Узы крови

Резко мотнув головой, Аррен попытался отогнать проклятые чары, медленно дурманящие мозг и разум. Ребекка, подобно истинной Львице, наблюдала за этим с нескрываемым удовольствием. Он был не первым мужчиной, который пытался воспользоваться методами обольщения, однако первый, у кого это получилось. Малакай нравился ей – в этом не было сомнений – даже сильнее, чем полагалось изначально, поэтому недавняя игра с ним доставила немало радости и внутреннего удовлетворения.

Наследник Гнезда уже приготовился к очередному нападению, не все еще было потеряно, что-то можно было исправить, можно было оставить за собой хотя бы один раунд. Подняв руку для предстоящей речи, сын Робина сразу же осекся, стоило ему перевести взгляд в сторону неожиданно вышедшей из-за угла королевы. Леди Эстер быстро вошла в беседку, не обращая внимания на приветствие верного рыцаря, ее интересовала лишь дочь и предстоящий разговор с ней, который, возможно, станет для последней сильным ударом.

– Ваше величество, – Кай сразу же вскочил со стула, чем насмешил принцессу, с наслаждением наблюдавшую за его неподдельным замешательством. Жена Майкла внимательно посмотрела на молодого человека перед собой, после чего сразу же перевела взгляд на дочь. – Прошу прощения, я уже уходил.

Королева не успела произнести слова благодарности за понимание, поскольку нечеловеческий крик, вырвавшийся, казалось, из самых темных пучин Ада, привлек всеобщее внимание. Эстер вздрогнула, отчетливо расслышав слово “мама“, в то время как сир Гавен выхватил клинок из ножен, приготовившись к бою. Удивлению каждого из присутствующих не было предела, когда они заметили Клауса, быстро шагающего в сторону беседки и опирающегося на деревянную трость.

За ним неуверенно следовали младшие братья, старавшиеся, по мере возможности, поддерживать еще не оправившегося после тяжелого падения кронпринца. Его недавний окрик, который разнесся по всему двору, приковал к себе несколько десятков посторонних глаз. Остановившиеся слуги внимательно следили за уверенной поступью наследника престола, чья ушибленная нога изредка слегка отклонялась влево. Недавняя физическая травма была ничем по сравнению с той, которую ему нанесла весть о том, что Ребекку отправят в Дорн и выдадут за Нолана Мартелла. Элайджа и Кол сообщили эму об этом сразу же после того, как узнали.

Несмотря на все уговоры остаться в постели, Никлаус, словно загнанный в угол зверь, вскочил с места, едва не упав по дороге, выхватил трость и направился к выходу, чтобы достичь сестры первым и предупредить ее о нависшей опасности. Потребовалось немало времени, чтобы пересечь половину замка, но он все же успел быстро добраться до единственного любимого места Бекки, при этом подгоняя остальных последователей. Один болезненный вид матери окончательно убедил Клауса в том, что вся эта ситуация крайне серьезна, и он не видел иного выхода, кроме как прокричать с большого расстояния столь многозначительную фразу.

Это было предупреждением. Лев не собирается сдаваться без боя, Лев будет сражаться до конца. Кол еле поспевал за некогда хромавшим Клаусом, а Элайджа старался переварить сложившуюся ситуацию, чтобы найти все объективные пути решения. Дочь Лукаса давно поняла, что появление старшего сына и его чудовищная выходка не могли произойти просто так, – он все знал. Она сразу же дала знак испуганному сторожу, чтобы тот опустил оружие, но Вастерлинг сделал это лишь тогда, когда молодой наследник короны подошел к нему почти вплотную, поскольку тот преграждал путь к беседке.

– Не верь ни единому ее слову, Ребекка! – вновь прокричал Николаус, стараясь оттолкнуть назойливого рыцаря. Вразумительный толчок со стороны Кола заставил Вастерлинга пошатнуться и отступить на несколько шагов назад. Кронпринц сразу же воспользовался ситуацией и подлетел к сестре, указывая тупым концом трости на мать. – Ты не представляешь, что они с отцом задумали! Ну же, мама, скажи ей, что хотела сказать, но при мне, со всеми объяснениями!

– Ты не понимаешь, Клаус! Нолан Мартелл…

– К черту Нолана Мартелла! – перебил взбешенный принц, – Я убил его брата, значит, смогу убить и его, но я не позволю вам продать Ребекку, как лошадь!

