Узы крови

Гнев

Безнадежное занятие – рисовать пустоту, безуспешный труд – живописать однообразие. Заточение роялистов – это именно такое прозябание, унылая, беззвездная ночь. После того, как боевой дух был сломлен, неуемная жажда жизни погасла, надломилась. День за днем уходили, как в море волна за волной. То они чуть оживятся, привнося смуту и разочарование, то снова ползут медлительно и вяло. Лишенное событий и потому вдвойне бессмысленное существование превращается в обычное выживание. Надежды на спасение нет. Давно следовало признать это. Эта некогда молниеносная группа стала мертвой. Так уходят сутки. Одни, вторые, пятые. Между тем их приравнивали к годам. Томительная душевная агония продолжалась и угрожала никогда не закончиться. Неделя, десятки дней, а каждый день – энное количество часов, и ни один не оживлен подлинной радостью.

Со злобным постоянством вращаются вокруг этого тесного кружка по обширным, причудливым своим орбитам звезды, солнце и луна; ночь сменяется днем. Стоит ли благодарить за это? Нолан, чье гладкое выбритое лицо тронула щетина лишений, не смог проконтролировать накалявшуюся ситуацию. Пока он сидел на месте и смотрел в одну точку, группа заговорщиков во главе с непримиримым Амбером отважилась на воистину дерзкий поступок – прорвать оборону ублюдков со щитами. Разумеется, все закончилось плохо. Налетев на подготовленных солдат, Илай, орудующий ножом и выкрикивающий кличи, напоролся на копье. Однако перед тем сумел вытащить из шеренги одного из еретиков и заколоть у всех на глазах. Потрясающе глупо. Рухнув в лужу собственной крови, северянин потерял сознание, но его успели оттащить назад прежде, чем защищенная со всех сторон черепаха сделала несколько шагов вперед. В качестве наказания лучники убили тридцать повстанцев.

Шокированный Мартелл наконец вышел из флегматичного состояния и приказал не двигаться без разрешения. Он стал персональным тюремщиком оставшихся в живых рыцарей. Воды им хватало еще на несколько нежарких дней, коих попросту не было. А в пищу сгодились три лошади, изнывающие от жажды. Можно рассматривать это как проявление милосердия в отношении тех, кто все равно не выживет. Недостаток лекарств теперь ощущался довольно остро. Гордон, имеющий некоторый опыт в так называемом ремесле врача, понимал, что раненный долго не проживет без ухода. Но они и так потеряли слишком много людей, поэтому спасали непокорного лорда всем отрядом. Это дико забавляло сторонних наблюдателей, делающих ставки на тот или иной возможный исход событий. Стрелки устраивали турниры по стрельбе, пытаясь запугать добычу, но лишь расточали стрелы, которые могли быть использованы против них самих.

Наверху дела обстояли не лучше. Поставленные на колени пленники голодали, но не нуждались в воде. Каждодневно их, ради развлечения, поливали из ведер. Грязная работа ложилась на плечи жестокому Хавьеру, одноглазому подонку без принципов. Его извращенная фантазия требовала крови: часто он приносил сырое мясо, кидал в гордецов и ждал немого повиновения. Слепая ярость охватывала его, когда на лицах загнанных в угол овечек не отражалось ничего, кроме презрения. В их положении? С зубовным скрежетом младший Сантагар избивал каждого, не забывая издеваться над собственной сестрой. Он также подмечал любые жалостливые проявления, дабы пресечь в корне. Например, сердобольный Эрнандо, сменяющий других охранников, разговаривал с заложниками и позволял им переговариваться. А прославленный на весь Легион Теодор-цареубийца незаметно промывал их раны.

– Скоро ваш боевой задор угаснет, – облизнувшись, Лжепророк рассматривал лидера заключенных в каньоне. Никакие речи не помогут утихомирить панику. Созерцание великолепной картины человеческих страданий умиротворяло. Обернувшись на зов старого знакомого, Предводитель ухмыльнулся. – Мэттью, я рад тебя видеть! Давно ты не приезжал. Я уж было подумал, что ты нас покинул.

– Ни за что, – угодив в дружеские объятия безумца, Вэйт немного смутился, но все же с похвальной стойкостью вынес обряд посвящения. Рядом с ним стоял жеманный юноша, ногой чертящий узоры на песке. – Я привел вам своего друга. Он тоже хочет в нашу общину.

