Феникс поневоле

Что бы с ней было сейчас, сумей она тогда спрятаться? Скорее всего, она навсегда осталась бы Абешей.

На поле кто–то копался. Люди, одетые в рванье, медленно распрямляли спины, заслышав стук копыт. На серых безжизненных лицах появлялось испуганное недоумение: в этих местах на лошадях ездили только люди Нурдаила Веселого.

Девушка натянула поводья, скользя взглядом по знакомым лицам, которые, казалось, еще больше усохли за прошедшее время. Или раньше она просто этого не замечала?

— Где Магрун? — крикнула она.

— Домой пошел, госпожа, — ответил ближайший человек.

— Это я, Абеша. Ты что, меня не узнал? — спросила она, спрыгивая на землю.

— Абеша? — непонимающе переспросил мужчина, которого все называли не по имени, а по прозвищу — Кривой, из–за отсутствия одного глаза. — Так она погибла еще в начале осени, госпожа.

Юан тем временем тоже спешился, но в разговоры пока не вступал, осматривался по сторонам.

— Я не погибла, Кривой, — произнесла девушка и неожиданно… почувствовала легкий прилив раздражения. Она, живая и здоровая, разговаривает с этим человеком, а тот, даже видя знакомые черты, не желает признавать во всаднице Абешу! Она же тогда попал а в клетку, и все сразу решили, что выжить девушке не удастся. Ее сочли погибшей. Но она–то жива!

Шазаль уже открыла рот, чтобы начать убеждать, доказывать, но передумала. Судя по всему, у Кривого и остальных, прислушивающихся к разговору, еще недобрана сухъяма. Ни к чему их отвлекать.

Повернувшись спиной к ним и ведя лошадь в поводу, Шазаль зашагала к хижинам. Странное ощущение появилось в ее душе: тоскливое и горькое. Вот здесь она провела шестнадцать лет? Среди этих голых каменных пустошей? Среди людей, раньше срока состарившихся от непосильного труда и беспросветной жизни? У которых нет сил даже удивиться ее возвращению?

Сделав несколько шагов, Шазаль остановилась как вкопанная. Ее хижины не было. На ее месте стоял маленький, аккуратный каменный домик, на крыше виднелась труба от печки… Что за чудеса? Откуда он взялся?

— Это — твой? — негромко спросил Юан, рассматривая домик.

Девушка нервно хихикнула:

— Послушай, раньше здесь стояла древняя развалюха. У меня не было сил и возможности починить ее. А… недавно, еще там, в замке, я подумала о том, что было бы хорошо жить в нормальном доме. И вот, видишь?

— Вижу, — кивнул юноша. — И, судя по всему, здесь уже кто–то обосновался.

Действительно, дверь открылась, и через порог шагнул… Сапак собственной персоной. Увидев неподалеку двоих ЧУЖИХ людей, да еще с лошадьми, парень остановился и глупо разинул рот.

— Марак в глотку влетит, — сказала ему Шазаль. — Я смотрю, ты, приятель, тоже посчитал меня погибшей, в мой дом вселился. А, Сапак?

Тот сглотнул:

— Абеша? Да… это… Ну, ты же тогда не вернулась? Что это с тобой случилось? Даже коняшку нашла? Украла, что ли?

Юан коротко усмехнулся, а Шазаль покачала головой:

— Нет, лошадь моя. Я не погибла. Родственников нашла. Вот мой брат.

— Повезло тебе, — с откровенной завистью протянул Сапак, потом, спохватившись, отвесил Юану неловкий поклон. — Здоровьичка вам, господин. В нашей–то жизни оно лишним не бывает, — и снова уставился на бывшую приятельницу, — Так ты… теперь не бедствуешь, так? Или навсегда сюда вернулась?

— Нет, я Магруна ищу, — она неожиданно развеселилась. — А домик–то у тебя ничего, Сапак. Не дует, наверное?

Тот растерянно поморгал, но потом принял важный, как ему самому казалось, вид:

— Да, домишко знатный! А тепло ка–ак! Правда, на печку дров не напасешься! Но я своих к делу пристроил. Коли хотят погреться, пусть сухъяму волокут, ну и дровишки. Я для них ломаться буду, что ли?

Шазаль только кивнула. Юан вздернул брови, но ничего уточнять не стал.

— Ты, Абеша… выселять–то меня не станешь? Сама знаешь, какие у нас зимы! — торопливо заговорил Сапак. — Того и гляди скоро снегопады начнутся.

