Венок Альянса

– Я понимаю это всё. У нас ведь, знаете, тоже такие явления есть…

– И так же в нашей организации находят прибежище гетеросексуальные парни и девушки, которым по той или иной причине невыносимо в сложившейся системе - кого хотели оженить с тем, кто им отвратителен, кому не позволили быть вместе с любимыми. Женщины, которым захотелось учиться, работать, заниматься искусством, а не рожать детей. Сложно на самом деле сказать, женщины или мужчины у нас управляют обществом. На самом деле управление - это некий фантом… Ни те, ни другие не вправе решать за себя, как им жить. Решает семья, род, решают за каждого гражданина, неравноправие никогда не бьёт только по одной стороне… Поэтому мы с таким восторгом смотрим на ваш пример – на пример женщин Земли! Ваши женщины водят звездолёты, служат в армии, становятся президентами или командорами станций, и никто при этом не спрашивает с них, замужем ли они и есть ли у них дети. Мы понимаем, что Альянс, или Земля, или Минбар не решат наших проблем, не выступят за нас перед нашим обществом, но нам важны такие примеры, нам важно видеть, как сражались и побеждали другие…

– Тогда вам полезно будет пообщаться и с лорканцами, наверное… У них сейчас, кажется, назревают солидные перемены в обществе. У них там сейчас своя икона – жрец Синеасдан, оказавшийся переодетой женщиной. Даже неизвестно её настоящее имя… У них там было ещё веселее, чем у вас, там женщинам даже учиться не разрешали… Вообще прискорбно, что у вас там такие феодальные пережитки под эгидой заботы о нации процветают. Если учесть, что дрази вроде к вымирающим расам не относятся…

Штхиукка повела плечами.

– Мой народ имеет множество несомненных достоинств, но меняет что-то в своей жизни очень медленно и трудно. Доктрины, принятые некогда, под влиянием тех или иных исторических условий, живут очень долго, пока сама история не заставит отменить их… Существует исторический и идеологический парадокс – порицание бесплодия и безбрачия наряду с обычаем ритуальных сражений, укоренившимся когда-то именно как регулятор численности, хотя происхождение, конечно, имел иное… Но в век, когда возможна колонизация других планет, и нет угрозы перенаселения, и когда развитие медицинских технологий, искусственное оплодотворение позволило бы родить столько детей, и того пола, как душе потребно – и то, и другое бессмысленно. Но дрази держатся устоев, им кажется, что падение устоев ведёт за собой падение нации, что если позволить таким, как я, существовать открыто – то все женщины и все мужчины пожелают отказаться от брака, от сексуальных отношений с противоположным полом, от рождения детей, наступит демографический кризис и дрази вымрут. Им кажется, что мы совращаем молодых, заражаем их дурным примером… Хотя ничего нет соблазнительного в той доле, которая нам выпала. Мужчины и женщины из нашей организации селятся в покинутых деревнях, где очень скудная земля, они очень много трудятся, а им ещё приходится защищать себя от тех, кто считает их угрозой! Очень трудно найти работу, особенно тем, кто не был в браке, из женщин. Мужчинам легче, но когда узнают, кто они такие – приходится тяжелее… Многие ушли из семей, покинув супругов и детей, когда осознали, что не могут противиться зову своей натуры и лгать… Настоящим достижением для нас было, когда наше поселение признали, мы нашли сбыт для нашей продукции, меня избрали главой общины, благодаря этому я могу делать заявления для прессы, держать связь с другими общинами, делать всё возможное, чтобы отношение общества к нам стало иным… Шин Афал… наверное, неправильно, что я это сейчас говорю, но врать тоже не могу. Она мне верит, и не называет меня в женском роде. Но на неё давят. То, что она общается со мной, что благодаря ей в том числе я всё ещё здесь, ей приходится как-то оправдывать перед своими старейшинами. А они, конечно, не могут оправдывать такой образ жизни и мыслей… И она изображает, что помогает мне принять свою женскую суть, придти в гармонию с ней. Минбарец не должен лгать, ей очень тяжело. Вообще тяжело спорить с теми, кого считал авторитетом всю жизнь. И проще сказать, что ваш пример поможет мне утвердиться в личном самоопределении, поможет принять себя как женщину… Я же думаю, что моя личная самоидентификация – не самая большая проблема, от её решения существующий порядок вещей приятнее не станет… Вы были символом для многих, станете и для нас. Потому что были освободительницей народов, потому что, будучи женщиной, самостоятельны, независимы, потому что вы сестра Андо, о котором мне говорили, что он… во многом был таким же, как мы.

