Узы крови

Главнокомандующие, генералы, капитаны, вассалы – все эти люди устроили лучший пир из всех, когда-либо проводимых. Военная кампания отошла на второй план. Три беспрерывных часа лорды вели непринужденную беседу. Смеялись, пили, слушали и поддерживали тосты за здоровье короля. Почти все гвардейцы (разумеется, заручившись символическим разрешением командующего) ненадолго забыли о цели своего пребывания в просторном зале и аккуратно наливали себе вина. Бекка смогла познакомиться с новоявленным дядей, который очаровал ее своей галантностью. Но а неудавшийся убийца Рос с восхищением взирал на прославенного монарха. Слава и честь переплелись между собой. Казалось, всех все устраивало. Не было обыденных разговоров о кровавых бойнях, извечных споров и подчеркнутого равнодушия. Клан львов вновь господствует.

Но единственным человеком, не разделяющим всеобщее веселье, был, вопреки всем ожиданиям, сам Божий помазанник. С мрачным видом он глядел на разнузданных и заигравшихся вельмож, напрочь забывших о первоначальной миссии. Освободители, как их называли не теряющие надежду крестьяне, бражничали и пиршествовали, но цена за бездействие слишком велика. Пока они веселятся, обмениваются шутками и предложениями посетить друг друга после того, как еще неоконченная война уже не будет помехой. Поэтому увеселительный отдых закончился гораздо раньше, чем мог бы. Всего лишь три жалких часа. Хотя многие рассчитывали на семь, девять, а лучше на целые сутки или неделю. Еще вчера Клаус бы с удовольствием согласился на этот шабаш, но ночной кошмар предупреждал об опасности. Далия не позволит ему уйти собственного предназначения.

– Мы не продвинулись ни на шаг, – констатировал Элайджа, чьи слова позднее будут повторять как притчу. Разложив гигантскую карту на не меньший стол, он с энтузиазмом указал на оставшийся регион. Последний оплот крамольников. – Да, Клэнт жив. Я видел его и сражался с ним, но упустил. Ребекка говорила о Даниэле, но он бесследно исчез и вряд ли появится снова. Теодор последовал его примеру. А Кол, к сожалению, упустил Кристофера. – Линия губ младшего братца плотно сжалась при упоминании безумца, хохотавшего во время смертельного прыжка. – Волк загнан – в этом сомневаться не приходится, но от этого он становится более агрессивным.

– Какая разница? – вмешался Мейсон, разглядывающий медные фигурки на планах и чертежах. – Ударим по нему всеми имеющимися у нас силами. До Дорна недалеко. За пару дней доберемся. К тому же лорд Мутон предоставил в наше распоряжение два десятка кораблей.

– Какую-то часть посадим на них под командованием Грейджоя. А остальные – конная сила – пойдут за мной, – довершив удачную мысль, венценосец посмотрел на друзей в надежде либо увидеть одобрение, либо услышать иные предложения.

– Конница вымотается при таком длительном переходе, – справедливо заметил Ренси, чьими мудрыми советами отнюдь не пренебрегали. При Майкле он занимал пост военачальника и неплохо справлялся со своими обязанностями. – Ты уверен, что хочешь рискнуть?

– У нас численное преимущество, – напомнил Ланнистер, наблюдая за реакцией всех присутствующих. – Шесть тысяч воинов. Это в два раза больше, чем у него самого. Я не упущу такого шанса.

– Тогда решено, – выпрямившись во весь рост, Мозер скрестил руки на груди. Чтобы ни случилось, он всегда последует за своим лидером. Такова его природа. Свобода – вот основная идея всей жизни. – Отомстим ублюдкам за все. За Майкла, Спайка, Дебру, Лютора, Ричарда. За всех убитых.

– Это великий день, друзья, – прервав воцарившиеся молчание, Пастух улыбнулся. С такими преданными товарищами не грех отправиться к самому Дьяволу и подарить танец смерти.

– Старки.

Стефан мгновенно вышел из забытья, устремляя взгляд на близкого друга.

– Ланнистеры.

Двое генералов переглянулись, молча кивая брату.

– Талли.

Дядя ухмыльнулся и гордо вздернул подбородок, бросая вызов всем врагам королевства.

– Тиреллы.

Хойт прикусил губу, соглашаясь со всем.

– Баратеоны.

Не произнеся ни слова, Вильгельм ударил себя кулаком в грудь.

