Целители Душ

Теперь он выходил гулять только до скамейки у подъезда, чтобы с бабушками и с удовольствием обсуждать свои болячки. Иногда он делал «марш-бросок», как называл свой поход и доходил до магазина, который был буквально за углом. В магазине он застревал на час, или два, или даже три, потому что мог встретить там знакомого или знакомую, и «зависнуть» за разговором или с соседкой, или с продавщицей, или просто с незнакомым человеком, найдя, куда приземлить свой зад.

Глава третья. Консилиум

Однажды к ним на чай зашла соседка. Она часто беседовала с Сергеем Петровичем на скамейке и теперь решила помочь. Оказалось, что ее бывшая соседка еще по коммуналке родственница того самого Лео Бакерия и есть вариант сделать нужный звонок «куда надо»!

Звонок был сделан на следующий день, и тут же все очень быстро засуетилось и закрутилось.

Сергей Петрович отправился на прием в поликлинику Научного центра сердечно-сосудистой хирургии имени А. Н. Бакулева РАМН, на Ленинский проспект. Там ему тут же выписали медицинскую карточку, то есть УЧЛИ, и прогнали за один день по самым нужным анализам, хотя, у Сергея Петровича с собой присутствовала папка «ДЕЛО» с «ну, очень дорогими бумажками». Но врачиха, Ольга Ивановна, решила получить совсем свежие анализы.

Анализы подтвердили все, что Сергей знал и так, но имели свои положительные последствия. Он получил на руки справку-направление, по которой отправился в Департамент Здравоохранения на Проспекте Мира, улица Щепкина, отсидел небольшую очередь и уже на следующий день имел на руках квоту на трансплантацию сердца в Институте имени Бакулева. Может быть, там был тоже «сделан звонок», но все произошло так быстро, что Сергей Петрович и глазом не успел моргнуть, если только испугаться!

От такой прыти Сергей Петрович пришел в уныние. Ему понравилось болеть, а не заниматься делами, понравилось жаловаться на свое здоровье, понравилось человеческое сочувствие, правда, друзей «подсадить» на это ему не удавалось, они как-то быстро рассасывались, загородившись делами и семьями, но сочувствующие бабушки у подъезда готовы были слушать его хоть целыми днями.

Всю ночь он не спал, потому что уже утром ему предстояло ехать прямо в этот РАМН и сдаваться, вместе со всеми документами. Поэтому Сергей вздыхал и ворочался, хотя внутри себя проклинал всех врачей вместе взятых, потому, что не верил им ни за что!

Аня же понимала, что муж элементарно боится! Одно дело обсуждать со всеми подряд свои болячки, и совсем другое дело ее вырезать! Да тем более такую! Сердце все-таки!

Аня лежала рядом и представляла, как Сергею будут пилой распиливать грудь, прямо по кости, потом раздвигать ребра и вырезать старое сердце, бросая его в грязное ведро, как ненужную тряпку. Так они видели это на видео показе. Она представляла, как потом будут вставлять новое, и пришивать толстой иглой, а потом скреплять кости по центру груди железными скрепками, или чем-то на них похожими, как в скоросшивателе…

Аня представила все это так ярко, что у нее самой стало тянуть и болеть сердце, а потом сон сменился кошмарами, в которых Сергей лежал на каталке совершенно голый, кричал, широко распялив рот, и тянул к ней руки, а его, привязанного толстыми веревками, за руки и за ноги, увозили куда-то по белому больничному коридору и далеко…

Институт возвышался над Сергеем Петровичем, как гора Монблан, незыблемо и не сдвигаемо с места! Аня не смогла его отвести в институт, и он поехал на такси, благо по московской кольцевой это было не очень далеко. К самому корпусу подъехать на машине было невозможно, и Сергей вынужден был идти пешком. Он шел по ухоженному двору, а здание надвигалось на него всей своей мощью, громко шурша земляными, тяжелыми подошвами, все внушительнее и внушительнее пугая своей тенью, как будто собиралось раздавить!

Сесть было негде и приходилось просто стоять истуканом посреди тротуара, а люди обтекали его с двух сторон, как волны пароход «Титаник», спеша по своим делам. Сергей им завидовал, потому, что они могли идти быстро, и не задыхаясь, а он полз, как дореволюционный паровоз без угля в топках и без жару, под нависавшее над ним здание.