– Ну да, пожалуй… - Виргиния помолчала, укладывая в голове всё обилие новой информации, - Штхиукка, разрешите вопрос? Возможно, нескромный? Ваша речь, ваш лексикон… Возможно, я сужу как-то предвзято, но мне кажется, ваш коэффициент интеллекта превысит всех ваших официальных представителей, вместе взятых. Как так получается, если женщинам у вас положено только начальное образование?

– Самообразование, - развела руками Штхиукка, - когда тебе что-то запрещают, или, по крайней мере, ограничивают – становится понятно, что только своими силами чего-то достигнешь… Мне приходилось произносить много речей, писать статьи для газет… Это обязывает. Что же до наших… официальных представителей… Не судите их строго. Туда и не выбирают умнейших и речистых.

– Вот как?

– Тоже традиция. Посылаемые во внешний мир – как правило, воины, и не всегда высочайшего ранга. У дрази не принято щеголять умом перед другими расами, это считается нескромно. У нас есть и учёные, и поэты, но они, считается, пригодятся нам и дома. Уж не знаю, почему, но полагается, что для внешней политики много ума и не надо.

Виргиния прыснула в кулак.

– Ну, не могу сказать, что они такие одни… Это, конечно, создаёт порой трудности, но когда ж мы трудностей боялись… Да, можно ещё вопрос? Я слышала, у дрази большим почётом пользовалась бывшая анлашок-на Иванова. Почему? Она ведь женщина, к тому же женщина, занимающая влиятельный пост…

– Да, но замужняя и имеющая троих детей. Таких женщин и у нас уважают. Хотя, истоки этого почёта ещё раньше, до её замужества. Это после той истории, ещё на Вавилоне, когда она разрешила конфликт, вызванный нашей ритуальной войной, став вождём Зелёных.

– Неужели так впечатлились? Вождь – это понятно, конечно… Но ведь только на цикл.

Штхиукка улыбнулась.

– Дрази – очень упрямый народ. И ценят, когда кто-то сумел переупрямить, перехитрить их.

– Представляю, что теперь будет твориться с Центавром, - хохотнул Андрес, - они и так боялись Альянса, а теперь у Альянса ещё и президент – нарн! Впрочем, кто им виноват-то теперь… Иногда мне очень жаль императора Котто…

– Император Котто держится либеральных принципов и прислушивается к мнению народа, - Алион остановился возле высоких ступеней парадной лестницы центральной городской библиотеки, простые и величественные формы традиционной нарнской архитектуры вызывали в нём невольное восхищение, - правда, на народ сейчас оказывают немалое влияние радикальные силы… Им кажется, что вступление в Альянс стало бы унижением для Центавра, признанием неспособности справиться самим… Эту обособленность они считают патриотизмом.

– Пусть, конечно. Быть патриотом никому не возбранно… Правда, один центаврианин тут сказал мне, что на Центавре отличить патриота и идиота вообще очень сложно… Что-то врии, экономика которых никаких существенных стрессов не испытывала лет сто, униженными себя не считают. Хотя может быть, потому и не считают. Я вообще заметил, что у многих народов патриотические настроения особенно обостряются после того, как им надают по шеям, и очень не хочется признавать, что надавали справедливо… Интересно б было для сравнения посмотреть уроки патриотического воспитания нарнов…

– Андо говорил, у нарнов нет патриотического воспитания как такового, они патриоты сами по себе.

– Понимаю… Видимо, сама атмосфера обязывает.

– Так жаль, - тихо проговорил Алион, - что Андо так и не был здесь… Я знаю, он любил свою родину, хоть и не слишком любил говорить об этом, считая разговоры о патриотизме пустыми. Он считал, что любовь к родине естественна, естественно, как дыхание, желание защищать её и служить ей. Из его воспоминаний я понял, что он долгое время в детстве провел в клиниках, где его изучали, чтобы создать телепатов Нарна. И из этих воспоминаний можно судить о том, что для него возможность быть полезным родному миру значила очень много… Не каждому ребёнку его возраста везёт такую возможность иметь. Кроме того, вы ведь знаете, кем является его отчим. Кем он был для своего народа и, конечно, для Андо. Хотя, разумеется, дело не только в авторитете отчима, не во влиянии его взглядов на жизнь Андо… Но, тем не менее, он очень хотел быть достойным своего отца.