– Мое имя Теофиль, – пожав крепкую руку, Дейн вымученно улыбнулся, после чего, с намерением увидеть несдающихся арестантов, повернулся, но тут же был отдернут. – Да… Я пришел поговорить с вами о моей сестре. Попросить не наказывать ее. Ведь… Ее взяли в плен. И держали насильно, но потом освободили. Думали, что в честь этой доброты я перейду на их сторону. Но нет.

– Отличный выбор, дружок! Я знал твоего отца. Хороший был человек! – похлопав по плечу мальчишку, знающего имя настоящего убийцы своего папы, Гэбриэль подверг себя опасности, хотя и не подозревал об этом. – Для меня новобранцы – на вес всего золота планеты. Так ты хочешь войти в список моих приближенных? – стол, как ни странно, стоявший в центре пустыни, предназначался для переговоров. Необычно. – Но знай: я вижу людей насквозь. Ты – непоседа. Берешься то за одно, то за другое!

– Просто ничего не подходило, – поправив взъерошенные волосы, дорниец присел за любезно отодвинутый стул. На столешнице покоилась шахматная доска и карты.

– Хорошо, скажу по секрету. Знаешь, что делает моих подчиненных счастливыми? – с приторной усмешкой вопрошал Старк, предлагая сыграть партию, но получая отказ. – Страх. Итак, хобби. Я люблю готовить, читать, убивать. А ты?

– Люблю охоту, – недолго думая, ответил хозяин Падающей Звезды.

– Неужели? Я сам охотник. Благородное занятие. Тогда, думаю, тебе понравится моя идея. Твоя сестра прощена, если это единственное, о чем ты сейчас думаешь, – Тео не скрывал своего облегчения, однако последующие слова заставили напрячься. – Я тут успел заметить, что ты неравнодушен к моим гостям. Можешь подойти поближе, они не кусаются.

Представ перед большинством знакомых, Дейн виновато опустил взор и едва не отвернулся. Особенно его тяготил взгляд Венедикта.

– Здравствуйте. Как у вас дела? – заносчивое молчание, но с любого можно сбить спесь. Достав из кармана невзрачную монетку, палач швырнул ее в центр полукруга. – Смотри внимательно, – демонстративно прокашлявшись, оратор усмехнулся. – Тот из вас, кто первым поднимет этот золотой, останется в живых и сможет вернуться домой. – Реакции не последовало. Ни до, ни после. Все остались неподвижными, будто каменные статуи с эмоциями. – Видишь, они все как одна большая, счастливая, неблагополучная семья.

– Ну же, дружище Рас, возьми эту вещицу. Я же знаю, ты хочешь, – наклонившись и подняв свой бесценный дар, Волк почти ткнул его в лицо главному пленнику. Но тот лишь упрямо фыркнул. – Нет? Ну тогда на это щедрое предложение согласится мой старый друг Реми. – Проделав тоже самое с бывшим соратником, проповедник хотел разрушить взаимопонимание поганой команды, но тщетно. – Ты же хочешь снова к нам вернуться? На кой черт тебе сдался племянничек и эта королевская рать? – но и Фоулер оказался непреклонным. – А ты, малыш? – на сей раз он обратился к Аррену, случайно оказавшемуся среди жертв. – Тебя дома жена ждет, а ты ей нужен живым.

Нахмурившись, Кай одним резким движением выбил ненавистный золотой из руки врага, за что был немедленно наказан двумя ударами.

– Дерьмовая затея. Нет, это ну никуда не годится. Давайте сделаем игру чуть интереснее! – подошедший Кристофер преподнес своему господину тяжелую булаву, усеянную шипами. – Погода солнечная. Без осадков.

Божий помазанник

Через три дня состоялось долгожданное воссоединение семейства первородных. Сир Валькур отправился встречать прибывший корабль под незнакомыми парусами. Его удивлению не было предела, когда на берег сошла принцесса в сопровождении пяти верных стражей. Довезти их до Садов не составило труда. Она прибыла к обеду, даже не рассчитывая застать братьев и мать за одним столом. Душевная идиллия. Слова и объятия. Нельзя сказать, что ее происки были бесполезными – она привела в армию почти в пятьсот воинов. Эстер еще никогда не была так рада. Познакомившись с защитниками своей дочери, она горячо благодарила их, что обескуражило Мортона и вынудило покраснеть. Остальные благоговейно пожали руку признательного царя и получили приглашение отобедать вместе, за одним столом.