– Аррены и Мартеллы.

Место, где должны были стоять представители названных домов, пустовало, что не порадовало собравшихся.

– Впервые за тысячу лет они объединились друг с другом. И это серьезный шаг. – Замолчав на мгновение, Лев резко поднял глаз на союзников. – За Альянс.

– За Альянс! – поддержали рыцари, готовые пожертвовать собой ради общего блага и будущего.

Здесь собрались все: недавние партизаны, прятавшиеся в хижинах и закалывающие любого еретика на дороге, высокомерные аристократы, недавно хвалившиеся новым породистым жеребцом, купленным за баснословные деньги, обыкновенные солдаты и наемники, служившие на благо тому, кто заплатит больше, мелкие дворяне, коими помыкали высокие сословия, крестьяне, впервые взявшие в руки оружие. Все они не без надежды, единственного цветка на выжженном поле, взирали на избавителя. Он опустился на колени, дожидаясь законного подтверждения своей власти – короны. С затаившимся дыханием Анна несла этот атрибут, символ могущества. Задержавшись возле кающегося грешника, она медленно, без резких движений короновала своего возлюбленного. Черный венец идеально гармонировал с повязкой. Поднявшись, Лев наконец предстал перед затаившим дыхание народом. Не нужно никаких речей. Все предельно ясно.

Взобравшись на заранее подготовленного мустанга, Никлаус на фоне мельтешения разномастных стягов извлек фамильный клинок и воздел к небесам. Этого хватило. Наполненными восхищением взорами смотрели верноподданные на своего государя. Громогласные кличи сотрясали белоснежный замок. С высоких башен, бастионов и стен взирали благоговейные зрители на полководца, коему суждено войти в легенду и создать свою историю. За ним незримо следили души умерших, вторящие Божьей воле. Вот он, всенародный любимец, призванный избавить мир от скверны. Добрый, храбрый, юный. Избранный для судьбоносного поворота. Ему покровительствовали все существующие божества, включая земного Создателя. К нему благоволили враги и друзья. Один из них, крепко державший за уздцы темного скакуна, с нескрываемой завороженностью наблюдал за мальчишкой, прозванным спасителем. Мандерли мог недооценивать его, но факты очевидны. С высокого холма, подальше от навязчивых интриганов, он наслаждался осознанием того факта, что все переменится.

– Сломали твой Камелот, рыцарь. Даже еще не сломали, вывернули наизнанку. Опорочили. Слишком много людей пустил. Слишком многое им позволил. Свободы хотел для всех. Не бывает такой свободы. Воля для одного – аркан другому. Поэтому ничего не строй. В тебе все, рыцарь. Внутри. Когда гореть начнет по-настоящему, себя не потеряй. Это были только камни и доски. Твой замок – в тебе. Сохранишь, соберешь по частям. Воздвигнешь новый. Хоть на том же месте. Да мародерствовать не позволяй. Слишком красивая была мечта. Светлая. Не в городах величие, в людях. Настоящий бой еще впереди. А это просто гарь. Не раскисай. Щит выше. Тверже в коленях. Строй, не дай сломать. Выстоим. Истинный воин ценит не саму цель, а дорогу к ней, какой бы извилистой, тернистой и опасной она не была. Конец пути – конец и смысла его жизни. Поэтому даже после тяжелых поражений, боли, утраты и разочарований, он снова и снова встает с колен. Поднимает свой меч и идет вперед. В этом его природа. В этом и заключается вся сущность его духа. Бой его продолжается.

Спаситель

Не представившийся благодетель предпочитал молчать. Эндрю безуспешно пытался вспомнить, у кого на гербе парит гордый ястреб. Но в геральдике он никогда не был силен, в отличие от младшего брата. Удостоверившись в том, что рана пленника уже не представляет смертельной опасности, Блэкмонт вынудил его идти пешком. Надо убедить в своей лояльности к бешеному Лжепророку, а потом ошарашить забавным стечением обстоятельств. Хромая, проваливаясь в песочные холмы, Темплтон, будто цепной пес, верно следовал за хозяином, при этом не позволяя себя упасть. Дорниец накинул на роялиста веревку и тащил за собой по неровной местности, хотя нередко останавливался, когда тот просил. Вот она, ирония в чистом виде. Сын величайшего фехтовальщика попался в плен к одному из своих гонителей.