Облеченные в облако

- А без Иваныча нельзя?

Освобожденный был одного возраста с Дёмой. Молод еще, чтоб навеличивать.

- Нельзя. Мы ж не хамы. Но если хочешь, зови меня Прометей. Это прозвище. К прозвищу отчества не полагается.

- Ну, а... Прикован за что, Прометей?

- За опрометчивость. Я же к самой драконьей пасти сунулся.

- Зачем же ты сунулся?

- Чтоб огоньком разжиться.

- А ну опалил бы тебя?

- Так ведь надо умеючи. Только вот осмотрительность потерял. А они словно ждали меня. Тут же накинулись.

- Кто - они?

- Хамы. Это раса такая. Местная.

- Сам-то не хам?

- Не-а. Мы сравнительно вежливые.

- И кто тогда эти мы?

- Да ты сам-то кто? - спросил в свою очередь Прометей, растирая освобожденные конечности. - Лицо мне твое незнакомо, значит не наш. И в то же время выглядишь не по-хамски.

- Я... Я оттуда. - Дёма ткнул кулаком вниз. - С земли.

- Оттуда? - удивился и даже несколько подался назад узник.

- А что такое? - насторожился в свою очередь Дёма и придвинул поближе обломок копья. - Чем тебе земля не мила?

- Как же может Аид милым быть?

- Сам ты Аид, - обиделся Дёма. - Я тебя от цепей освободил, а ты землю мою хаешь. Это ваш гребаный дракон, над нами вися, в ад ее превратить хочет.

- Я не знаю, - несколько растерялся Аркадий. - Таково предание. Против предания не попрешь.

- А у вас, выходит, Элизиум? Чего ж ты тогда на цепи сидишь, а не торчишь с девчонкой под пальмами?

- У нас Аркадия, - сказал Аркадий. - Добро пожаловать в нашу страну.

Помолчали, уясняя услышанное.

- Ты извини, - продолжал Аркадий, - что не поверил тебе. Да и все равно пока что не верится. Туда, в адову бездну, народу много попадало. А обратно не возвратился никто. Ты первый. Каким же таким образом?

- Вознесся на помеле, - неохотно объяснил Дёма. - Есть там у нас... колдунья одна. При ее поддержке и ведовстве. Ну, так кто же вы есть?

- Мы - земледельцы и созидатели, а хамы, они - так. Мы выстраиваем инфраструктуру, создаем базис, надстройку - цивилизацию, одним словом. Ну и, бывает, в определенный момент расслабляемся, теряем бдительность, а они тут как тут, из лесу вышли - и хвать. И вот уже хамы царят, а мы прячемся. Они, пока есть что - едят. А потом опускаются, мыться перестают, на одном киселе сидят. Иногда страуса забьют, если повезет. Потом - мы их долой и начинаем выстраивать всё заново. Так и движется история.

- А где же твои соплеменники?

- На этом склоне вообще никто не бывает. Сородичи по лесам прячутся, чтобы в Аид... то есть, на землю, не сбросили. А здесь какие леса? Полупустыня.

- Зачем же на землю?

- А куда? Побежденных обычно к вам стряхивают. Мы - их, а они - нас.

- Что ж вы без огня по лесам прячетесь?

- Почему, с огнем. Кашу сварить, то, сё.

- Так зачем ты тогда в пасть сунулся?

- Чтоб пламя борьбы возжечь. Для этого только огонь из пасти дракона годится.

- Сколько ж ты тут сидел?

- Около года. Я уж хотел предпочесть смерть, а тут гляжу - ты. Спасибо тебе.

- Чем же ты питался все это время?

- А, киселем. Речка тут начало берет. Речка мелкая, но молочная, берега топкие, но кисельные. Имеет более широкое русло по ту сторону хребта, образуя за пазухой ящера озеро. А ты здесь зачем?

Дёма вкратце поведал этому Прометею о бедах земных и о своем восхождении на вершину хребта.

- Да нет там ни хрена на вершине хребта, - сказал Прометей. - На самом деле наш дракон вовсе не злой. Считает, что этот туман - вам благодать. Что спасенье он вам несет, даруя грибы. Что без грибов вы погибнете все.

- Он ведь не только грибы, он ведь небо ест.

- Откуда ты взял такое?

- Предание...

Аркадий хмыкнул.

- Очевидно, ваши предания тоже премного врут. Мне кажется, он тоже уверен, что внизу ад. Хочет скрасить грибами ваше адское существование. Преобразить его к лучшему. Вроде манны небесной для вас эти грибы. Одно слово: дитя...

- Дитя, говоришь? А как же почва, растительность, жизнь? Когда успела на нем появиться и расцвести?

- Ну... Что для него год - то для нас тысяча. Или сто тысяч.

- Довольно медленно взросление у него идет.

- Да, - согласился Аркадий. - Не исключено, что он, несмотря на молодость, гораздо давней, чем Аид.

- Однако... - удивился Дёма. - А нельзя ли это безумие как-нибудь прекратить? Туман, грибы...

- Прекратить всё можно. Но для этого тебе надо найти с ним общий язык. А это довольно непросто. Пока найдешь, он весь Аид... извиняюсь, землю, грибами одарит. Молодой он еще. Глупый. Шалун. Надобно уводить его отсюда. А для этого - перепрограммировать ПУП

- Пуп? - не поверил Дёма.

Прометей объяснил:

- Пульт управления полетом. Сам-то дракон пока еще несмышленыш. Не умеет выбирать разумные направления. Прет, куда глаза глядят, отдавшись смутным влечениям. И вовсе не исключено, что это хамы сориентировали его таким образом.

- Как же мне выйти на этот пульт?

- Я тебе говорил про озеро у него за пазухой, в которое впадает молочная река? В озере есть грот, до которого донырнет не всякий. Там и находится ПУП.

- Вот черт, - огорчился Дёма. Был он простой солдат, боевая единица пехоты. Захватить дворец, сцепиться с ящером или змием, скинуть правительство, выступить против легиона хазар - дело понятное и знакомое. А тут - ПУП.

- Я тебе помогу, - пообещал Аркадий.

- Я сломал ради тебя копье, - напомнил Дёма.

- Я теперь тебе буду вместо копья. Нам бы только мимо хамов проскользнуть, а там... До чего противный народ. Я бы вообще всех их на землю стряхнул.

- Их и так достаточно на земле, - возразил Дёма.

- Куда же их девать прикажешь? Убить? Негуманно.

- Негуманно, - согласился солдат. - Надо по возможности между состраданием и самосохранением середину держать. Перевоспитать не пытались?

На это Аркадий только сдержанно хмыкнул.

У Дёмы глаза слипались. Усталость брала свое. Раскованный Прометей, отоспавшийся за год, кипел жаждой деятельности. Дёма слышал сквозь сон кряхтенье, возню, стук, вспыхивал и чадил костер.

Он еще немного поразмышлял, прежде чем окончательно погрузиться в сон. Аркадия, Аркадий, хамы... Вероятно, так и зародилась разумная жизнь на земле. Некоторые жертвы гражданских войн выжили после падения и удара оземь. Этим и объясняется языковая общность аркадян с жителями города Летова. Вероятно, и тяга к полетам, к небу у наших граждан отсюда. Как неосознанное желание вернуться на историческую родину. Ведь существовало предание, что первые наши жители свалились с луны. Возможно, что не с луны, а с дракона, когда он ранее тут зависал. Или и впрямь с луны, но через эту промежуточную Аркадию.

Некое подобие стройного мироздания стало выстраиваться в его голове. А может так: эти - с луны, мы - с дракона, только если здесь хамы и 'с луны' раздельно живут, то у нас все переплелось, и одно перетекает в другое. Не исключено и некое убывание гармонии и порядочности по мере опускания сверху вниз.

Тут он и впрямь уснул.

* * *

На земле эти сутки тоже не прошли зря. После того, как помело с колдуньей и Дёмой взмыло и пропало в нетях, положение по части видимости еще более усугубилось. Памеле пришлось спускаться практически наугад, то есть прямо на голову слесарю Филимонову.

- Тьфу-тьфу-тьфу, - отплевывался от песка и испуга слесарь, пока эта феерическая женщина, не менее чем Филимонов ошарашенная столкновением, приходила в себя и приводила в порядок юбки. - Ты что, озверела без мужика? Я, конечно, мудрёна-мать, почти Аполлон, но это еще не причина для поведения. Ну, как там Дёма? К завтрему дракона сразит?

Тем временем, пока происходила вся эта взлетно-посадочная суета, трое вышли из леса. Огляделись, стряхнули с коричневых шляп прилипший сор и направились к городу, внешним видом схожие с подберезовиками. Однако двигались они не вприпрыжку, как следовало бы на одной ноге, а вальяжно, вразвалочку, как если б имели их по две.