Чёрное в белом (ЛП)

Я чувствовала, как Блэк прямо сейчас борется с этим контролем, пытаясь заставить меня раскрыться.

Он довёл меня до второго оргазма прежде, чем я отошла от первого, а затем скользнул своим телом рядом со мной так, что он снова лежал на мне, все ещё аккуратно избегая повреждённой ноги. Я изучала его лицо, когда он подхватил подол моей рубашки, стягивая её через голову и высвобождая мои руки. Он швырнул её на пол, как только выпутал меня из ткани.

Затем Блэк уставился на все моё тело, и эта боль опять усилилась.

Сам он тоже когда-то успел раздеться. Я не замечала этого, пока он не прижался всем своим весом — а затем я застонала в голос, ощутив его внутренней стороной бедра.

Я почувствовала, как он хочет, чтобы я на него посмотрела.

Когда я не сделала этого, Блэк сам издал низкий стон.

— Посмотри на меня… — прохрипел он. — Мы другие, Мириам. Посмотри на меня.

Я взглянула на него, борясь с этой болью в груди и прикусывая губу.

— Посмотри на мой член… посмотри на меня, Мириам… на моё тело…

Он как будто сделался мягче с этой просьбой, почти уязвимым.

Эта странная боль в нем сделалась более интенсивной — та, что ощущалась скорее как желание и страстное томление, нежели как настоящая боль. И вновь образы замелькали в моей голове — в этот раз он был во мне, трахая меня. Я закрыла глаза, прикусила губу, но не могла убежать от этого или от чувств, исходивших от Блэка горячими клубами, когда он отдался фантазиям. Пожалуй, образы стали лишь ярче, когда его настоящее лицо и тело не вмешивались.

Когда его чувства усилились… мои тоже приумножались, пока у меня опять не перехватило дух.

— Прекрати… — взмолилась я. Мой голос дрогнул. — Пожалуйста.

Я почувствовала, как он с усилием отстраняется.

— Это может быть больно, — прохрипел Блэк. — В первый раз… только в первый раз. Это может быть больно, Мириам, но только в этот раз… потом это будет так охеренно хорошо… так хорошо… для нас обоих, — боль усилилась, заставив его на мгновение умолкнуть. — Я хочу, чтобы ты знала, на что идёшь… тебе нужно посмотреть на меня, Мириам.

Я ощутила там желание, такое сильное, что оно затмевало все остальное.

Больше чем желание — там жило одиночество, желание контакта… Боже, он так хотел войти в меня, что едва сдерживался.

Почему-то это знание ухудшило моё желание до точки полной иррациональности. Я чувствовала, как Блэк борется с потерей контроля, наполовину обезумев, он пытался успокоить себя. Какая-то часть меня вообще не хотела, чтобы он успокаивался. Я чувствовала, как более звериная часть его борется с остальной частью его сознания, я видела это в его глазах. Та часть его просто хотела удерживать меня на месте, трахать меня, пока я его не пойму. Я чувствовала, как он желает этого, даже пытается объяснить самому себе, почему это будет нормальным.

Это желание пронзило меня, опять душа все разумные мысли.

Не только секс. Он так хотел быть с такой же, как он сам.

Он так отчаянно хотел быть с такой же, как он сам.

Подавив импульс закончить разговор и просто поддаться тому, чего ему так хотелось, Блэк использовал свой разум, чтобы показать мне другой образ, пока он не возобладал над всем остальным.

Это было изображение его члена, догадалась я.

Осознание заставило меня отдёрнуть свой разум, который тянулся к нему, пытаясь заставить утратить контроль.

Он не был похож ни на одного из виденных мною мужчин — и на любое создание мужского пола, если уж на то пошло.

Более длинный, более толстый, его половой орган имел скорее треугольную головку, нежели обычную, похожую на гриб, которую я ассоциировала с другими мужчинами. Но разница была не только в изгибе или форме. Более маленькое, кажущееся острым, похожее на шип… нечто… выдвинулось из его конца, пока я смотрела на него глазами своего сознания. Что бы это ни было, это появилось прямо оттуда, где у большинства мужчин находится уретра. Это выглядело не совсем как кость.

Это выглядело почти как хрящ.

Я ахнула, стиснув руками его грудь и уставившись на это.

— Hirik, — сказал Блэк грубоватым голосом. — Мы называем это hirik… для нас это нормально, Мириам.

В этот раз во мне зародился настоящий страх.

Этого оказалось достаточно, чтобы хотя бы выдернуть меня из того бессознательного блаженства.

Должно быть, Блэк почувствовал, как я отстраняюсь. Должно быть, он почувствовал, что хотя бы часть моего мозга уходит оттуда, куда мы оба отправились.

— Я не причиню тебе больше боли, чем необходимо, — пообещал он, его голос упрашивал, заверял. Он снова прижался ко мне, застонав, когда образы проникновения в меня наводнили его разум. — Не бойся меня, Мириам… пожалуйста. Будет больно только один раз. Я клянусь в этом.

Блэк закрыл глаза, и желание в нем стало настолько сильным, что я невольно захныкала, извиваясь под ним, стискивая его бицепсы обеими руками. Он застонал, прижимаясь ко мне, и его голос почти превратился в хрип.

— После этого будет намного лучше. Боги, Мириам… намного лучше. Лучше секса с людьми. Я обещаю тебе… Я обещаю тебе, Мириам, — он покачал головой, стискивая мои бедра обеими руками, и я осознала, что он вспотел, что он настолько возбудился, что его тело совершенно обмякло, прижимаясь ко мне. — Я обещаю, тебе это понравится… я обещаю… и я сделаю все, что ты захочешь. Что угодно, Мириам. Что угодно… я дам тебе все, что ты захочешь…

Я чувствовала в его словах правду.

Я также чувствовала, как он умоляет, и это вернуло туман желания, делая невозможным думать или даже видеть ясно. Блэк не врал мне, по крайней мере, не осознанно. Я каким-то образом верила ему, хотя часть меня все ещё не могла уложить это в сознании посредством логических терминов. Он не хотел причинять мне боль. Он хотел, чтобы я согласилась на это.

Часть меня вернулась к тому, что мы уже сделали, и насколько я затерялась в этом.

Та эмоциональная интенсивность все ещё обжигала там, в моей груди. Незнакомая… но в то же время не совсем незнакомая. Это была я. Определённо я. Просто я каким-то образом забыла, что это — я.

Я подумала о том, каким другим был Блэк… обычно, я имею в виду.

Когда он не умолял меня о сексе.

Этот страх усилился, становясь невыносимым.

Я вспомнила о Йене.

Я не могла. Я не могла этого сделать.

— Прекрати, — выдавила я, в этот раз по-настоящему пихая его в грудь. — Слезь с меня. Блэк, слезь с меня… пожалуйста…

Он подчинился.

Я ощутила перед этим секундное колебание, ровно перед тем, как исходящая от него боль усилилась в разы. Он перекатился на правый бок, слева от меня, приземлившись на спину на матрас и хватая ртом воздух, стиснул простыни в кулаках.

Долгое время ни один из нас не издавал ни звука, кроме дыхания.

Я отодвинулась от него, как только сумела.

— Боги, — произнёс Блэк, и это прозвучало наполовину стоном. Он посмотрел на меня, когда я спустила ноги с кровати, его золотистые глаза настолько остекленели, что я сомневалась, видит ли он меня вообще. — Не уходи. Мириам… не надо. Пожалуйста. Я не коснусь тебя, если ты этого не хочешь…

Я содрогнулась от его тона.

Эта боль дрожала в его словах, тянула меня за собой как электрическая сила.

Хуже того, это вновь вернуло эмоции, едва не вызвав слезы на глазах.

Но я уже почти встала на ноги.

Блэк не шевельнулся, когда я встала… или когда собирала с кровати и пола одежду, стискивая зубы от боли в ноге. Я помедлила ровно настолько, чтобы натянуть рубашку и скомкать спортивные штаны в руках, как только я прикрыла большую часть себя. Я также подхватила с пола белье, чувствуя, как заливаюсь румянцем, сжимая тонкую ткань в кулаке.

Я не смотрела на него, выходя из комнаты.

Я сказала себе, что остановилась из-за Йена. Я сказала себе, что должна остановиться, что не могу сделать этого, не поговорив сначала с Йеном. Однако я не могла заставить себя поверить в это.

Осознание этого лишь усилило чувство вины.