Дар памяти

Оборачиваюсь, взрываю конец галереи Экспульсо и под аккомпанемент раздирающего нервы скрежета заворачиваю ее пролет в сторону противника – эх, видел бы меня сейчас Альбус! - невербальным Верто* Максима. Снизу доносится оглушающий треск – похоже, разломало стену, которая была опорой для галереи. Хорошо сработало - дайте два!

Захлопнув дверь, бормочу Хоменум Ревелло. Слава Мерлину, кроме нас двоих - никого. Предельно сконцентрировавшись, вывожу заклинания, которыми запираю комнаты в Хогвартсе. Так как щиты нападавшие больше не держат – игрушки кончились - есть шанс, что, до того, как они рассоздали зеркало, оно отразило парочку заклятий в них самих. Значит, потратят время на лечение. Потом будут соображать, как до двери добраться, которая теперь в голой стене на уровне второго этажа торчит. Галерею Репаро не возьмет, нужны строительные заклинания. Их обычно только специалисты знают. А для того, чтобы снять мои запирающие, самому опытному взломщику (кроме Лорда, конечно), понадобится минут пять. Бомбарду тут не применишь, взрывной волной, как бы они сюда ни добрались, может вниз отбросить.

Девчонка, по счастью, живая, хоть и бледная, навалилась всем телом на дверь рядом со мной, и тоже какие-то охранные заклинания бормочет. По ее бедру течет кровь, и в свете мерцания чар видно, как она пытается зажать рану свободной рукой. Зажмешь такое, думаю я, подавляя шевельнувшиеся угрызениями совести.

Рассусоливать некогда. Тыкаю палочкой ей в ногу и выговариваю Эпискеи. Еще раз. И снова. Не действует! Кровь бежит прямо таки ручьем. Чем они там ее разрезали? Усовершенствованное Секо? Кидаю замораживающее (не зря столько времени в лазарете проводил когда-то!), хватаю ее за руку и тащу вверх по лестнице, освещая дорогу Люмосом. Девчонка глухо стонет - в ноге боль, должно быть, адская, тысячи ледяных игл - но карабкается вслед за мной. На последних ступеньках я волоку ее уже бесчувственную. Наверху мы оказываемся в коридоре с несколькими дверьми. Перед глазами все плывет. Еще один круглый фиал, и зрение удается сфокусировать. Укрепляющее оставляю пока для нее.

Открываю первую попавшуюся дверь – пустая пыльная комната чердака. Дом Горбина примыкает к Лютному переулку, выберемся и пойдем по крышам.

Вывожу запирающие, соображая, что на чердак можно и взорвав потолок в одной из комнат второго этажа прорваться. Впрочем, меня хотели взять живым – может, не станут рисковать? А вот девчонку точно живой не хотели, били на поражение. Свидетели ни к чему.

В комнате все пропахло пылью. Два окна, в которые льется неясный лунный свет, защищены магическим барьером. Можно попытаться его снять, но сначала надо заняться девчонкой.

Моя неожиданная помощница лежит на полу без сознания, крепко прижимая палочку к замороженному бедру. Лицо даже и в обмороке кажется сосредоточенным. Растрепанные темные волосы в крови – на виске ссадина. Тактика боя похожа на аврорскую. Интересно, внешность своя или она тоже под оборотным, как и я?

Размораживаю ногу. Рана ужасна, все бедро как будто вскрыли до кости, брюки висят клочками. Решаю попробовать первый вариант старинного заклинания Вулнера Санентум, который я применял к ранам еще до изобретения Сектумсемпры. Оно не требует большой силы, но для него нужен особый тип магии, и мне повезло, что моя магическая стихия – вода. Заклинание срабатывает. Кровотечение останавливается, и, пока я выпеваю заговор, повторяя его вновь и вновь, рана закрывается на глазах. Энервейт, кровевосстанавливающее, укрепляющее. Обезболивающее, увы, нельзя. Девчонка послушно глотает все, чем я ее пою. Странная доверчивость для аврора.

Что вы здесь забыли? – спрашиваю я, салютуя ей флягой с оборотным. Надо же, и часа не прошло, и оно не перестало действовать, а мне казалось, что битва длилась часа три как минимум.

Да, не очень хорошо получилось, - кивает она. И сужая глаза и пытаясь вглядеться в меня при свете слабенького Люмоса, неожиданно говорит: – Вы из наших. Кто вы? Я - Рита.

