Страница 19 из 40
- Такие штуки, брат, просто так не снимаются, - как будто прочитав его мысли, отозвался Филиппов.
Валерию сначала почудилась насмешка, но нет - колонист говорил серьезно, с оттенком назидательности, словно объяснял несмышленому ребенку всем известные истины. - Шрамы - знаки родства. Да ты потом и сам не захочешь - если, конечно, из этого что-то выйдет.
Седов пожал плечами - он не загадывал так далеко. Взяв протянутый Филипповым нож, он машинально протер лезвие рукавом и сделал небольшой надрез на подбородке. Потом смочил кровью пальцы и протянул к ближайшему стволу.
Прикосновение отозвалось странным трепетом, единением, восторгом. Седов в одночасье как будто бы почувствовал себя лесом, но не чужим и опасным, а сытым, мирным и счастливым. Резко активизировался эмофон, притягательный, заманчивый, но вот только словно бы не совсем естественный, чуть фальшивый. Одно дерево, еще одно. Еще надрез, еще один. Четвертого ему сделать не удалось - Филиппов отобрал у Валерия нож:
- Эк ты зверюге приглянулся. Не увлекайся, однако, - сказал он. - Сейчас остановись и послушай. Ты, похоже, сумеешь услышать.
Валерий кивнул, испытывая смутное сожаление, потом опомнился - жадные деревья каким-то образом сумели завлечь его, подчинить, стараясь продлить процесс "кормежки". Но все вокруг сейчас изменилось. Он прикрыл глаза, вслушиваясь в эмофон, и невольно вздрогнул. Лес больше не казался мертвым и пустым, он был полон говорящих образов, звуков и запахов. Больше того, барьер, глушивший связь, почти совершенно исчез.
- Хорошая кровь! О'кхнейр признал тебя своим, - удивленно сказал Филиппов. В голосе его звучало странное удовлетворение. - Ну, теперь мы им покажем, чертовым жабам!
- Ты это о чем? - поинтересовался Валерий. Он и не сомневался, что кровь, содержащая частицы бессмертного рождественского океана, понравится хищному лесу. Ему просто не хотелось задумываться о том, какое растительное чудовище мог бы породить подобный симбиоз. Да сейчас и не волновали философские раздумья - слишком многое было поставлено на кон. В сознании - где-то там - замерцала белая точка: Валерию, наконец, удалось на мгновение поймать Кванта и дать о себе знать. "Я здесь, держи связь" - попросил он.
Теперь можно было и немного отвлечься, осмотреться. После полного безмолвия поток сенсорных ощущений подавлял и оглушал. Мир сразу стал многоцветным, красочным, ярким - даже слишком ярким. Седов устало прикрыл глаза, прислушиваясь.
- Не расслабляйся, - предупредил Филиппов. - О'кхнейр принял тебя как своего, но и не откажется съесть, если ослабишь контроль. В таких местах не спят - выживает только сильный и бодрый. Нужно успеть спасти, кого еще можно, и как-нибудь выбраться отсюда самим. Ну и мне кое-что еще тут надо сделать, да и тебе, думаю, тоже. Ты ведь не отдыхать на Хасту прибыл? - ненавязчиво поинтересовался он.
- Нет, не отдыхать, работать. И без меня сейчас там как раз срываются переговоры, - с трудом стряхнув сонливость, недовольно буркнул Седов, мысленно обругавший себя за неуместную беспечность. - Я, между прочим, новый земной посол на Фрогге.
- Надо же, какой незаменимый! Новый посол, говоришь? Что-то я старого не припомню, - искренне удивился Филиппов. - Хотя насчет посла да, помню, на банкете слышал. Ну, тогда тебе и карты в руки. С этим безобразием давно пора кончать.
- Это ты о чем? - недоуменно переспросил Валерий. Они говорили на одном языке, но явно о разном.
-Да я про бедных этих лягух, - не слишком понятно объяснил колонист, - которых жабы загоняют сюда собирать хнейр, - он показал на крупные ягоды, усыпавшие синие кусты и нижние ветки деревьев. - Это так-таки и само по себе смертельно опасно - истинная отрава, да и в ментале гаснешь - если ты, конечно, не фроггс. Хотя и фроггс не всякий выдержит такие-то дозы.. А ведь дружок наш новый несчастных еще и элементарно жрет - тех, кто совсем уже сдал, понятно. Деревья о'кхнейра не только высасывают биополе любой животины, и лучше всего разумной, они еще и матереют на органической подкормке. Питаются, так сказать, и душой, и телом. Отсюда простой твари не так-то просто живой уйти. Никто и не выживает, в конечном итоге. А совсем недавно новую партию работяг привезли - может, кого-то из них их еще удастся спасти, ну и разобраться с нашими хозяевами в конце концов.