— Не стану. Так где Магрун?

— Куда же ему деться? Вон он, — парень вытянул костистую руку, указывая пальцем на старика, медленно ковыляющего между домишками.

Девушка, увидев человека, который несколько лет назад привел их в эту деревушку, направилась к нему. Юан молча последовал за ней, ведя обеих лошадей и озираясь так, словно не верил своим глазам.

— Магрун, это я, Абеша, — внятно произнесла девушка, помня о том, что в позапрошлом году старик крепко замерз зимой и с той поры стал хуже слышать. Пока тот останавливался, Шазаль вдруг пришла идея. А что, если не надрываться, крича ему в ухо, а просто… пожелать, чтобы к старику вернулся слух?

Магрун вздрогнул всем телом, поднял одну руку, подергал себя за мочку, потом ворчливо произнес:

— Чего орешь–то? Слышу я. Отогрелось, видать, за лето. Все слышу. Как бы только зимой снова не подстудить. Абеша, говоришь? Ну, вижу.

— Я ищу ту женщину… которая была подругой моей матери. Как ее звали? Она ведь была твоей родственницей, так?

— Бутара, — без особого выражения подтвердил старик. — Ты что, забыла? Она замуж вышла да и уехала куда–то.

— Я хочу знать куда. Мне надо с ней поговорить.

Магрун пожал плечами:

— Откуда мне знать–то? Нашла себе девка мужа — и хорошо, одним ртом меньше. К чему мне выспрашивать, куда они подались? Может и умерли уже.

— Ты не помнишь, откуда родом был ее муж?

— Нет. Забрел он сюда случайно, что–то искал…

Шазаль прикусила губу. Ее охватило глубочайшее разочарование, разом навалились усталость и апатия.

Она молча развернулась спиной к старику и пошла прочь, Магрун, конечно, не врал. Ему действительно не было никакого дела до того, куда подалась дальняя родственница. Гораздо больше его заботили запасы сухъямы на зиму.

Надежда узнать правду исчезла. И девушка даже не смотрела, куда идет, еле сдерживая слезы.

Вскоре она почувствовала на своем локте руку. Юан, остановив сестру, развернул ее к себе лицом и заглянул в глаза:

— Что с тобой? Ты так надеялась услышать от него что–то путное?

— Да, — призналась Шазаль, шмыгая носом. — Я думала, что Магрун знает, куда перебралась Бутара с ее мужем. Она дружила с моей матерью, она жила в том же селе, что и мы раньше. А теперь никто не знает, где ее искать.

Пальцы Юана сжали ее руку крепче:

   - И это все? Послушай, Шазаль, ты хоть иногда слушаешь то, что я пытаюсь тебе объяснить? Хотя после того, что я только что здесь видел… Посмотри на меня. Тебе не стоило спрашивать у старика о том, где находится эта женщина. Тебе стоило только захотеть очутиться рядом с ней! И все! А ты расстроилась так, словно…

— Что? — сипло переспросила девушка. — Что я должна сделать?

— ПОЖЕЛАТЬ, чтобы мы с тобой очутились рядом с той женщиной, — повторил Юан.

Слезы моментально высохли. Шазаль чувствовала, словно летит в бездонную пропасть. Все так просто! Стоит только пожелать! И не надо искать Бутару по всем большим и маленьким деревенькам, разбросанным у подножия Северных Гор! Всего–навсего ПОДУМАТЬ.

Задохнувшись, она зачем–то забрала у брата поводья своей лошади, запрыгнула в седло. Юан молча последовал ее примеру.

«Я хочу, чтобы, выехав отсюда, мы скоро оказались там, где теперь живет Бутара», — старательно подумала Шазаль и тронула лошадь с места.

Они поскакали прочь от жалких строений, прочь от Сапака, наблюдавшего за ними с порога нового дома, от Магруна, который, согнувшись, поплелся по своим делам.

И едва крошечная деревенька скрылась из виду, как перед всадниками появилась другая, немного больше, располагавшаяся на берегу какой–то речки.

Откуда–то Шазаль уже знала, что Бутару следует искать позади небольшой хибарки, стоявшей чуть в стороне от других.

Так оно и было. Придержав лошадь, Шазаль увидела женщину, копавшуюся в земле. Стоял самый конец осени, и можно было предположить, что Бутара спешит закончить сбор урожая до наступления холодов.

Спрыгнув на землю, Шазаль остановилась у края вскопанной земли и громко позвала: