Страница 17 из 128
— Постарайся не дергать рукой, - скомандовал эрэлим. – Последний раз спрашиваю – тебе точно не нужна дополнительная помощь?
Она просто молча отвернулась.
Укол оказался действительно болезненным. Марори не сразу поняла, что происходит, просто почувствовала обжигающую боль в пояснице. Ее как будто насадили на раскаленный прут и медленно, с садистской расторопностью вбивали его все глубже. При чем именно вбивали. Боль была дерганная, прерывистая, к такой не привыкнешь. Марори все-таки вскрикнула, повинуясь инстинкту самосохранения, попыталась отодвинуться – и поняла, что до этого испытывала лишь намек на боль.
— Нильфешни, не шевелись! – Голос Марроу был странно смазанным, глухим.
«Я пытаюсь!» - хотела выкрикнуть она, но едва ли могла ворочать языком. Чтобы сдержаться, остервенело вцепилась в подлокотники, презирая и свой страх, и свою слабость. Рассудок вопил, что безопаснее всего просто сбежать. Найти сил на отчаянный рывок, освободиться – и побежать, куда глаза глядят. В коне концов, она ведь даже не пристегнута.
И с каждой секундой мысль становилась все отчетливее, все привлекательнее.
Но когда Марори наконец решилась ей поддаться – все закончилось. Стало тихо и… очень легко. Тело все еще помнило жестокую агонию, все еще боялось ее повторения, но от напряжения не осталось и следа. Наверное, это можно было бы сравнить с эффектом от расслабляющего массажа. Пусть жестокого и изощренного, но теперь отчаянно хотелось одного: закрыть глаза, и чтобы никто не трогал.
— Теперь просто дыши глубже, нильфешни. Считай, первый шаг ты сделала лучше многих.
— А много было тех, кто справился идеально? – спросила она, понятия не имея, каким должно быть то самое «идеально».
— Только один – я.
«Почему я не удивлена?»
— Теперь слушай меня очень внимательно, нильфешни. Я буду посылать твоему светлому потенциалу агрессивные импульсы. От самых слабых и по нарастающей. Это малоприятная процедура, но только так мы сможем найти твой порог и обозначить его границы.
— А предыдущая процедура была приятной? – усмехнулась она. – Давай - делай, что нужно, у меня есть и другие планы на сегодняшний день.
Следующие события она помнила смутно.
Яркими были лишь вспышки обжигающего огня и убийственного холода, разрывающей боли и ноющего кошмара, которые сменяли друг друга с частотой крутящегося калейдоскопа. Марори с огромным с трудом подавляла в себе желание завопить во всю глотку. И кажется, в какой-то момент все же сорвалась на крик. Чем ярче и быстрее становились вспышки, тем более беспощадными и сокрушающими они были.
А потом все снова изменилось.
Сводящий с ума калейдоскоп замер всего на пару секунд, затем мир лопнул с оглушающим звоном – и все то, что несколько мгновений назад терзало девчонку, сгустилось серым бесформенным туманом и обрушилось на нее.
Она не лишилась зрения, не утратила возможности чувствовать. Хотя очень этого желала. Опустив взгляд на руки, увидела блуждающие под кожей странные сгустки: белые, красные, черные. Запаниковав, Марори попыталась сбросить их, избавиться, но пальцы прошли сквозь сгустки. Она очень хорошо помнила, где видела нечто подобное – странные болячки на теле сестры из Хаоса, с которой пересеклась у опрокинувшегося поезда.
Сгустки струились по венам, сталкивались и поглощали друг друга. Причем белых было явно меньше. Но стоило черным их подавить, как в игру вступили красные - самые большие и агрессивные.
И вот тогда начался настоящий кошмар.
Карем сознания Марори отметила, что пронзительный крик пополам с мольбами о том, чтобы все поскорее закончилось – ее собственные. И что в этом нет ни грамма от ее попыток казаться невозмутимой, решительной, несгибаемой дра’моркой, которая скорее умрет, чем покажет свою слабость. Как мало, оказывается, нужно, чтобы превратить ее в беспомощно мяукающего котенка.
— Марори, прекрати это немедленно! – послышался не на шутку взволнованный голос эрэлима. – Что бы не происходило – контролируй себя!
Как можно контролировать то, что бушует внутри, рвется во все стороны с одной единственной целью – защитить беспомощную оболочку от того, что разъедает изнутри, вторгается в хрупкую плоть.
Марори чувствовала, как закипает в груди. Как после каждого поверженного врага становится больше красных сгустков под кожей, как увеличиваются они в размерах, чтобы превратиться в раскаленные метеориты. И она знала, что они вот-вот вспыхнут.
— Нильфешни! – Марроу схватил ее за плечи, тряхнул. – Контролируй это! Не позволяй ему взять верх!
Она сама не понимала, как до сих пор в состоянии воспринимать внешний мир. Происходящее за пределами далекой части сознания, в которой она металась в тщетных поисках выхода, выглядело нереальным, расплывчатым. Где-то там, за горизонтом осознания себя самой, она видела перетекающие друг в друга образы: мать, сестра, брат, отец. Видела, как они покрываются трещинами и рассыпаются, будто скорлупа. А за ними проступают темные отголоски прошлого.
Того, которое она забыла.
От которого пыталась сбежать.
«Пробудись!» - сказал мягкий женский голос. Умиротворенный, прекрасный, будто сама гармония.
«Пробудись!» - приказал властный мужской рык, наполненный обещанием безграничного страдания.
— Марори!
Она вскинулась, будто от долгого глубокого сна. Распахнула глаза, не в силах понять, где находиться.
Пальцы Марроу больно впивались ей в плечи, а за спиной эрэлима маячила группа людей, среди которых Марори узнала Флоранцию и неприятную женщину по имени Аралет, которая сокрушалась, что не может организовать проклятокровной «диету». Остальных Марори видела впервые, но некоторые были в белоснежных халата, будто какие-то ученые.