Страница 24 из 28
Горожане осторожно переложили труп охотника на носилки и понесли его к домику, где тот жил. Потом они доставят покойника на кладбище, взяв себе за труд все, что найдут в доме погибшего.
Эситея, в мрачных размышлениях, следовала за похоронной процессией. Был ли Нуза убит за то, что помогал ей в тот день, когда Вателл нашел разбившуюся дикеофору в каменной россыпи и сообразил, что она его выследила? Или Вателл убил Нузу просто за то, что охотник все время болтался под горами и слишком много знал? Многие сейчас замечали, что паводок в этом году оказался феноменально низким, горожане еще боялись подумать о последствиях, но время прозрения уже было недалеко.
Лысый пес Нузы держался недалеко от дикеофоры.
- Пойдем со мной, - тихо сказала девушка, подхватывая теплую животину на руки. - Будешь моим теперь?
Пес утвердительно взвизгнул, глядя ей в глаза, и пошевелил длинным носом. Голодный, наверное. У Эситеи выступили слезы на глазах. Этому существу она сможет полностью доверять, в отличие от людей.
Мармал действительно поселился у городской дикеофоры, залезал к ней в дом через маленький лаз для кошек. И никто из горожан не догадывался, что Эситея позволяла собаке даже спать в своей постели. Ей было легче оттого, что ночью рядом мирно сопит живое и преданное существо.
- Странно, что пес погибшего охотника все время ходит рядом с вами, вы не находите? - сосед аптекарь внимательно разглядывал слегка щетинившегося Мармала. Эситея напряглась.
- Я ведь закрыла его погибшему хозяину глаза и провожала похоронную процессию. Все участники взяли себе что-нибудь из имущества охотника Нузы. Мне достался пес. И что здесь странного?
- Ничего странного тогда, вы правы. Я как-то не подумал.
А Эситея внезапно подумала, что ее корыстный и недобросовестный сосед постоянно, если вспомнить, встречается с ней в самых неожиданных местах города. Вот и сейчас он встретился с дикеофорой неподалеку от городской больницы для бедных. Вот что, спрашивается, он тут забыл?
Больницу для бедных горожане Меар старались по возможности обходить стороной. Средства для своего существования эта обитель скорби получала от городского управления. И был еще один источник денежного вспомоществования. Многие жители Меар, не особенно привязанные к своим старым родственникам, нанимали для ухода за ними бедных жителей города. Этим и ограничивались. Никогда не помогали в уходе за стариками, и притворялись, что все в порядке. Но когда престарелые родители, наконец, переходили в другой мир, в душе их детей внезапно пробуждалось что-то живое и болезненное. И вот тогда, неожиданно для самих себя страдая, они старались хоть что-то сделать, чтобы заглушить муки совести. А именно, жертвовали в больницу для бедных крупные суммы денег. И таких пожертвований было немало. Бедные болящие города Меар могли бы неплохо существовать и даже иногда выздоравливать, если бы они реально получали эти средства.
Но потому-то Эситея не любила больницу для бедных, что там все постоянно лгали. Лекари лгали, что лечат больных. Ухаживающий персонал лгал, что заботится о своих подопечных и днем и ночью, аптекари лгали, что поставляют в больницу прекрасные лекарства. А жертвователи притворялись, что всему этому верят, потому что проверять, куда на самом деле уходят пожертвованные средства, было слишком хлопотно.
Нелюбовь дикеофоры города к данной городской обители скорби была взаимной. Медики из больницы тоже терпеть не могли Эситею, безошибочно чувствуя в ней потенциальную разоблачительницу их махинаций. Сегодняшний вызов дикеофоры в городскую больницу был необычным и более чем странным. Но отказаться от посещения она не имела права.
- Проходите, госпожа, мне хотелось бы обсудить с вами важное и необычное дело, - деловым голосом сказал неизвестный Эситее лекарь, высокий и мускулистый, встретивший дикеофору сразу за аркой входа во внутрибольничный садик. Садик, раскинувшийся сразу за старинной оградой больницы, был хорош. Многовековые смоковницы, цветущие акации и каштаны давали густую тень, в тени, между декоративных камней журчали среди разноцветных ирисов струи ручейков и фонтанов. Аккуратно подстриженные туи и можжевеловые деревья группками окружали уютные скамейки для отдыха.
