Дар памяти

Баронесса посмотрела на часы:

Максима и Рита вот-вот должны вернуться с похорон. Надеюсь, он не забывал принимать оборотное каждый час и не выкинул очередной пакости.

Не думаю, что он вообще в состоянии связно думать, - вступилась Эухения Виктория за брата. – Я никогда его не видела в таком состоянии.

Ты не видела его, когда… - баронесса на секунду остановилась - …он не отходил от тебя несколько ночей, пока мы с отцом не заставили его поспать, и только наше жесткое давление, взывание к долгу перед семьей и тобой заставило его вернуться в Дурмштранг. Боюсь, что ему слишком много всего за один месяц.

Поэтому я и уговаривала его остаться на каникулы у Крама! – воскликнула Эухения Виктория. – Черт, лучше бы он провел их с Мэри! Тогда бы…

Тогда бы это случилось в другом месте и в другое время, - живо прервала ее баронесса. Она поднялась, прямая, как статуя. – Что суждено, то всегда исполняется. - В зеленых глазах был холод.

Она была уже у двери, когда Эухения Виктория окликнула ее. Баронесса повернулась.

Эухения Виктория замялась, чувствуя, как лицо заливается краской.

Да? – подбодрила баронесса.

Прости, это такое личное… Но ведь я все знаю про тебя и Хосе Антонио… Между тобой и Грегори что-нибудь было?

Баронесса застыла, впившись в дочь глазами. Потом медленно покачала головой и вышла.

Эухения Виктория откинулась на подушки. Выражение лица баронессы осталось непроницаемым, а ответ был достаточно однозначным, но ее не покидало ощущение, что мать соврала.

========== Глава 22 Решения ==========

Кажется, стоит признаться самому себе – мне нравится этот мальчишка. Ему не откажешь в уме, такте и он смотрит на меня с таким откровенным непрошибаемым восхищением во взоре, что мне приходится осаживать себя и все чаще напоминать себе, что он маггл. Было бы иначе, я бы взял его в ученики. Но, подозреваю, в этом вопросе судьба откровенно смеется надо мной. Иногда она принимает вид Альбуса. Чем еще, как не насмешкой, можно объяснить то, что он взял оборотня на должность, на которую я претендую уже не один год. Но Альбус упорно игнорирует тот факт, что в ЗОТИ мне нет равных. Даже он сам не смог бы преподавать этот предмет. Его защитная магия в большей степени – стихийная, интуитивная. Я же учился защищаться с помощью заклинаний. Конечно, я знаю о проклятии. Альбус все время отговаривается им. Но даже если бы я преподавал всего лишь год - они бы поняли, что такое настоящая защита!

Возможно, я слеп. Привык считать себя человеком холодного ума, но в который раз поддаюсь чувствам, и это выходит мне боком. Альбус часто говорил, что восхищается моей смелостью, но в сфере отношений – это, скорее, не смелость, а идиотизм. Я словно раз за разом беру незнакомые ингредиенты, из непонятно каких соображений ожидая, что из них получится хотя бы сносное зелье. Надежда – глупое чувство. И все же, если бы в моей жизни совсем не было Лили Эванс, или Альбуса, или даже, тролль с ним, Люциуса, было ли бы в ней что-нибудь вообще? Ответ однозначно «нет». И значит, пусть так – пусть несправедливость, разочарование, предательство, пусть я умею лишь только так – кусками, а иногда и крошечными частичками, урывать что-то, предназначенное не мне. Но я буду изо всех сил беречь каждый из них, и, может быть, однажды, даже из этих крошечных кусочков, когда их накопится достаточно много, соберу что-то целое?

Эти соображения приходят мне в голову, когда я в полночь стою перед отелем Marriott, тупо пялясь на двери, закрывшиеся за моим мальчишкой. Мне пора в Хогвартс. И хоть мы и договорились с Минервой, что в случае чего она пришлет мне Патронуса, вдали от замка я ощущаю себя не на месте. Возможно, потому, что впервые в жизни я вышел оттуда по личному делу. Потому что даже редкие ужины у Малфоев – это больше стратегическое, чем какое-либо еще.

Надо же, он даже не обиделся, что я не остаюсь ночевать. Только спросил, почему я так тороплюсь вернуться. Мы сидели за ужином в полутемном ресторане отеля, в получасе от того, чтобы встать и пойти в кино.

Родственник одного из учеников – очень опасный преступник. Он уже пытался проникнуть в школу и тогда пострадал кое-кто из охраны, - объяснил я, делая глоток вина. – Он будет пытаться сделать это не раз, чтобы убить мальчишку. Кроме того, я подозреваю, что один из учителей в сговоре с ним и может выманить этого маленького засранца.

Жаль, что нельзя было похвастаться следящими чарами, которые я наложил на Люпина. С другой стороны, и рассказать об этом можно было только тому, кто не был в курсе ситуации в магическом мире.

Ты его не слишком любишь, да? Этого ученика?

Терпеть не могу. Ленивый, заносчивый и самовлюбленный, как… - я остановился в шаге от того, чтобы не поделиться своей личной жизнью с парнем, которого видел третий раз в жизни. Если бы кровь вейлы передавалась по мужской линии, я бы не удивился, узнав, что она течет в нем. Интересно, были ли какие-нибудь другие магические расы, наследники которых способны очаровывать?

Но ты хочешь его защитить?

Тебе не кажется, что в моем положении у меня вряд ли есть выбор? - хмуро отозвался я. Если я и хотел чего-либо в отношении Поттера, так этого того, чтобы он исчез с глаз моих долой. Или хоть раз в жизни был по-настоящему поставлен на место. При мне. Альбусом Дамблдором.

Но ведь ты всего лишь учитель! Что ты можешь сделать против вооруженного преступника? Для этого есть полицейские, охрана.

Маггл. Я постоянно забываю об этом. Ну что с ним делать?

Северус, это не потому, что я сомневаюсь в тебе…

Ромулу, что из того, что ты знаешь обо мне из нашего общения, позволило тебе предположить, что это я часто влезаю в неприятности?

Он потупился.

– Ты прав. Но, черт побери, ты мне не чужой человек! А я… я знаю, каково это – когда силы неравны… - его смуглое лицо пошло красными пятнами.

Не чужой человек. Немыслимо. Так говорят, когда степень близости достигает определенной точки. Так говорят, когда кого-то упрекают в том, что этот кто-то не принимает заботу. Иногда что-то похожее, но более завуалированное, я слышал от

Альбуса.

– И я не понимаю, зачем тебе рисковать собой!

Я… служил в особом отряде.

Изумление в его глазах не поддавалось описанию:

Ты?

В это так сложно поверить?

Нет, - помотал головой Ромулу. – Ты кажешься таким сильным. Ну, не в смысле телосложения. Но это, конечно, все объясняет.

Что объясняет?

Твою грацию, то, как ты двигаешься, - сказал он. - Как Брюс Уиллис в «Крепком орешке». Реакцию – как ты вскочил между мной и Эрнесто. Уверенность, с которой ты расправился с теми парнями. И ты всегда знаешь, что делать.

Его юношеский энтузиазм и стремление заваливать комплиментами порой ставили меня в тупик. Конечно, парочка-другая моих почитателей находилась на каждом курсе, и даже вне Слизерина. Одна девица из Хаффлпаффа как-то поставила меня в известность, что, вызывая Патронуса, она представляет урок по зельям на пятом курсе, тот момент, когда она поняла, что я – внимание! – мужчина ее мечты. И что ее Патронус якобы имеет форму летучей мыши. Не знаю, не врала ли она. Все-таки заклинание Патронуса – высшая магия. Проверить оный факт я, как вы понимаете, не стремился. А пылкие восторги я не люблю по той простой причине, что они имеют быстрое свойство угасать.

Я фыркнул и спросил, чтобы перевести тему:

– Что ты там говорил, про то, что знаешь, когда силы неравны?

Это… эхем… Немного нечестный прием с твоей стороны, - тихо сказал он.

Я пожал плечами:

Что есть, то есть…

Это из-за сестры, - помрачнел Ромулу. - Один раз на нас уже нападали, и нам удалось сбежать. А в этот раз ее чуть не убили, но там что-то взорвалось, и она спаслась, а все остальные погибли. Я нашел пять трупов. Тех, кто на нее напал, и ее друга детства. А пока тушил пожар, все тела сгорели, и я не успел...