Седов невольно отметил странности в рассказе колониста - как тот ни старался придерживаться роли рубахи-парня, эдакого деревенского простачка, в речи его время от времени проскакивали выражения, больше подходящие для настоящего ученого-биолога. Может, он и есть агент Земли? И хотя момент был не совсем подходящий, да и основная примета не совпадала, Седов все же попытался выйти на условную фразу.
- Слушай, а на Земле ты бывал?
-Да бывал пару раз! - отозвался Филиппов совсем не паролем. - Ничего там интересного нет, на вашей Земле. Слишком уж прилизано все, чистенько. Да нам сейчас никакая Земля не поможет. Самим придется ребят спасать. Не знаю только, как потом выбираться будем.
- Погоди-ка, - сообразил Валерий, вспомнив записки Богомолова. - Так это ты про каких работяг сейчас говоришь? Тех самых квайров, которые на Фрогге погибли? Так они, получается, добывали эти самые ягоды? Как их там, хнейр?
- Они и есть, - подтвердил колонист. - Только не на Фрогге они погибли, а здесь на `Кхнейре.
- Так это не Хаста, а другая планета! - наконец, догадался дипломат.
- Дошло, наконец! `Кхнейр это, одна из планет Фрогги, - объяснил Филиппов. - Эта штука, лес, называется о'кхнейр, а хнейр - ягода, которая тут растет, для фроггсов в слабых дозах типа пища богов - нектар как бы, ну и стимулятор сильный для мозгов, для вдохновения. И доступен он далеко не всем. Ты ведь вместе со мной райх пил. Так вот там, в напитке, хнейра сотые доли, а эффект сильнейший. Можно сказать, хнейр - основа фроггской цивилизации. И добыть ее можно только тут. Думаешь, меня зачем Степан на Хасту позвал? Уговорить хотел, чтобы я о'кхнейр у них в горных долинах перорастил, где-то он ягоды раздобыл, хотел хотя бы несколько деревьев и кустов поднять.
- А не опасно это? Ядовитый лес за порогом? - с сомнением спросил Валерий. - И почему именно тебя?
- Я, понимаешь, по этому делу спец. Растения меня любят, ну и говорят со мной, по - своему, конечно. И я их понимаю, - чуть смущенно ответил Филиппов. - Слышал такое выражение "Говорящий с растениями"?
Конечно, "говорящий с растениями"! - осенило Валерия. Он вспомнил, где слышал это название: так обычно называли тлалоков. Еще одна странность в деле фроггсов нашла свое объяснение. Задумавшись, он даже пропустил слова колониста, который продолжал рассказывать:
- .... Ну, да это долгая история. Но даже и для меня о'кхнейр может быть опасен, и для Хасты он очень-очень опасен, хотя и ценность, конечно, имеет. Я так Корнилову и сказал, не хотел в это дело мешаться. Тогда он мне про лягух рассказал, сколько их тут дохнет. Ну, думаю, наверняка, лишнее разболтал, а опасных ушей сейчас на Хасте много. Не понравилось, видно, кому-то, вот я тут и очутился. Понимаешь, посол? А тебя-то, кстати, за что?
- За то же, - без тени сомнения ответил Седов. - Зови меня Валерий. Кстати, тебя-то как кличут?
Вечная беда переводчика - слишком быстрая адаптация к собеседнику. Валерий не сразу заметил, что, наслушавшись колониста, сам непроизвольно перешел на его "деревенский" пиджин.
- Ну, кличут меня-то по-разному - на Фрогге обычно Верховным Озеленителем, на Земле - биоменталистом, а дома, на Федоре, - Кочерыжкой, - сказал колонист. - А вообще-то меня зовут Тагор. Тагор Филиппов.
- Тагор? - имя показалось необычным, и Филиппов, поморщившись, объяснил:
- Поэт был такой древний, земной. В честь его назвали - какой-то там такой Тагор. Можешь звать просто Игорем. В общем, хватит разлеживаться, пошли!
- Куда? - с сомнением поинтересовался Седов. Лес по-прежнему окружал поляну непроходимой стеной.