- Говорите, я вас внимательно слушаю, - осторожно сказала Эситея, остановившись. Углубляться в загадочную тень больничного сада ей почему-то не хотелось.
- Вам лучше пройти со мной, - неожиданно резко сказал странный лекарь. Мармал глухо зарычал. Из-за ближайшей группки подстриженных туй к ним шагнули двое мужчин. Ее пес, не колеблясь, с угрожающим рычанием прыгнул на отскочившего в сторону псевдолекаря, бросился наперерез подходящим сообщникам. Верный друг давал Эситее несколько мгновений, чтобы та добежала до входа в больницу, где есть люди, где на глазах у посторонних дикеофоре ничего не грозит. Страшный удар по голове отбросил пса в сторону, девушка, забыв о себе, бросилась к тому единственному существу, к которому позволила себе привязаться. Умирающий Мармал, весь в крови, смотрел на нее с явным укором в тускнеющих глазах. Сильный удар отбросил саму Эситею за декоративные камни. Она не сразу потеряла сознание. В зеленоватом тумане подступающего обморока еще увидела, как открылся лаз среди камней.
"Трупы они, что ли, тут выносят?" И больше дикеофора ничего не помнила.
В себя Эситея пришла со стоном, полулежа на топчане. Над ней склонился Алтей Вателл. Девушка с ужасом перехватила тяжелый взгляд его темных, влажных глаз.
- Поговорим, госпожа дикеофора? - с натужной насмешкой спросил Отец города. Суеверия, или не суеверия, но отбросить это нечто Вателл пока не мог. Эситея постаралась взять себя в руки.
- Я вас слушаю.
- Вы будете со мной сотрудничать по доброй воле?
- Конечно.
- Что вы делали в пещере, перед тем, как выпали из нее под копыта моего жеребца?
- Не помню.
- Я освежу вашу память. Никто не ходит под горы без крайней необходимости. Вы были под склоном, рядом с которым строят свои укрепления дартанаи. Что вы там искали? Какую-то часть защитной системы Меар?
- Вряд ли, не помню точно. А зачем вам?
- Так степняки и вправду могут напасть, как выяснилось. Предлагаю вам купить за ваши важные сведения свою жизнь.
- А вы купите свою? Продав полученные сведения кочевникам?
- Рад, что вы меня так быстро поняли.
- Да. Жаль, что я ничего не помню.
Вателл сверкнул глазами и в ярости выпрямился. Девушка невольно вздохнула с облегчением. По крайней мере, теперь он не нависал над ней.
- Вы брали с собой Нузу?
- Нет. Он объяснил мне, куда мне направляться, дал свою лодку, но сам побоялся со мной плыть.
Вателл молчал довольно долго.
- А ведь вы лжете, Эситея, - со странным выражением в голосе сказал он, наконец. - Лжете. Надо же... Нуза перед смертью признался мне, что помог вам доплыть в нужное место, но вы не сказали ему, зачем.
- А почему вы так уверены, что он сказал правду?
Вателл криво усмехнулся.
- Я уверен. В таком состоянии солгать невозможно. Вы сами в этом убедитесь, Эситея. Как вы неосторожны. Вы же у меня в плену. И где она, хваленая свобода дикеофор?! Я... я сумел ее вас лишить.
- Мы с вами по-разному понимаем понятие "свобода".
- Да? И как же вы его понимаете?
- Для дикеофоры свобода - это возможность сохранить верность лучшему, что во мне есть. Не понимаете? Вот вы, например, не можете сохранить верность одной жене, вы ведь, как увидите следующую красавицу, тут же забываете о предыдущей? Ну а я свободна, сохранить верность одному мужчине, или вообще обойтись без них, если мне это нужно. Я могу свободно поступать по совести, проще говоря. Поняли? Этой свободы вы у меня не отнимите.
- Посмотрим, - глухо ответил Вателл, так красноречиво поглядев на распростертую на топчане девушку, что та мгновенно пожалела о том, что вообще вспомнила о женах и любовницах своего похитителя. - Продолжим этот разговор попозже, - и он отвернулся, чтобы отдать прислужникам команду. - В темницу ее.