Страница 25 из 28
Четвертая ступенька
Студенчество в 1-м ЛМИ им. Акад. И. П. Павлова
(1954–1960)
Конец июня 1954 года. Получил диплом с отличием фельдшера-акушера и конверт, запечатанный сургучной печатью, в котором находилась волшебная бумага с решением педагогического совета Сумской фельдшерско-акушерской школы о включении меня в 5 процентов выпускников-отличников. Эта «бумага» давала право зачислить ее обладателя в студенты любого медицинского вуза Советского Союза.
Возник вопрос: в какой вуз ее представить? Обычно наши выпускники поступали по одному в Киев, Винницу и Харьков. Для меня решающим было проживание дяди Гриши (Скоромца Григория Васильевича) в Ленинграде. Оказавшись солдатом на Ленинградском фронте во время Великой Отечественной войны, дядя Гриша получил осколочное ранение головы. Ему удачно выполнили трепанацию черепа и удаление осколка, проводниковые симптомы регрессировали, и он работал на оборонном заводе весь период блокады Ленинграда. Мужественно перенес все ее тяготы. По характеру дядя Гриша был оптимист, хорошо играл на гармошке и пел песни, всегда был запевалой в дружеской компании. Будучи на фронте, вступил в ряды Коммунистической партии СССР. До призыва в армию в 1939 году дядя Гриша закончил семь классов Артополотской сельской школы и работал в колхозе. Этот опыт и доверие к коммунисту послужили поводом после снятия блокады города назначить его директором совхоза «Черная речка». Он был единственным мужчиной в совхозе на 18 трудоспособных «молодиць». Работали дружно от зари до зари и с песнями. Постепенно совхоз крепчал, а дядя Гриша построил деревянный домик из двух комнат с кухней в поселке Песочное, в 25 километрах от Ленинграда. На чердак вела деревянная лестница, и под ней была каморка, где поместилась короткая кровать, которую выделили для моего проживания в теплое время года. Ко времени моего неожиданного приезда дядя Гриша был женат на белорусске Нине Викентьевне, которая родила ему сына Володю и вела домашнее хозяйство, включавшее корову Березку, кур, кабанчика и кота Ваську. Определилась и моя задача по дому – рубить дрова и подносить уголь для топки плиты.
Но это было позже.
В Сумах директор ФАШ Борис Пименович Коротенко сказал мне, что один наш выпускник, Василевский, отслужив на торговом судне фельдшером, поступил в Ленинградский санитарно-гигиенический институт и «очень доволен институтом». Дал его адрес, и я отправился поездом «Мариуполь – Ленинград». Лежа на верхней полке общего вагона (в переполненном пассажирами вагоне самое комфортное – сидеть на подножках вагона или лежать в духоте на верхней полке вместо чемодана), с любопытством смотрел на придорожные населенные пункты Белоруссии и затем Псковщины. Пейзаж мою душу не радовал: вместо украинских белых хат, утопающих в зелени, здесь – серо-грязно-черные деревянные постройки и вокруг нет ни кустика. А поодаль строений стоит лес! У нас же – сады и ухоженные поля зерновых, свеклы, кукурузы и т. п.
Через сутки поезд прибыл на Витебский вокзал Ленинграда. Запомнилась такая картина: моросит дождь, темные облака, огромные темно-серо-коричневатые дома. Еду трамваем по ул. Куракина в СанГиг. Улицы узкие, булыжные мостовые, люди тихие, мокрые, но спокойные. Вежливо, сочувственно и подробно отвечают на вопросы, где сделать пересадку и на какой трамвай, в каком направлении ехать. Спустя 15–20 минут меня почти за руку выводят из трамвая и выходящему на этой остановке поручают показать место посадки и номер трамвая, сообщают даже сочетание цветов горящих на трамвае огоньков (чтобы в темное время суток определить нужный трамвай и спокойно приготовиться к посадке). Я был в легкой сетчатой рубашке с короткими рукавами, без головного убора, с самодельным (отец сделал из фанеры, покрасил в черный цвет) чемоданчиком. В приемной комиссии встретили доброжелательно, документы приняли, определили в общежитие на Каменном острове (в «Пушкинский дом»), назначили стипендию. Сразу же выдали справку о зачислении в студенты.
Теперь можно разыскать родича дядю Гришу и прогуляться по городу. Адреса дяди у меня не было, так как я не заезжал домой и родители не знали, где я и что еду поступать в институт. Подумал: сообщу, когда поступлю. За пять копеек в адресном столе (на центральных улицах Ленинграда стояли многочисленные круглые будки «Справочное бюро») через 10 минут выдали справку с адресом и растолковали, как ехать. Когда сказали, что надо на Финляндский вокзал, затем электропоездом до остановки «Песочное», подумал: какой это дальний свет! Поеду лучше в общежитие – благо я в городе и в кармане есть направление. Общежитие располагалось в старинном деревянном особняке на берегу Большой Невки на Каменном острове, рядом с правительственными дачами для именитых гостей. Всё в зелени, ухожено, уютно. В этом особняке в пушкинские времена устраивали балы и поговаривали, что «сам Александр Сергеевич здесь танцевал». Поселили в комнату на четыре человека, где сначала я оказался один.
Потом пешком пошел по Кировскому проспекту, осмотрел Петропавловскую крепость, перешел по Кировскому мосту на Марсово Поле, потом по Дворцовой набережной к Зимнему Дворцу (Эрмитажу), через Дворцовый мост к Стрелке Васильевского острова. Солнце светило вовсю. Я подолгу смотрел то на Петропавловку, то на Зимний, то на Ростральные колонны и Биржу труда, то на решетки длинных и более коротких мостов… Душа ликовала от восторга. Какой контраст с увиденным вчера! После прогулки по Невскому проспекту окончательно очаровался красотою города и горожан.
Купил на Витебском вокзале билет и, восторженный, отправился домой, сообщать о сюрпризе – еще шесть лет учебы.
Первую остановку сделал на ст. Чигинок Знобь-Новгородского района Сумской области. В 18 километрах от станции, в селе Хильчичи, жила и работала заведующей аптекой моя сестричка Маруся. Ее муж – Федор Григорьевич Носыко – сдал ей аптеку и работал там фельдшером. В 1951 году у них родился сын Леня. Маруся помогала мне деньгами во время учебы в Сумах, и я понимал, что мое поступление в Ленинграде восторга не вызовет. Поэтому, сдерживая свою радость-гордость, спокойно сообщил им, что сдал документы в Санитарно-гигиенический институт, зачислен в студенты, однако если не смогу учиться, то придется работать фельдшером по направлению из Сумской ФАШ (оговорил этот вопрос с директором Борисом Пименовичем, потому что пришла заявка из Казахстана). Вопреки моим ожиданиям Маруся набросилась на меня с поцелуями, поздравлениями, Федя также радостно похвалил: «Молодец, потом и меня возьмешь учиться».
Вскоре Маруся осознала, что поступил я на санитарно-гигиенический факультет и стала высказывать сомнения:
– Три года ты учился медицине, а теперь будешь изучать, как на помойках бороться с мухами и крысами да штрафовать людей. Плохое это дело, а затратить надо шесть лет. Вот тебе 300 рублей, поезжай в Ленинград и поступи на лечебный факультет.
Стояла уже середина июля, и мой опыт поступления без экзаменов в ФАШ заставил поработать со справочниками вузов СССР. По дороге в Ленинград находился только один медицинский институт с лечебным факультетом – в Витебске. Сделал там остановку. В приемной комиссии секретарь сообщила, что отличников уже набрали нужное количество, надо сдавать вступительные экзамены.
Говорю:
– Нет, это исключено.
– Тогда зайдите к ректору на переговоры.
Ректор дружелюбно выслушал мою байку, что не собирался поступать в вуз из-за материального положения родителей, устроился на работу, однако сестра согласилась помогать с учебой, время прошло, а у вас набрали нужные 25 процентов отличников. Экзамен я не сдам: химию и физику учил давно, времени на подготовку мало.
Ректор пригласил секретаря приемной комиссии и спросил, сколько мальчиков среди зачисленных. Оказалось, всего пять человек. Ректор распорядился: «Примите и этого. Давай документы!»
– Привезу в понедельник, так как еду проездом и сначала решил выяснить ситуацию.
– Хорошо, привози!