Страница 6 из 24
Теплый день
кладбищенские парочки, целуясь,свивают гнезда около крестови вот цветы душистые мостововеяли дыханьем стебли улициз окон, с языков ковров и простыней,свисают капли испаренной влагизеленою оберточной бумагойукрыты сучья голые аллейпокачивая бедрами, плывуткак дым над пламенем курящиеся взоры,и тело белое расплавленной просфорыпошло на пищу розовым червямутóк протягивая сквозь основу,летит на крыльях возгласов судьба,и ландышевый перьев блеск, слепя,соединяет и разъединяет сновабесформенные губы и сердцав соитиях, проклятьях, буффонаде,и пеной у пророческого ртазастыла уличная толкотня,и туча вечера, кончаясь звездным градом,выталкивает нас на лунный круг,качающийся на снегу постели,как в круг перед судом – куда нас занесло?куда мы, одинокие, летели?«колокольчики вечера впились в улыбку…»
колокольчики вечера впились в улыбку –пьют веселую кровьблаговест теплотыпауки и ветрá открывают калиткувечно я,вечно тытем же самым путем, в ту же старую кожувозвращаются змеи,уставши линятьтот, кто скажет: «Брат мой!» – испугает прохожихникогда и опятьотцветают безумства в политых слезамиобездоненных кадкахи кошкой она –эта вечнобеременная памятьв теле новом всегда повторяет себядважды в реку входить твоей плоти и духа,дважды в ту жеи знать, что не будет иной,помнить кожу и когти и(это для слуха)помнить песни, пропитанные темнотойгде дорога до дома – дорога до Бога,там любовь расправляет свою простынюобнимает руками себя одиноко,каждый час покоряясь,как снегу,огнюВозвращение добродетели
Не возвращая музыки, за эту ночь он скрылся –Должник Геенны огненнойи холодности чемпион.Легкий ездок на крыльях кожаной куртки,Фанатик прохладного воздуха –отрекся ради жаркого дыханья километровна номерном знаке.За ржавыми зубами аркиунылая скамейка укрылаиспуганно рыдающих невинных жрициюньских рос и пыльного двора.«Мы играли в его присутствиии видели уйму таинственных знакови торжественных откровений:любое пустейшее слово в прокуренных комнатахи прогулка и жаркий смех в паркеи откровенное: “Пойдем” –все благословлялось его смеющейся рукой».А он, с глазами разноцветнымии задорной молодой бороденкой,Он никогда не заставит зайтисьсердце молоденькой девчушки,прикинувшись танцем безмолвных секундна полыхающей струеот безжалостного асфальтового веера –и четверги наползают на пятницыи жизнь сжимается как гармонь,издавая предсмертный стон,и вот вчера я упал в снег, пьяный,но паденье закончилось на соленых скалах июля,и я не верю, что она – это она,ибо каждую секундуона просит называть ее другим именем,а я знаю не так уж много имен:Страх, Отчаянье и Блаженство –вот в этом круге я замкнут;и я убедился, что завтра –это остывшее позавчера,холодные щи в одиночной камере гурмана,и душа нашего соития тонет,слепая и новорожденная –возможно, будущая гроза крыш –фосфорически-черная кошка,несчастье, пересекающее дорогу;и чем больше я стар, тем больше я молод,и моя любовь питается одной лишь ненавистью,и я становлюсь неравнодушенк геранькам и домино,вползая в колготки и подгузники,и скоро я куплю газету со своим некрологом –Не возвращая музыку за эту ночь,Он скрылся, должник Геенны огненной,Мой дьявол, дух искушения, сеющий ростки добраНа бесплодной почве бездвижной добродетели.Дух, отрешенный от счастья летать,но вершащий свой путь по земле.Завтрак на траве
Ах, буйные наросты тополей,качавшиеся в гамаке титана,бросая тень на завтрак на траве!Мост взвешивал крутые берега,и водопад струился отовсюду,скрестив в дуэли струи, словно шпаги.И вечный, вечный петушиный крикблестящих глаз испепелял нас на рассвете,Чтоб на закате вызвать нас опять!На оргиях, два пальца сунув в роти приступая к новой части трапезы,сатрап отождествлений держал нас за рабов.Как мальчики лежали мы на ложеу сладострастника животных наших жажди плакали – не проронив ни слова.В скотов нас поцелуи обращали,а водопад вновь извергался, вновьснимая краски новых гримов.Но ничего вовек здесь не решалось:суд спал, стрясая с париков крахмална тех секретарей, что нам писалистоль протяженный смертный приговор,что с написанием его мы умирали.