу. Остальные смотрели на него с интересом, ожидая ответа. Ёшики оглядел их (в глазах Сатоши он заметил смутную надежду), а затем вздохнул и объявил:

— Моришиге мы забыли! — Лица остальных вытянулись в изумлении, в то время как Ёшики продолжал: — Я имею в виду, что мы проводим этот ритуал во многом ради того, чтобы не потерять из виду Сузумото. Но разве тогда честно, что мы не включили Моришиге? Разве не будет несправедливым оставить его вне дела?..

После этих слов повисло неловкое молчание. Аюми зажала рот рукой, в шоке уставившись на Ёшики. Сначала на её лице было выражение испуга, но оно быстро потеплело, когда она осознала, как именно эти слова подействуют на Майю. Аюми убрала руку от лица и как никогда по-доброму улыбнулась Ёшики.

— Ох, ты совершенно прав, Кишинума-кун! — проговорила она, а затем, покачав головой, призналась: — Боже мой, мне так стыдно, что я не вспомнила о нём. Нам нужно срочно зайти к нему и проведать: вдруг Моришиге-кун как раз очнулся и только и ждёт кого-то, кто бы его поддержал! Как думаешь, нас к нему сейчас пустят? — обратилась Аюми к Майю, повернувшись к ней.

Майю несколько секунд удивлённо хлопала ресницами, пытаясь осознать то, что только что произошло. Внезапно на её глаза навернулись слёзы, а на губах расцвела робкая, но полная искренней благодарности улыбка. Это выражение намного красноречивее всяких слов говорило, насколько Майю тронута тем, что о её друге кто-то вспомнил. Затем девушка кивнула и ответила:

— Как раз сегодня к Шиге-нии можно приходить до довольно позднего времени. Думаю, мы успеем, если выйдем как можно раньше.

Аюми улыбнулась ей и энергично кивнула.

Поняв, что ритуал откладывается на какое-то время, многие выпустили бумажную куклу и принялись обсуждать предстоящий визит.

— Да с таким количеством народу Моришиге проснётся как миленький! А если нет, я обязательно сделаю так, чтобы проснулся! — решительно заверила Шинохара.

Её подруга Накашима на это лишь усмехнулась.

— Да уж, ты, Сэйко, даже от вечного сна пробудить сможешь… — пробормотала она.

И с воодушевлёнными обсуждениями одноклассники вместо с учительницей и сестрой одного из них поспешили навестить друга Сузумото, пока ещё не слишком поздно. Юку с остальными отправил Сатоши: похоже, он не сомневался, что с его одноклассниками она в надёжных руках. Сам же он слегка задержался, чтобы что-то сказать идущему последним Ёшики. Сатоши подошёл к другу и с искренней благодарностью произнес: