Картограф

На лестнице ему перегородил дорогу толстяк в драповом пальто.

- Ты кто такой? - спросил он, притиснув Филю к стене. - Куда посуду тащишь?

- Я грузчик, - нашелся Филя. - Григорий Антонович съезжать изволят. Вот, вещи ношу-с.

- Мне не сообщали, - раздосадованно сказал толстяк. - За квартиру он платить собирается?

- А то! Деньги на комоде оставлены. В конвертике.

- Пойду посмотрю.

Филя опрометью кинулся вниз. «Только бы не уронить!» - думал он. Выскочил на улицу - и во двор. Там он стащил с себя пальто и накрыл им аквариум. Филя бежал, не разбирая дороги - утопал в палисадниках, перепрыгивал сугробы, спотыкался о поребрики. Наконец его вынесло к оживленному шоссе. Он встал у обочины и принялся голосовать. Такси не желали останавливаться: безумный седой гражданин в легкой одежде прыгает, как кузнечик, прижимает к груди подозрительный сверток. Он дождался машины с шашечками и вышел перед ней на проезжую часть. Таксист вдарил по тормозам и матерно обложил его в окошко. Филя, ничтоже сумняшеся, залез в машину и приказал:

- Везите в Малярово, живо!

Такстист покосился на него:

- А деньги у тебя есть?

Филя показал деньги. Таксист кивнул.

- Что везешь?

- Аквариум.

- Рыбки?

- Нет, краб.

- Вот оно как! Мода, что ли, новая?

- Вроде того. Давайте быстрее, замерзает.

- Куда торопишься? Быстро только на тот свет попадают. Доедем, помолясь.

Филя сжал аквариум в объятьях. Рыданья душили его, но он решил держаться до последнего. Не раскисать, не время! Дома погорюет вволю над загубленной Настенькиной жизнью. Сейчас важно одно - сестра с ним, в безопасности! А он уж найдет способ обратить ее вновь человека. Понадобится отдать всю кровь до капли - отдаст. Он картограф, он нарисует ей новое тело. Вынет из своего кости и построит обитель для ее души. Она не останется навек крабом! Ни за что!

- А чем кормишь? - небрежно поинтересовался таксист.

- Человечиной, - брякнул Филя.

- Шутник! Ладно, не хочешь - не говори.

Филя приподнял край пальто. Краб в аквариуме метался по камешкам. Филя вздохнул и опустил ткань обратно.

Гиена

- Ты уверен, что это Настенька? - озабоченно спросил Витя, разглядывая краба. Аквариум стоял на столе, туда долили воды, и теперь камни почти полностью были ею закрыты. Краб суетливо перебирал ногами и таращил на Витю круглые черные глаза.

- Уверен, - сказал Филя. - Видишь, на спинке темная полоса влево загибается. Косичка, она всегда у нее так лежала.

Витя недоверчиво хмыкнул.

- Бред какой-то. Человек превращается в животное. А может, и моя лягушка - тоже девчонка?

- Поцелуй - увидишь.

Витя потянулся в карман и достал лягушку. За последний месяц она потолстела, что не мешало ей, однако, резво прыгать. Лягушка с подозрением покосилась на краба. Витя выдохнул и угостил ее быстрым, легким поцелуем. Ничего не произошло. Филя рассмеялся.

- Дурак! - обиделся Витя.

Филя подсел к столу и принялся наблюдать за крабом. С чего он решил, что это Настенька? Вдруг он ошибся? Тогда нельзя прекращать поиски, иначе беды не миновать. А если Атлант выдумал историю про птицу-блядуницу? Что ему стоило навешать лапши на уши наивному соседу по палате? Краб остановился и щелкнул маленькими клешнями, как будто перерезал невидимую нитку.

- А чем они питаются? - поинтересовался Витя.

- Крабы-то? Не знаю. Попробуем дать мяса.

Витя замялся:

- Мяса... как бы нет.

Филя напрягся. Он истратил на такси последние деньги, и теперь его ждала полная нищета. Пора торговать картами, иначе он повиснет на шее у Зязиных мертвым грузом, и они рано или поздно выкинут его на мороз вместе с Настенькой.

- Витя, у тебя есть знакомые, которым нужна карта?

- Дай подумать. Недавно кто-то спрашивал. Завтра приведу!

- Сколько мне попросить? Рублей двадцать?

- Ты больной? Двадцать рублей! За карту! Двести, а то и триста.

- Обдираловка.

- Ничего не обдираловка. Будешь мяться, вмиг облапошат. Ты же картограф, держи фасон!

- Уже держу, - сказал Филя и посмотрел на искалеченную левую руку.

- А мяса я в долг возьму. Сиди здесь, я скоро вернусь.

Витя убежал. Его не было с полчаса, крабик беспокойно метался, скреб стенки аквариума. Как долго Настенька голодала? Когда Григорий Антонович покинул свое жилище? Ах, ничего-то он не спросил, не разузнал! Рванул, как полоумный, с аквариумом в руках, а надо было обойти этажи, поговорить с соседями. Кто он сейчас в их глазах? Вор, расхититель собственности, мародер!

И опять же непонятно, как вернуть сестру в прежнее состояние. Атлант что-то упоминал о ведуне. Взять бы адресок, нанести визит. Может, дело выеденного яйца не стоит. Если Настенька приняла на себя грех краба, то он, Филя, готов забрать эту ношу. Стать крабом не худшая участь. Опостылеет жизнь - он кинется под ноги тому же Вите, и хитиновая оболочка хрустнет под его могучей пятой. А Настенька будет жить, выйдет замуж, нарожает детишек, помянет его в Духов день, всплакнет. Лучшее, чистейшее существо. Не то, что он, грешник, убийца.

Ужас содеянного опять навалился на Филю, и он забился в судорогах, кусая собственный кулак. Что он натворил, как низко пал, как наказан! Сила Силыч - отпетый негодяй, но разве он заслуживал казни? Как мог он, Филя, решить, что вправе судить и приговаривать к смерти? «Додон! - кричал Филя в агонии. - Додон!!» Демон не отозвался, в ушах зазвенело от напряжения. Филя затих. Краб, как ему показалось, встревоженно припал к стеклу.

- Не бойся, Настенька, - тихо сказал Филя. - Со мной все хорошо.

Тем временем вернулся Витя.

- Я все узнал! - бодро отрапортовал он. - Собирайся, едем.

- Куда?

- В магазин. Я поспрашивал у наших, оказалось, Мишка раньше разводил барбусов.

- Чего?

- Барбусов, рыбок таких ромбиком, полосатых.

- При чем тут рыбы? - взорвался Филя. - У меня краб! Разницу чуешь?

- Погоди, не спеши. Мишка брался и за крабов. Правда, они у него быстро передохли. Так вот, мясом кормить нельзя. Надо особый корм. Он сказал, куда ехать, там все купим.

- Витя, окстись, ночь-полночь!

- Ничего, хозяин живет над магазином. Разбудим.

- А платить чем? Я на мели!

- Картой расплатишься. Ну, поехали, что ли? Или решил сестру голодом заморить?

Филя оделся в два счета. На всякий случай захватил с собой скальпель и осколок зеркала. Вариант с нападением на хозяина и ограблением магазина он теперь не исключал. Но Витя был иного мнения: он не надел кольчугу, только накинул обтрепанного вида ватник. Лягушку оставил дома, стало быть, думает обойтись без насилия. Что ж, к лучшему, пора остановить паденье и продираться назад, в законопослушную жизнь.

Окна магазинчика товаров для животных были темны, но наверху горел свет. Форточка приоткрылась от ветра, патефон наигрывал легкомысленную песенку. Пока Филя рассматривал витрину, где хозяин выставил клетку с игуаной, Витя сосредоточенно и планомерно жал на звонок. Мелодия осеклась, запнулась, в окне показался мужчина.

- Чего надо? - крикнул он.

- Пустите, мы по делу пришли! - сказал Витя и зачем-то помахал рукой.

- По какому?

- Неудобно отсюда разговаривать.

- Сейчас спущусь.

Хозяин отпер, и они вошли внутрь. Небольшое, плохо освещенное помещение было сплошь заставлено клетками. У самого потолка возились попугаи: тут были и робкие неразлучники, и носатый самодовольный ара, и жако, чем-то отдаленно похожий на курочку-пеструшку. В большой просторной клетке грустила обезьяна. Когда включился свет, она принялась бешено скакать и трясти прутья. Миска с водой перевернулась и вымочила ей лапу. На пол полетели опилки, яблочные сердцевины и помет.

У дальней стены Филя приметил аквариумы. Толстобрюхий сом лениво вился по стеклу, растопырив плавники. У самой кромки воды плавала черепаха. Стаи рыбешек нервно метались меж грязноватых водорослей. Крабов не было. Это внушало опасения.