Игра с отчаянием

Снова.

Уже не впервые.

Марибель открыла глаза и невидящим взглядом вновь уставилась в потолок. Да, практически каждую ночь что-то определённо желало убить её. Она уже устала засыпать в мучительном ощущении страха перед предстоящими кошмарами. Устала просыпаться с новыми и новыми ранами на руках, синяками на ногах, вырванными клоками волос и кашлять по утрам, а после — обнаруживать на приложенной ко рту руке странную тёмную жидкость. Ей просто хотелось одного — чтобы всё это наконец-то закончилось и она смогла выспаться.

Марибель тяжело вздохнула. Пока она размышляла, её практически прибило к краю бассейна. Супер Мечтательница заметила это и сама подплыла к бортику, а затем перевернулась на живот и неторопливо поплыла уже к центру бассейна. Со стороны могло показаться, что она таким образом пытается расслабиться и отвлечься от тяжёлых мыслей — но теперь она уже держала в голове чёткую цель. И в тот момент, когда она вдруг сделала глубокий вдох, резко нырнула под воду и, быстрым движением высвободив спицу из причёски, распахнула глаза, она уже ясно видела перед собой магический круг, а в её голове звенела полная решимости мысль: “Я расправлюсь с этой штукой и прекращу кошмары своими руками!”

Примерно в это же время в столовой за одним из столиков Ёшики с трудом сдерживался, чтобы не начать нетерпеливо барабанить пальцами по столешнице. “Чёрт, ну почему так долго?..” — нервно думал он, стараясь не поглядывать на свою цель — точку на полу возле соседнего столика. Ёшики совсем не привык сидеть и выжидать. Он был сторонником решительных действий, так что вся эта тактика осторожного хищника была ему чужда. В ожидании он просто не мог не задуматься о том, что же будет дальше. Он вернётся в свой мир, и всё будет как прежде? Ходить в школу с друзьями, ломать голову над дурацкой сложной домашкой, питаться лапшой быстрого приготовления… и тайно мечтать о том моменте, когда староста взглянет в его сторону и вдруг задержит на нём своё внимание. Переживания обычного школьника — вот его удел?

… Тогда почему ему так неспокойно на сердце?

Из головы Ёшики никак не желала выходить одна навязчивая мысль: а что, если всё, что говорила Тау, — правда? Неужели он действительно опоздал? И когда он вернётся в свой мир, его ждёт безжалостная новость о жестокой смерти объекта его мечтаний, той, кто первой увидел в нём не просто бесполезный отброс общества, а личность, нуждающуюся в руке помощи, способной вытянуть его из этих помоев.

Внезапно боковым зрением Ёшики заметил вспышку фиолетового свечения. Он резко повернул голову в этом направлении и убедился: перед ним на полу сиял странный магический круг, похожий на те, что он видел на иллюстрациях в гримуаре. Ёшики быстро среагировал. Он выхватил заранее припрятанный под пиджаком нож и стремительно рванул к кругу. Присев на корточки возле нужного слабого места, Ёшики занёс нож над полом и с мыслью: “Нет, я не поддамся на эти провокации! Я вернусь в свой мир, где с ней точно всё в порядке!” — опустил лезвие на сияющий символ.

Едва гвоздь чиркнул по полу музыкальной комнаты, символ под ним угрожающе затрещал звуком статического электричества и заискрился. Минато на всяких случай отскочил от него подальше — не дай Бог эта штука ещё и ударит, как электрический ток. Картина перед ним была именно такой, какой её описывала Хитаги: яркие белые искры сыпались даже там, где печати не касалось металлическое орудие. “Отлично!” — подумал он и тут же рванул прочь из музыкальной комнаты к следующей точке — в кабинет физики.

— И что же в этом такого замечательного? — скучающе протянул уже привычный женский голос, который слышал лишь Минато.

“Замолчи…” — раздражённо подумал Супер Повелитель персон на бегу. Но Эношима Джунко и не думала слушаться его; вместо этого она продолжала:

— Какой же ты скучный и правильный! Не поверю, что ты так просто согласился действовать так, как от тебя требует та девчонка… — На секунду она затихла, лишь чтобы в следующий миг радостным тоном предложить видимо только что пришедшую ей в голову идею: — Знаю! Почему бы тебе сейчас просто не остановиться на месте? Вот просто взять и не делать? Плюнуть на план. Только представь, какое разочарованное, напуганное и полное первосортного отчаяния лицо будет у неё. Ах, одна эта мысль приводит меня в восторг! — Она звонко засмеялась и тут же томным, но при этом пугающе жестоким голосом добавила: — Это будет совершенно справедливо. Ты ведь так и не смог простить ей того, как она обвиняла тебя в убийстве на прошлом суде, верно?