Вопрос ставит меня в тупик. Кто такие наши?

Сожалею, но я не намерен раскрывать свою личность, - отвечаю я вежливо.

В ее глазах, кажется, безмерное удивление, прочитать бы мысли, но даже если бы было время, я не в том состоянии, чтобы это делать сейчас. Если моя догадка верна и меня хотели взять живым, то проклятья не смертельны. Однако действенности их это не отменяет. Обезболивающее помогло заблокировать боль в груди, но то, что доступ мозгового центра к боли отключен, не значит, что тело ее на самом деле не испытывает. Испытывает и выматывается. Простейшими универсальными зельями можно ослабить действие проклятий, но не избавиться от них. Для полного избавления нужно, во-первых, понять, что с тобой, во-вторых, приготовить соответствующее зелье, в-третьих, знать специальные заклинания, которые произносятся одновременно с приемом зелья.

Глобальных темномагических проклятий – немеряно, а легких темномагических еще больше. Однако зелий всего лишь десятки, так как по действию проклятья подразделяются на двадцать две группы. Четыре из них априори смертельны, и чем выше сила волшебника, наложившего их, и чем ниже сила того, кто подвергся проклятию, тем быстрее они убивают. Это не означает, что легкие темномагические оставляют в живых. Если такое проклятие вовремя не снять, человек все равно погибнет. Когда проклятий, наложенных одним человеком, несколько, они вступают во взаимодействие, усиливая друг друга. Со мной именно это и происходит, и я понимаю, что нужно скорее добраться до Хогвартса, до Помфри. И это важнее того, чтобы разбираться, откуда здесь взялась аврорша.

Отойдите, - говорю я, помогая девице встать. Она пытается трансфигурировать разорванную брючину, но не преуспевает.

Бомбарда? – спрашивает Рита, догадываясь о моих намерениях.

Бомбарда, - киваю я почти весело.

И в этот момент за дверью раздается оглушающий треск, заставляющий вздрогнуть нас обоих. Быстро они. Не ожидал.

Мы переглядываемся, отходим к двери, встаем на колени (Рита стонет: нога еще не зажила) и направляем палочки в сторону прогнивших балок.

Купол, - напоминаю я.

Я накрою обоих, - говорит она уверенно, и после того, как мы громко произносим «Бомбарда Максима!», стремительно выбрасывает руку вправо, чтобы с помощью щитовых чар отвести доски и куски строительного мусора, летящие нам в лица.

Зеленоватый с желтыми и черными точками рисунок мелькает перед глазами несколько раз, пока в открывшуюся моему мутному взору огромную дыру в крыше не прорывается звездное небо.

Есть! – кричит она звонко. – Плечи!

За дверью раздаются крики. Я ощущаю, как охранные заклинания рвутся одно за другим. Все-таки сильный противник, ничего не скажешь.

Есть идея получше. Не аппарация. Идите сюда! – бросаю я резко, и не дожидаясь ответа, привлекаю ее к себе, железной хваткой сжимая руки вокруг талии, сосредотачиваюсь на чарах полета и, в тот самый миг, когда дверь распахивается, стартую. Успели! Инкарцеро противника бьет по ногам, и нас так и выносит на поверхность – наполовину связанными. Ярдах в пяти от дыры нас уже ждут, но скорость полета слишком высока, чтобы они успели причинить вред.

А вот силы вытягивать нас дальше у меня не хватает. Мы приземляемся в Лютном переулке, на первую попавшуюся плоскую крышу, домах в трех от горбинского. Хоть я и стараюсь смягчить посадку, максимально замедляясь, в момент столкновения с поверхностью Рита кричит от боли, и тут же справа вдалеке раздаются голоса. Нас заметили. Крыша, на которой мы находимся, - выше других, и соседние крыши - покатые, но аппарировать надо немедленно.

Рита пытается подняться, опираясь на руки, и пока я торопливо глотаю последнее бодрящее, расколдовывает нас. Не успели. Услышав хлопки аппарации, мы вскакиваем, разворачиваемся, и, встав спиной к спине, отражаем первые вспышки заклятий двух магов. В воздухе слышны еще хлопки, и мы моментально оказываемся окружены со всех сторон и прижаты спинами к ограждению.