Страница 16 из 22
Возникла неловкая пауза. Молодые люди смотрели друг на друга в течение нескольких секунд, пока принц не собрался с мыслями и не продолжил:
– Я предлагаю вам стать моей супругой.
– Это шутка! – засмеялась Диана. Затем, взяв себя в руки, сказала: – Да, да!
– Вы понимаете, что однажды станете королевой? – строго заметил Чарльз.
– Да, да, конечно, – произнесла она. – Я вас так люблю. Я вас так люблю!
– Что бы ни значило это слово «любовь»… – неожиданно сказал принц19.
Вот и вся беседа. Впоследствии она обрастет множеством легенд и противоречивых трактовок. Вспоминая спустя десятилетие в своем небезызвестном интервью Эндрю Мортону этот эпизод, Диана будет акцентировать внимание на бесчувственности принца. Мол, не успела она засмеяться, стараясь перевести все в шутку, как он сразу остудил ее холодной ремаркой, напомнив, что однажды она станет королевой. По словам Дианы, в эту минуту она явственно услышала внутренний голос: «Королевой ты не станешь, но тебя ожидают серьезные испытания»[17].
На самом деле все было не так мрачно. Произошло то, о чем Диана мечтала уже давно. Принц Уэльский, наследник королевского престола, сделал ей предложение, и она была вне себя от счастья. Едва добравшись до своей лондонской квартиры на Коулэрн-корт, Диана тут же озадачила подружек вопросом:
– Знаете что?
Ее глаза горели, с лица не сходила радостная улыбка.
– Он сделал тебе предложение? И что ты ответила? – тут же посыпались вопросы. – Ну, говори же!
– Конечно, я сказала «Да!».
Подруги завизжали от восторга, стали обнимать ее, а потом разбежались по Лондону делиться со знакомыми потрясающей новостью21.
Единственным человеком, кому в тот момент было не до веселья, оказалась мать невесты. Фрэнсис Шэнд Кидд – именно так ее звали после второго брака – не могла избавиться от ощущения дежавю. В своей младшей дочери она видела себя двадцать семь лет назад. Не слишком ли Диана молода для предстоящей роли, не слишком ли она торопится надеть на себя монолитную мантию долга и ответственности, не слишком ли они с Чарльзом разные люди, чтобы связать себя узами брака на долгие, долгие годы?
– Мамочка, как же ты не понимаешь, я люблю его! – пыталась успокоить ее Диана.
Но Фрэнсис слишком много пережила, чтобы не видеть разверзшуюся перед ее дочерью бездну.
– Кого ты любишь на самом деле – его или того, кем он является?
– А какая разница? – изумленно отвечала Диана, лишь еще больше подтвердив опасения матери22.
Официальное объявление о помолвке состоялось 24 февраля. В девять утра, как обычно, дворецкий королевы Пол Баррелл принес Елизавете завтрак.
– Чай подадите в четыре часа, – спокойно сказала королева. – Накроете на четыре персоны. Будут присутствовать Его Королевское Высочество[18], я, принц Уэльский и Диана Спенсер23.
Так уж заведено, что женщины в Букингемском дворце пьют чай из маленьких чашек, а мужчины из больших, для завтрака. В связи с тем что именно Полу предстояло сервировать стол, он должен был знать состав присутствующих.
Для Баррелла не составило труда догадаться, с чем именно связано присутствие гостьи на чайной церемонии. Не считая близкого окружения, дворецкий стал первым, кто узнал о предстоящей помолвке.
После чаепития, во время которого мисс Спенсер не только не допила свой чай, но и не притронулась к специально приготовленным по случаю лепешкам, молодые люди вышли из Поклонного зала и спустились по большой каменной лестнице на лужайку, где их уже ждали репортеры. Видно было, что Диана и Чарльз сильно нервничают.
– Какими словами вы могли бы описать свое состояние? – спросил журналист.
– Очень трудно найти правильные слова, – сказал принц и посмотрел на свою избранницу.
Диана, не найдя, что сказать, просто кивнула в знак согласия.
– Чувство восторга и счастья, – продолжил принц. – В глубине души я изумлен, что Диана оказалось достаточно храброй девушкой… – Здесь он сделал небольшую паузу, повернулся к ней и, улыбнувшись, продолжил: – Храброй, потому что согласилась выйти за меня замуж.
Все засмеялись.
– Вы влюблены? – спросил уже другой репортер.
– Конечно, – вымолвила Диана и улыбнулась.
Чарльз же немного замешкался и затем скороговоркой выпалил:
– Что бы ни значило это слово – влюблен. – Увидев удивленное лицо журналиста, он быстро добавил: – Можете истолковать мои слова как хотите24.