“Замолчи!” — мысленно ответил ей Минато, заворачивая за угол.

— А вообще ты дурак, — беззаботно отозвалась Эношима. В следующий миг её голос наполнился разрывающей сердце тоской. — Ты упустил столько замечательных шансов посеять отчаяние. Взять хотя бы ту несчастную девочку, о которой ты всё это время заботился. Только представь, — оживилась она, — какой ужас отразился бы на её лице, если бы однажды ты вдруг решил взять её силой. Тебе ведь это не представляет никакого труда, да? А-а, так забавно: она хрипит и молит тебя остановиться, а ты сжимаешь пальцы на её горле! — Эношима беззаботно, совсем невинно рассмеялась.

“Заткнись, заткнись, заткнись…” — лихорадочно думал Минато, мечтая вытравить эти дурацкие слова из своего сознания. Он пытался сосредоточиться на беге, приближаясь к лестнице на третий этаж, ступив на верхнюю ступеньку… И всё-таки картины, описываемые Эношимой, упорно лезли в голову.

— Или тот парень. Он тебя уважает, но на деле такой идиот. Было бы весело внезапно вонзить нож ему в живот, да-а-а? — безумно и насмешливо протянула Джунко. И вдруг её голос снова изменился: в нём появились растерянные и невинные нотки. — Хотя нет, такое мы уже видели на прошлом убийстве. Нехорошо повторяться. Лучше придумать что-нибудь новое.

“А-а, просто заткнись наконец!” — мучительно думал Минато, чувствуя, как его голова разрывается от звука её голоса, буквально звенящего внутри самой черепной коробки и отлетающего от стенок. Ему хотелось остановиться и, запустив пальцы в волосы, хорошенько потрясти голову, чтобы выбить из неё все следы существования Эношимы Джунко. Но сейчас такая роскошь была непозволительна — сейчас ему надо было вложить все свои силы в ноги, чтобы успеть добежать до второй печати, пока она не исчезла, не сокрылась от глаз пленников академии навсегда. Поэтому Минато просто продолжал бежать вниз по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек и стараясь игнорировать навязчивый голос Эношимы.

Наконец, Минато оказался напротив двери кабинета физики. Он быстро распахнул её, и его едва не ослепило ярким лиловым сиянием магического круга. Минато решительно приблизился к печати, сжимая в руки гвоздь.

— Ах, да что я тебе рассказываю! — вдруг воскликнула Эношима и с ехидством заметила: — Ведь ты и сам хорошо знаешь, что это такое — настоящее отчаяние.

От последней фразы у Минато всё внутри похолодело. Он едва на выронил своё “орудие”, его ноги подкосились, и вместо того, чтобы спокойно опуститься на колени напротив круга, он буквально упал наземь. В глазах мутнело, когда он, весь дрожащий, полным ужаса взглядом смотрел перед собой. “Нельзя… поддаваться…” — говорил он себе. Минато зажмурился. И всё-таки взять себя в руки и унять дрожь ему было не по силам. Ведь он как никто другой знал, что голос в его голове совершенно прав.

И вдруг он почувствовал то, чего почувствовать никак не мог. Несмотря на то, что в помещении точно никого не было, на его плечо легла чья-то рука. Минато вздрогнул и, резко распахнув глаза, медленно поднял голову. От увиденного он потерял дар речи. Перед ним стояла девушка, которую он прежде никогда не встречал. Она выглядела действительно нелепо в этом белом кабинете с его футуристическими устройствами: её наряд был слишком уж откровенным и даже вульгарным, её густые светло-розовые волосы были заплетены резинками с фигурками мишек в два хвоста. Её силуэт выглядел особенно зловеще в свете магического круга. В её голубых глазах смешались насмешка и безумие, а на губах была лёгкая издевательская улыбка. Минато никогда прежде не видел её, но у него ни на секунду не возникло сомнений: перед ним та, кто уже некоторое время пытается свети его с ума, та, кто претендует на его здравый ум и трезвый рассудок, та, кто пытается посеять в нём семена отчаяния.