Страница 35 из 52
Кто-то зажёг более тридцати или около того белых свечей, используя их, чтобы окружить статую ангела и осветить место убийства.
Каждое предплечье было привязано к одному из крыльев ангела. Её руки были тщательно расположены таким образом, который опять предполагал проволоку или нити, удерживающие их в идеальной, деликатной позиции, напоминавшей позу балерины.
Её ноги были расположены в той же позе, что и у остальных жертв, с тем различием, что эта поза была более-менее вертикальной, а не уложенной на спине. Левая нога выпрямлена, носочек вытянут, и большая часть ноги видна из-под платья, которое подобрано спереди почти до талии. Правая нога согнута в колене, носочек так же вытянут и, видимо, привязан тем же механизмом, которые использовался для удержания рук на месте.
Тот, кто перерезал ей горло, так глубоко распилил плоть и мышцы, что едва не оторвал голову от тела. В результате её голова свешивалась под гротескным углом, зияющий разрез смотрел в небо, окружающая его кожа шеи на контрасте казалась костяно-белой.
Кто-то вырезал символ из трёх спиралей у основания её горла. Судя по количеству крови, пропитывавшей её грудь, я подозревала, что там его тоже вырезали. Символ на её горле занимал большую часть ключичной области и в свете свечей казался почти черным.
Я уставилась на неё, зная, что она мертва.
Более того, она мертва уже какое-то время.
Никакой крови на полу под ней. Ничего не хлестало из этой раны на шее.
Металлическое ведро стояло перед ней на каменной плитке пола, выглядя до странности невинно. Однако его расположение было тщательно продумано, поскольку ведро стояло в идеальной симметрии с выставленным напоказ телом и статуей, образуя вершину треугольника с крыльями ангела.
Я вздрогнула, осознав, что во многом медный запах исходил от этого ведра.
Прикрыв рот и нос одной рукой, я отвернулась от неё, борясь с тошнотой, но все равно направляя пистолет примерно в её сторону.
Мой взгляд переместился на стену.
Теперь я видела две строки символов, занимавшие всю длину комнаты с той стороны.
Я понятия не имела, что они значили.
— Это послание, — выдохнул Блэк.
Я взглянула на него, только сейчас осознавая, что забыла об его присутствии.
— На каком языке? — спросила я тише шёпота.
Он наградил меня мрачным взглядом, не отвечая. Затем он заговорил на языке, которого я никогда прежде не слышала. Его слова звенели инопланетной мелодичностью, смешиваясь с более грубыми, более гортанными звуками, которые почему-то казались ещё более чужеродными.
Когда он закончил, воцарилась звенящая тишина.
Затем он заговорил снова, тем же ясным голосом. Только после нескольких слов я осознала, что он переводит слова для меня, говоря по-английски.
— И поднимется великий плач, когда заговорят боги, — сказал Блэк. — Нужда в двери в то другое место должна быть утеряна, а те, что по другую сторону, забыты…
Когда он закончил говорить, тишина сделалась ещё глубже.
Все, что я слышала в ней — это слабое шипение пламени оплывающих свечей.
— Что это значит? — наконец, прошептала я.
Блэк посмотрел на меня. Что-то в этих глазах придавало ему такой вид, будто он погрузился в размышления, и его мысли находились в миллионе миль отсюда. Я наблюдала, как гаснет этот отстранённый взгляд сразу перед тем, как выражение его лица ожесточилось, заставляя его выглядеть опасным.
— Это значит, что он знает обо мне, — ответил он.
Он сократил расстояние между нами двумя длинными шагами. Я не вздрогнула, но почувствовала, как напрягаюсь, крепче стискиваю пистолет, все ещё целясь им в пол и куда-то в сторону мёртвой девушки. Если Блэк и заметил, его это не остановило. Он подошёл прямо ко мне, его золотистые глаза казались более хищными в свете свечей.
— … Он знает, что я такое. Нам нужно выбираться отсюда. Сейчас же, Мириам.
Он схватил меня за руку.
Когда он сделал это, взрыв рябью прокатился по люку в крыше, сбивая нас обоих с ног.
Глава 10
СТАНОВЯСЬ ЖЕРТВОЙ
В ушах звенело. Я не могла слышать ничего другого.
Я осознала, что перекатываюсь на спине по плиточному полу, из которого выдраны куски. Голова кружилась, в глаза попадал дым и пыль, я пыталась разглядеть что-то сквозь падающий мусор, пока в моей ноге орала боль. Я пыталась перевернуться на бок. Я не могла мыслить достаточно связно, чтобы сформулировать, что я собиралась делать дальше, но моё тело все равно двигалось, как во время боевых действий.
Я поискала Блэка и обнаружила его лежащим на спине рядом с несколькими кусками каменной плитки, его глаза оставались закрытыми. Я не видела на нем ничего, кроме небольших порезов от стекла, возможно, ожогов на руках и лице… но казалось, что он без сознания. Мои глаза метнулись к огню, горевшему в центре комнаты. Женщина в свадебном платье, сгорая, напоминала какого-то демона, её вытянутые вверх руки чернели, пока огонь пожирал ткань её платья. Тонкая ткань вспыхивала все выше, пока я наблюдала, даже когда огонь добрался до её длинных волос.
Даже сквозь плывущую в воздухе пыль я чувствовала запах её горящей плоти.
Я радовалась, что не могу видеть её лица.
Я начала двигаться, ползти в сторону Блэка, хватая ртом воздух от боли из-за того, что там случилось с моей ногой…
В этот момент кто-то схватил меня за руку и потащил назад.
Я боролась, пытаясь дышать, затем высвободиться от этого человека, кем бы он ни был. Моя борьба продлилась недолго; боль в ноге волной прокатилась по мне, как только я попыталась пинаться, заставив меня кричать, пока не закончился воздух.
Я едва не потеряла сознание впервые в жизни.
Тот, кто меня тащил, лишь усилил свою хватку. Когда мой разум устаканился, я издала крик, закашлявшись от частиц пыли и уставившись в дыру в потолке, где когда-то находился люк. Почернев по краям, он извергал дым вверх высокой колонной.
Но выставочный зал постепенно исчезал из поля моего зрения. Я хрипела, снова кричала, пока меня тащили по осколкам стекла и расколовшейся каменной плитки, которая ощущалась как куски металла.
Закашлявшись сильнее, я сопротивлялась, повторно пытаясь высвободить руку из этих стальных пальцев, и удерживавший меня человек жёстко стиснул мышцы и кости… настолько жёстко, что мой разум отключился. Когда я в следующий раз открыла глаза, меня уже тащили во тьму второго выставочного зала.
Это был не Блэк…
Я выгнула голову и шею, чтобы посмотреть, кто волок меня по гладкому полу, пытаясь различить силуэт в темноте. Я не могла видеть его лица или даже чётко представить себе габариты теперь, когда мы полностью находились в тени. Пальцы в перчатке стиснули мою руку. Я мельком заметила наручные часы, серебряные, как армейские часы Блэка, но этот проблеск определённо не принадлежал руке, которую я помнила.
Мой разум прояснился, пронзая шок и боль.
Блэк лежал на полу. Без сознания.
Кто бы меня ни тащил, это не мог быть он.
— Отпусти, — выдавила я, мой голос звучал хрипло и приглушённо даже в моих собственных ушах. — Прекрати. Пожалуйста… Я могу идти… я уже могу идти сама…
Кто бы это ни был, он не ответил.
Возможно, он меня не услышал.
Я потянулась к левому боку, ища рукоятку пистолета, который у меня имелся. Я вспомнила, что держала его, когда сработала бомба. Должно быть, я его выронила. Я потянулась к правой кобуре, но она тоже пустовала. Значит, оставалась нижняя, на моем бедре.
— Эй! — я задыхалась. — Эй… наши друзья на подходе. Полиция…
Он жёстче дёрнул меня, и я почувствовала…
Злость. Чертовски много злости.
Так много, что она ненадолго ошеломила меня, выключая мой разум.
Это была не моя злость.
Но это беспокоило меня не так сильно, как второе озарение.
Кто бы меня ни держал, я не узнавала его разум.
Более того, он, похоже, скрывался за щитом. Как Блэк, когда я попыталась прочесть его в ресторане Клифф Хаус. Эмоции, которые я ощущалась, доносились издалека, лишь намёк, шепчущий сквозь трещины. Я бы и вовсе не ощутила его, если бы не чистая насыщенность того, что жило по другую сторону этой стены.