Узы крови

Кол сразу поспешил на помощь лежащему на земле брату. Клаус зарычал от боли и ярости, когда его приподняли на ноги, но это не помешало ему схватить трость и со всей силы сжать ее. Чаша была переполнена. Последняя капля ненависти упала туда именно в тот момент, когда отец отказался отменить свое решение. Он был готов пожертвовать собственной дочерью ради фантомного мира, ради блага государства, которое уже было уничтожено и подавлено предыдущей войной. Майкл мог лицемерить сколько угодно, мог избивать каждого из них сколько угодно, однако он не имеет права распоряжаться их судьбами. Это был второй раз за всю долгую жизнь кронпринца, когда тот пожалел, что не убил короля и не покончил со всем этим.

Вновь гробовое молчание, грустные и смирившиеся лица вкупе с сочувственными взглядами в сторону Ребекки, чье лицо побледнело и помертвело одновременно. Они уже сдались, свыклись с этой преждевременной потерей, словно ее увозят в проклятый Дорн уже завтра. Они слабы, безвольны, хрупки и слабохарактерны. Но только не Клаус. Ланнистер найдет способ помочь сестре.

Она никогда не выйдет замуж за этого человека, а если подобное произойдет, то вера в Бога и справедливость окончательно рухнут. Но он не настолько фанатичный, чтобы слепо полагаться на провидение или на человека, которого никто никогда не видел. Нет, он, Клаус, сын Майкла, наследник престола, найдет другой способ. Он сделает все, даже пойдет на убийство родного отца, если придется.

========== Последняя ночь ==========

Nick Leng – Drivers

London Grammar – Stay Awake

Рекс слегка поморщился, стоило солнечным лучам коснуться его лица, после чего что-то пробурчал себе под нос и отвернулся к стене, натягивая простынь поверх головы. Непрошеные гости вывели его из самой приятной фазы сна, во время которой он наслаждался компанией прекрасных девушек. Тем не менее явное нежелание подниматься навстречу цветущей природе было воспринято младшим сыном Лэнса как вызов. Он без зазрения совести прыгнул на кровать, практически взобравшись на него верхом, и прокричал: “Доброе утро, Вавилон!“.

Темплтон послал его к черту сквозь плотно стиснутые зубы, но сон уже давным-давно покинул больного, оставив после себя отвратительное ощущение недосыпа и злобы на весь мир, включая навязчивого мальчишку, что радостно скакал на постели, словно никогда в жизни не видел неба и облаков. Невозможно было представить всю злость Рекса в этот момент, хотя он старался сдерживаться изо всех сил и усиленно делал вид, что его не волнует приход друзей.

В конце концов Хойт добился своего: обозленный Темплтон резко перевернулся на другой бок и столкнул назойливого просторца; тот, в свою очередь, рухнул на пол под оглушительный смех всех присутствующих. Более предприимчивый Стефан сразу же подошел к небольшому окну напротив широкой постели и неожиданно дернул за красную штору, освобождая таким образом солнце из своеобразной темницы. Почувствовав свободу, небесное светило сразу же одарило своего спасителя обжигающими летними лучами. Раздосадованный таким поведением друзей, Темплтон недовольно засопел в подушку, а затем приподнялся на локтях, чтобы разглядеть всех вошедших.

Среди них также было и незнакомое лицо: наследник Соколиного Гнезда стоял, прислонившись к дверному проему и исподлобья наблюдая за сложившейся ситуацией. Последнее время он ходил мрачным, сторонился людей, даже собственной сестры. После произошедшего в беседке это был его первый выход в компании новых товарищей. Старк по-прежнему стоял у окна, словно выманивая прятавшееся за облаками солнце. Его усилия были не напрасны: еще немного, и звезда вновь показалась из-за кучевых оград. Хойт продолжал лежать на полу около кровати больного, демонстративно раскинув руки в разные стороны, будто падение причинило ему невыносимую боль или непоправимый вред.

Рекс тяжело вздохнул, понимая, что ему не отвертеться от общения с новоприбывшими, поэтому сразу же поспешил встать с удобной постели. Первая попытка не увенчалась успехом – глубокая рана в области живота заныла и потянула назад. Старые бинты на торсе до сих пор хранили гадкий запах лекарств, крови, гноя и пота. Рана, полученная в бою с последователями Мартелла, воспалилась и в какой-то момент угрожала убить младшего из сыновей Орсона, но придворный лекарь – великий чудотворец – смог провести сложнейшую операцию.

