Феникс поневоле

— Бутара?!

Женщина медленно выпрямилась. Голову ее укрывал старый платок, из–под которого выбивались пряди совершенно седых волос.

— Вы меня изволите звать, госпожа? — спросила та, косясь в сторону Юана, оставшегося в седле.

— Да. Если ты — Бутара.

— Так меня зовут, госпожа, — женщина, радуясь возникшему перерыву в работе, подошла вплотную.

Только теперь Шазаль узнала ее, хотя и с некоторым трудом. На лице Бутары появилось много морщин, и двигалась она, как дряхлая старуха.

— Я — Абеша, — в который раз за этот день девушка назвалась именем из прошлого. — Абеша, дочь Наосы. Ты меня помнишь? Или мою мать?

Женщина помедлила, всматриваясь в лицо Шазаль.

— Простите, госпожа, глаза совсем ослабли, подводят… Не припоминаю я.

— Мы с тобой вместе уходили после резни. Магрун нас повел на север, а потом ты вышла замуж. Ты ведь была подругой Наосы, это так?

— Госпожа права, — Бутара глубоко вздохнула. — Так уж сколько лет, как она погибла.

— А ты с ней дружила с самого детства? — спросила девушка, припоминая редкие и короткие рассказы матери о ее юности. — Вы ведь жили рядом.

— Все правильно, госпожа, — согласилась Бутара.

А Шазаль, глядя в ее глаза, поняла, что бесполезно просить эту измученную женщину вспомнить прежнюю Абешу.

— Скажи мне, Бутара, вспомни: откуда взялась старшая дочь Наосы? Мне это очень нужно знать.

— Годов–то сколько пролетело, госпожа, — медленно проговорила Бутара. — Но уж, если вы добром просите, могу и сказать. Какой в том секрет? Да и умерла она уже. Наосе очень приглянулся парень. Ну, Гатур, муж ее будущий. Он молодой был, сильный еще, на него все засматривались. Наоса в голос рыдала, все думала, что он к другой уйдет. А потом, смотрю, — что такое? — весела моя подружка, летает, как на крыльях. Мне–то она сказала, что тяжела. Ребеночек, значит, зародился, и теперь уж Гатуру деваться некуда. Он детей любил, с малышней деревенской всегда возился.

Шазаль не замечала вокруг ничего, напряженно вслушиваясь в глуховатый голос Бутары. Вот сейчас выяснится, что все ошиблись: и Китарлис, и Хэргал, и сам замок! Не будет никакой Шазаль, останется Абеша.

Сделав паузу, Бутара продолжила:

— Наоса сказала про ребеночка Гатуру, тот обрадовался. Уговорились жениться, всякие дела пошли. Наоса бегала счастливая, а потом снова ее как подменили. Ошиблась она, не было никакого ребенка, наверное, хотела сильно, вот и показалось. И, словно кто услышал ее причитания, пошла она на дальние отроги — за травой целебной — и нашла девочку. Новорожденную, совсем маленькую. Вернувшись, всем сказала, что родила прежде времени. Вот и весь секрет, госпожа. Времена и тогда были голодные, похоже, кому–то лишний рот в тягость был, и выкинули ребеночка. Сама Наоса тоже лишнего не имела. Если бы не Гатур, да не подготовка к свадьбе, никогда бы малышку не взяла. Не прокормить. А тут… Он и не знал никогда, что дочь — найденная. То ли я рассказала, госпожа, чем вы интересовались?

— То, — глухо ответила Шазаль.

Ей казалось, что внутри что–то оборвалось. Китарлис оказался прав. Наоса не была ее родной матерью, она лишь нашла Шазаль на дальних отрогах.

Девушка невольно отступила на шаг. Бутара смотрела на нее, словно ожидая чего–то.

И тут Юан, запустив руку в седельную сумку, вытащил увесистый мешочек, в котором что–то позвякивало. Бросил его Бутаре, та ловко поймала, заглянула внутрь и принялась усердно кланяться и благодарить.

Не слушая ее благодарностей, Шазаль вскочила в седло и тронула бока лошади пятками. Та послушно двинулась прочь.

Вскоре сестру догнал Юан и поехал рядом.

— Все — правда… — прошептала девушка. — Наоса — не моя мать, она меня нашла. Я действительно дочь Райвана и Лоды. Так странно…

— Мне тоже странно, — подхватил юноша, — почему для тебя были так важны слова именно этой женщины? Деду, похоже, ты не поверила? И тому, что ты сумела войти в замок, тоже. И пришлось тащиться на край света, чтобы выслушать какую–то старуху! У тебя что, есть основания ей доверять?

Шазаль удивленно посмотрела на него:

— У нее нет причин врать.

— А что, у Китарлиса они были? — Юан вздернул вверх брови, — Ты просто не понимаешь! Ни за какие блага дед не стал бы утверждать, что ты — член семьи, не имея на то серьезнейших оснований. Признать чужого за своего…

— Я действительно не понимаю, — огрызнулась Шазаль. — То, что ты сейчас сказал, для меня пустой звук. Попав в замок, я едва не сошла с ума! От всего сразу! И когда Лис объявил меня внучкой… Я его видела впервые в жизни! А Бутара — она ведь знала мою мать, они дружили, жили рядом.

— Угу, — скептически кивнул юноша. — Кто тебе это сказал? Она? Да я специально не стал показывать деньги сразу, иначе бы она наплела ТАКОГО! Ты же жила среди них много лет. Неужели ты сама бы не рассказала десять разных историй, если бы добрый дядя пообещал денег? На которые можно было бы купить еды? Впрочем, что я говорю?! Извини. Старуха действительно не соврала. Тебе этого достаточно?

— Да, — ответила Шазаль. — Достаточно.

Тусклое светило Ргун неподвижно висело высоко в небе.

По левую руку вздымались горы. Где–то там брала свое начало неширокая речка, вдоль которой, прочь от деревни, неспешно ехали брат с сестрой.

Шазаль посмотрела на Ргун и, прикинув, что до вечера еще остается много времени, предложила:

— Давай завернем в горы, а? Я хочу кое–что посмотреть.

— Давай, — легко согласился Юан. — Прямо отсюда или… пешком?

— Не знаю, наверное… отсюда. Лошади туда не пройдут.

— Лошади пройдут везде, где ты захочешь, — напомнил юноша. — Они ведь особенные, ты разве не заметила?

Шазаль прикрыла глаза. Она устала от невероятного количества вещей, которые, оставаясь для нее самой неизвестными, для того же Юана были простыми и понятными.

— Я не заметила, — с горечью проговорила девушка, не открывая глаз. — Я никогда с ними не общалась. Когда Тибор посадил меня в седло, я ужасно боялась и, в результате, свалилась. Я понятия не имею о том, что делают нормальные лошади. И чем отличаются наши.

— Да, извини, — поспешно произнес юноша. — Я, когда увидел твою деревню, так и не смог представить, КАК там можно выдержать больше одного дня. А ты там прожила шестнадцать лет… Извини. Я поясню: эти лошади появились по моему желанию. Они невероятно сильны и выносливы, очень послушны. Они никуда не убегут, даже если их не привязывать. Они не попытаются тебя сбросить. Они выполнят все, что ты от них хочешь.

— Теперь понятно, — устало произнесла девушка. — Теперь я знаю, почему Тибор был так разочарован. Знаешь, давай очутимся там, где я хочу, прямо сейчас?

— Давай.

Сделав два шага вперед, обе лошади одновременно остановились. В лица всадникам ударил порыв ветра.

Шазаль осмотрелась.

Да, это было то самое место. Позади — нагромождение невысоких скал, между которых она тогда ползла на коленях, спасаясь от разъяренного дракона. Слева — каменная стена, по которой Шазаль так и не смогла взобраться. А впереди…

Котлована, куда она когда–то упала, больше не было. Ненастье разительно изменило вид местности. Стенки кое–где были расколоты попаданием молний, а внизу, среди обломков камней, почерневших от страшного жара, матово поблескивала темная поверхность.

Девушка осмотрела стену, по которой ползла в тщетной попытке спастись. Прикинула, на какую высоту успела забраться, и покачала головой. Это было чистым самоубийством! Стена выглядела почти отвесной и очень высокой. А если добавить ливень; шквалистый ветер и грозу, то…

Хмыкнув, она указала рукой:

— Я пыталась туда влезть. Вон на тот карниз, видишь?

И, не обнаружив никакого удивления на лице брата, добавила:

— Я лезла как обычный человек. На меня тогда охотились. А потом появились драконы.

Только после этого Юан осмотрел стену с большим уважением:

— Наверное, ты была в отчаянии?

— Я хотела жить. Я тогда не знала, что меня трудно убить… Мы можем спуститься вниз?