– Ник, о чем ты говоришь? Что происходит, мама? – Бекка вопросительно посмотрела на Эстер, пытаясь понять, что случилось во время ее отсутствия. Королева старалась подобрать подходящие слова, чтобы успокоить норовистый нрав старшего сына и вместе с тем объяснить все как можно спокойнее. Посторонние глаза мешали, но поговорить наедине с дочерью возможности не было.

– Хватит, Никлаус, – металлические нотки в приглушенном голосе заставили всех присутствующих вздрогнуть и обернуться. Король давно наблюдал за сложившейся ситуацией со стены замка, пока не пришел к выводу, что без его весомых слов ничего не двинется дальше глупых угроз и понуканий. Верный стражник и друг Расти Мэннинг, стоял немного поодаль от государя. Его присутствие было необходимым для обеспечения безопасности правителя Беленора. – Ты продемонстрировал всем свой характер, но теперь пора заканчивать. Раз уж ты решил вынести все это за пределы семьи, отказавшись таким образом от нормального разговора, то теперь это на твоей совести.

Кронпринц прожег отца ненавидящим взглядом, бросая вызов. Майкл сделал вид, что сошедший с ума Клаус не его сын, а сторонний наблюдатель, и сразу же обратился к дочери:

– Ребекка, мне очень жаль, что нам не позволили обсудить это в более приватной обстановке, но так решил твой брат. Что же, буду краток, а все подробности тебе сообщит Никлаус. Через два месяца ты отправишься в Дорн для заключения брака с тамошним лордом и принцем, Ноланом Мартеллом. В обмен он должен гарантировать полную неприкосновенность земель Простора, а также остановку военной кампании.

Гробовая тишина повисла над маленьким деревянным домиком. Ее нарушали лишь слабые колыхания листьев на ветру. Никто не решался что-либо произнести в этот момент, все как будто замерло. Эстер сжала собственный рукав в нервном ожидании предстоящей сцены; Элайджа и Кол напряженно переглянулись; Ребекка не поверила в услышанное. Ей показалось, что все это злая шутка, придуманная и разыгранная сценка. Тем не менее во всех этих разнообразных эмоциях находились две каменные статуи львов. Они не сводили друг с друга глаз, словно оба приготовились к прыжку и предстоящей ожесточенной битве. Это могло длиться вечно. Всепоглощающий гнев медленно охватывал двух противников. Что-то должно было произойти, кто-то должен был вмешаться, иначе кровопролития было не избежать.

– Лжец, – Клаус все же решился нарушить угнетающую тишину. Казалось, все свидетели немой трагедии одновременно задержали дыхание, поскольку тяжелые вздохи послышались со всех сторон. – Мы уже это проходили, отец. Вернее, ты это проходил. Давай, расскажи им всем, что произошло двадцать три года назад в Ланниспорте. Ты поклялся защитить свою сестру от брака с Тьерсом Таргариеном. Верно? Но что с ней случилось? А?! – он почти сорвался на крик. – Скажи им всем, что она с собой сделала, когда ее нашел дядя Ренси! Ну же, давай! Скажи им, старик! Скажи им!

Сильная пощечина сбила кронпринца с ног. Он рухнул на землю под всеобщие возгласы удивления. Расти вовремя успел пересечь дорогу Элайдже, чтобы схватить того за руку и прижать к стене, пресекая любую попытку вмешаться в конфликт и усугубить его. Кай едва смог удержать закричавшую Ребекку, которая сразу же бросилась на помощь старшему брату. Ослепленный яростью Майкл не видел ничего из этого. Мольбы Эстер о немедленном прекращении борьбы затерялись где-то вдалеке, даже вразумительный голос Мэннинга, призывающий к спокойствию, не подействовал. Старший Ланнистер медленно подошел к распростертому на земле сыну, откинув ногой деревянную трость, за которой тот потянулся, и сразу же наклонился вниз, к самому лицу принца:

– Если когда-нибудь ты еще раз посмеешь заговорить о моей сестре – я тебя убью, – было единственным, что произнес монарх. Никлаус тяжело дышал от полученного удара, покрасневшая щека невыносимо жгла, а нога изнывала от боли. Майкл так же резко и неожиданно покинул площадку, как и появился на ней. Расти и Эстер последовали за ним, оставляя после себя отвратительные ощущения горечи и страданий.