Она заняла весь день, в ходе которого он осторожно, по кусочкам извлекал пораженные участки. Рекс потерял сознание на десятой минуте, избавив себя от невыносимой боли, а отца – от душераздирающих криков собственного ребенка. Таким образом, он провел все свои дни взаперти, в небольшой комнатке, где каждый день принимал кислые лекарства и терпел замену бинтов – весьма болезненную процедуру.

Он должен был признаться, что, несмотря на все обстоятельства, все же был рад приходу друзей. Переодевание для прогулки вызвало немало затруднений, поскольку резкие движения причиняли боль, однако Стефан помог ему натянуть рубашку и подняться с места, чтобы размять онемевшие от долгого пребывания в одной позе ноги. Обрадованный Тирелл сразу же вскочил с места и вылетел через дверь, приглашая остальных следовать за ним, чтобы последний раз прогуляться в столь прекрасную погоду по стенам замка. Это предложение было принято с большим удовольствием: Стефан помог раненому подняться и осторожно повел к выходу, в то время как мрачный Аррен следовал за ними. Поначалу с каждым шагом Рекс ощущал неприятные покалывания в области груди, но затем выпрямился и смог идти один, без посторонней помощи.

– Я, конечно, ничего не имею против, даже наоборот – рад вашему приходу, но все же объясните мне, почему именно сейчас? – поинтересовался Темплтон, облокотившись на один из заостренных шпилей стены, чтобы отдохнуть. Трое других окружили его с разных сторон, словно загнанную в угол добычу.

– Завтра мы уезжаем, друг мой, хотели попрощаться, устроить своеобразный праздник. Только без вина, верно, Хойт? – Стефан подмигнул самому младшему из компании, за что сразу же получил легкий подзатыльник.

– Да, я уже хочу убраться с этого вонючего города, хватит с меня столицы! – практически выкрикнул Кай, все это время стоявший в дальнем углу и бессознательно глядевший куда-то в сторону горизонта. Удивленные взгляды друзей не произвели на помраченное сознание Сокола особого впечатления, однако он все же протянул руку второму сыну Орсона, который внимательно следил за не представившемся незнакомцем. – Меня зовут Кай Аррен, я – сын Робина и единственный наследник Восточного Региона.

– Племянник сира Ричарда? Наслышан о тебе, – Рекс приветливо кивнул и дружески пожал предлагаемую руку, после чего внимательно оглядел всех присутствующих, словно ища кого-то конкретного. – А где Клаус?

Внезапно повисшее молчание говорило красноречивее каких-либо слов. Темплтон был осведомлен относительно всего, что произошло в Королевской Гавани за неделю, несмотря на то, что был прикован к постели. Сердобольная болтливая служанка, приходившая каждый день для смены простынь, успевала рассказать все новости, а также поделиться своими мыслями на сей счет. О смерти Хенрика, младшего из семейства Ланнистеров, Рекс узнал от отца, который периодически заходил в комнату больного, чтобы узнать о его самочувствии и проверить, как идет лечение.

Эта новость шокировала юношу, но не так сильно, как сообщение о том, что кронпринц лежит без сознания после падения и неизвестно, выживет ли. Тогда младший сын великого воина был готов на все: подняться с кровати, снять стесняющие движения бинты, отправиться в покои Клауса, который находился в своеобразном летаргическом сне, и остаться с ним. Тем не менее этот душевный порыв сразу же был остановлен одним неловким движением, вызвавшим боли больше, чем острие кинжала, медленно проникающее внутрь живота.

Порою он начинал бредить, вспоминать давно умерших людей, среди которых был его старший брат Жак, погибший двадцать лет назад в знаменитой битве под замком Баратеонов. Долгими бессонными ночами в кромешной тьме ему начинало казаться, что призрак брата стучится в дверь или в приоткрытое окно, но эти галлюцинации сразу же рассеивались, стоило Темплтону поддаться им. Призраки привыкли к тому, что их боятся, а не жаждут увидеть. Желание короля относительно своей единственной дочери моментально разлетелось по всему замку и за его пределами. Младший сын Орсона узнал об этом позднее всех, но подобное решение тронуло его до глубины души, в особенности происшествие между Никлаусом и Майклом. Он искренне желал помочь старому другу, желал заключить того в объятия и проговорить слова утешения, однако Лев никому не показывался на глаза уже достаточно давно, ещё с момента рокового известия.