Наконец у деревьев справа обнаружилась скамейка, куда и погрузил свое тело Сергей. Пот тек со лба без остановки, хотя конец октября был не жарким, и пришлось отдышиваться минут сорок, прежде чем продолжить движение к нужной цели.

«Во, какую махину отбабахали! Сколько же они денег в него угрохали? Наверно поэтому так сильно развито взяточничество. И тут придется бабульки отчинивать. Как и везде… Как же я терпеть не могу эти клиники…» – думал он, сидя на лавочке под стеной огромной клиники.

Сергею Петровичу казалось, что не только он, но и все люди терпеть не могут врачебные коридоры. Они нагоняли на человека тоску и предрешенность будущим, судя по постным лицам, проходящим мимо. А может их тоже пугало это будущее в виде скачущего хохла или они считали в уме, сколько стоит утка у медсестры? А операция, которая по квоте и бесплатная?

Особенно отличались коридоры, в которых сидели не только больные, но и их родственники. Именно поэтому Сергей не позволял Ане ходить с ним в эти «рассадники горя», как он называл сам для себя присутственные места больниц и поликлиник. Все коридоры в них были наполнены такими грустными и страдающими глазами родственников, что никакое сердце не могло выдержать…

Сергей Петрович сидел в коридоре среди этих глаз и ждал решения своей участи. Участь состояла в том, что его должны были поставить в очередь на ожидание сердца или от донора, или искусственное, или, как думал Сергей, от свиньи. Так писали в интернете. Там рассказывалось, что у Научного центра появились подсобные хозяйства, где специально для пациентов выращиваются экологически чистые свиньи, от которых и будут брать сердца. Тогда эта новость очень понравилась Сергею. Лучше уж хрюкать, чем скакать!

Сейчас его только что рассмотрели в упор четыре врача, полистали его документы с направлением и квотой, включая папку «ДЕЛО» и выставили за дверь со словами «ЖДИТЕ».

Теперь он сидел один посреди человеческого горя и злился. Почему эти четыре человека взялись решать его участь, и именно от них он может получить свое новое сердце? Кто им дал такое право? Хорошо! Тот, который лысый, мог подходить под понятие, «знающий специалист», да и по возрасту тоже. Второй, помоложе, был с аккуратной бородкой и тоже мог с натяжкой в чем-то разбираться. Третий был модный. С косичкой из-под шапочки врача и с усами, а это никак не вязалось в голове у Сергея с понятием «грамотный врач», а о четвертой даме, и говорить не хотелось.

Где вы видели крашеную блондинку с кукольной внешностью и параметрами тела куклы Барби, способную хоть что-то понимать в медицине. Она не имела права быть врачом по определению! Сергей Петрович уже чувствовал себя обманутым! И что могли эти четверо решить в судьбе человека? А ничего! Он изначально в них не верил, тем более, что оперировать будут явно не они. Поэтому он и сидел так одиноко тихо на железном стуле в углу, и так откровенно больно было у него на душе, что никто из окружающих больных или их родственников даже не подходил к нему с разговорами о сочувствии и с состраданием, чтобы не потревожить его мысли.

Наконец дверь открылась и тот, который с хвостиком, пригласил Сергея Петровича в кабинет.

Говорить, почему-то, стала крашеная кукла:

– Мы должны вас огорчить. Мы не может делать вам операцию по трансплантации сердца. Даже не смотря на вашу квоту.

От неожиданности Сергей даже поперхнулся и уставился в рот врачихи круглыми от ужаса глазами. Ему резко захотелось плюнуть ей в её эти наглые глаза с черными стрелками до бровей.

– Как это? – выдавил он из себя.

– Понимаете. – вступил лысый. – Для трансплантации сердца вы слишком здоровы. Как вам это объяснить. Я постараюсь, чтобы вы поняли. Есть факторы, которые мешают нам сделать операцию. Фактор номер один – ваш вес. Сто двадцать килограмм, это очень много. Даже если вас посадить на дикую диету, вы сможете скинуть не более десяти килограмм с мучениями и последствиями, в виде отвисшего «фартука» на животе. Я даже удивляюсь, как вы вошли в барокамеру, когда сдавали анализы на МР томографию?