Принц совершил ошибку, когда произнес эту фразу. Впоследствии Диана признается, что была потрясена подобным ответом25.
Интересный факт – согласно опросу, проведенному в 2005 году, большинство американских женщин питают к Чарльзу неприязнь именно из-за этих слов.
Но что на самом деле имел в виду принц? Ответить на этот вопрос сложно[19], как и на тесно связанный с ним: «Любил ли Чарльз свою первую супругу?»
Сохранилось множество свидетельств, в которых не только близкие к королевской семье люди, но даже сам принц утверждают совершенно противоположные вещи. Например, во время интервью своему официальному биографу Джонатану Димблби Чарльз признался, что «никогда не любил Диану», а предложение сделал, лишь «находясь под давлением своего отца»27. В другой раз, уже после смерти Дианы, он сказал: «Что бы кто ни говорил, но, когда мы были женаты, мы очень сильно любили друг друга»28.
Скорее всего, Чарльз действительно любил свою первую жену. Насколько сильным было это чувство и могло ли оно удержать их вместе – это уже другой вопрос. И ответ на него супругам придется искать буквально сразу после официального объявления о помолвке.
После интервью Диана вместе со своей матерью отправилась во всемирно известный лондонский универмаг «Харродс». Теперь, как никогда, девушка нуждалась в наряде, в котором не стыдно было бы предстать на публике. Диана предпочла синий костюм и белую блузку с большим бантом. Что же касается главного атрибута любой помолвки – кольца, то к его выбору подошли особенно внимательно.
За неделю до события Букингемский дворец посетил королевский ювелир Дэвид Томас. Помимо ухода за главным символом британской монархии – короной, которая хранится в королевской сокровищнице в Тауэре, в обязанности Томаса входила подборка драгоценностей для соответствующих случаев.
Чтобы не давать повода сплетням, было объявлено, что визит Томаса во дворец связан с предстоящим днем рождения младшего сына Елизаветы II Эндрю – мол, принц хочет выбрать себе подарок. На самом деле в саквояже Томаса лежали только женские кольца. Причем королевскому ювелиру было дано четкое указание не брать экземпляры с рубинами и изумрудами.
Кольца с сапфирами и бриллиантами аккуратно разложили на подносе и показали – внимание! – королеве. Елизавета остановила свой выбор на изделии из белого золота с огромным сапфиром, украшенным восемнадцатью бриллиантами. Затем коллекция была показана Чарльзу. И только после этого очередь дошла до Дианы. Разумеется, мисс Спенсер поддержала выбор будущей свекрови. А как еще могла поступить девятнадцатилетняя девушка в присутствии самой королевы, которая, помимо всего прочего, распорядилась заплатить ювелиру 28,5 тысячи фунтов?
Только спустя годы Диана высказала свое истинное мнение. Кольцо ей не понравилось.
«Я бы никогда не выбрала такую безвкусицу, – заявила она. – Если бы мне действительно предложили выбирать, я бы остановилась на каком-нибудь более простом и элегантном варианте»29.
Вечером 24 февраля, чтобы защитить Диану от чрезмерного внимания прессы, ее перевезли в резиденцию королевы-матери Кларенс-хаус. Когда она проходила мимо главного инспектора Скотленд-Ярда Пола Оффисера, то услышала, как он произнес:
– Не обольщайтесь. Это ваша последняя ночь, когда вы еще можете почувствовать себя по-настоящему свободной.
17
К слову заметим, что подобная интуиция кажется тем более удивительной, что значительно расходится с другими воспоминаниями Дианы. Например, в 1995 году в своем не менее известном интервью Мартину Баширу принцесса Уэльская сказала следующее:
– Что касается стать королевой – когда я выходила за Чарльза, это было для меня не самым важным. Подобная мысль пришла намного позже.
О желании Дианы повысить свой статус недвусмысленно говорит и следующая фраза в беседе с одним из друзей:
– После всего, через что мне пришлось пройти, я решительно настроена стать королевой Великобритании20.
18
Супруг королевы принц Филипп.
19
Обращаясь к свидетельствам людей, близко знавших Чарльза, невольно приходишь к выводу, что принц и не собирался отвечать на этот вопрос. «Он хорошо умел скрывать свои истинные мысли и чувства», – говорит прослуживший у него много лет камердинер Стивен Барри26. Так уж принц был воспитан, что скрывать свои чувства стало для него настолько же естественной реакцией, как для других демонстрировать их публично, ища поддержку извне.