Страница 17 из 22
Даже более-менее точный расчет стоимости рудников Бринера оказался задачей не из простых. Предоставив в кредит все тяжелое горное оборудование, кёльнская компания «Хумбольдт-Кальк АГ» стала значительным вкладчиком капитала в компании, где мажоритарным акционером выступали «Бринер и Ко.». Кроме того, они выстроили громадную теплоэлектростанцию для всего предприятия, а также нового поселка Тетюхе, впоследствии переименованного в Дальнегорск. «Хумбольдт-Кальк» предоставляли щековые дробилки и вальцы, а также выстроили обогатительный завод – с тем, чтобы в итоге предприятие выпускало обогащенную руду. Наклонная вагонеточная линия «Бремсбергер» спускала ее с Верхнего рудника на три сотни ярдов к главной железнодорожной ветке. Все материалы для этого производства, включая рельсы и стальной пирс, способный выдержать вагонетки с рудой, доставлялись из Европы к мысу Бринера, на котором Жюль для своего нового порта тоже возвел маяк (отличающийся по конструкции от первого, построенного в Сидеми).
Рудники требовали много рабочих рук, в итоге на работу там каждый день выходило до трех тысяч человек – они вместе со своими семьями и стали первыми жителями Тетюхе. Но сперва их сюда надо было переселить. И ближе к небольшой гавани возникла деревушка портовых грузчиков и моряков, названная Бринеровкой.
Положение Жюля как купца первой гильдии оказалось незаменимым – оно настоятельно требовалось для привлечения промышленного капитала. За предыдущие сорок лет объемы российской промышленности выросли пятикратно – в немалой степени благодаря политике Сергея Витте, поощрявшего иностранные капиталовложения. Для Тетюхе Жюль искал иностранный капитал в миллион рублей (приблизительно соответствует нынешним 10 миллионам долларов). К 1907 году он обеспечил себе необходимые средства – от немецкого вкладчика по имени Арон Гирш. С помощью старшего сына Леонида Жюль принялся собирать воедино все элементы. В апреле 1908 года триста тонн цинковой руды с Верхнего рудника на конных повозках по немощеной дороге перевезли в Рудную и погрузили на пароход «Селун», который ушел в Германию. Тем же сентябрем началось строительство узкоколейки, введенной в действие к следующей весне, под значительной охраной: в этом регионе тоже не прекращали свирепствовать банды хунхузов, а также амурские тигры. Жюль отправил запрос, чтобы регион патрулировался регулярными войсками, но на бандитской территории они были почти бесполезны.
Кроме того, он всеми силами старался удовлетворять нужды рабочих (первоначально – около тысячи человек), делал все, чтобы они были накормлены и не отвлекались от работы; столетие спустя старожилы Дальнегорска еще помнили, с каким вниманием Жюль относился к их дедам. Раз в неделю «Бринер и Ко.» доставляли мешки овощей, картофеля и муки прямо к дверям горняков. Для своих работников и членов их семей он предоставил бесплатный лазарет. Кроме того, он давал им возможности экономить: по желанию горняков часть заработной платы они могли получать одеждой хорошего качества, которую Жюль завозил сюда морем – зная, что иначе новой одежды членам этой удаленной от цивилизации общины не добыть никак.
Под конец 1910-х годов в регионе – да и по всей России – начала возникать новая сила. Партизанские отряды под управлением пламенных большевиков боролись с кровавым режимом на местах. В Приморье часть их базировалась в Ольге – деревне неподалеку от Тетюхе. Партизаны на все лады пытались склонить горняков на сторону большевиков и настроить их против «Бринера и Ко.». Но в Тетюхе им это удавалось плохо – рабочие здесь, судя по всему, были вполне довольны своей судьбой. Как-то раз в день получки в начале зимы горняка, выходившего из конторы Бринера и довольного новыми перчатками, которые он получил вместе с деньгами, встретили два агитатора – отобрали перчатки и отрезали у них пальцы. Один бросил их на землю и сплюнул:
– Смотри, какую дрянь, а не материю, Бринер дает своим горнякам. Он и дальше будет угнетать народ, пока его рудники не станут нашими.
Подобные столкновения были часты – случались они чаще, чем нападения амурских тигров.
В 1910-м Бринеры переселились в новый дом на склоне Тигровой сопки, по адресу Алеутская, 15, – на полпути между конторой торгового дома и железнодорожной станцией. До поезда идти было пять минут вразвалку, а через неделю Жюль уже мог прогуливаться по Санкт-Петербургу: само осознание такой возможности было в новинку для человека, родившегося в 1849 году. «Дом Бринера», как называют это строение до сих пор, проектировал тот же немец, Юнгхендель, кто уже построил в городе множество каменных домов в разнообразных архитектурных стилях. Однако этот трехэтажный городской особняк не походил на прочие – в поразительно свежем ключе ар-нуво с игривыми деталями он мгновенно сделал ярче всю линию домов, смотревших фасадами на главный порт. Он произвел большое впечатление на миссис Прей: «Вчера днем навестила миссис Бринер, поскольку теперь она обустроилась в новом доме, очень приятном. В старой столовой там теперь два алькова, и она выглядит совсем как картинка из “Дамского домашнего журнала”: из одного алькова вверх ведет лестница, и внутри все очень симпатично и уютно»[61].
В тот год Владивосток праздновал свою пятидесятую годовщину – с тех пор, как по Тигровой сопке здесь еще рыскали тигры. Наскоро выстроенный сорока восемью дерзкими моряками поселок превратился в космополитический центр региона. К 1897 году население всего русского Дальнего Востока достигло примерно трехсот тысяч[62], из которых около 30 % были китайцами и корейцами. К 1914 году общее население всей Сибири составляло 15 миллионов[63], преимущественно – мигранты, переселившиеся в плодородный коридор южной Сибири. Теперь уже первые автомобили – безлошадные экипажи «Руссо-Балта» – тарахтели между телегами, а в 1912 году вдоль по Светланской, которая кое-где уже освещалась электричеством, залязгали бельгийские трамваи. В городе работало японское консульство, открылось множество новых церквей, а в кинотеатре «Иллюзион» показывали «движущиеся картины». Всего через 7–8 лет после исторического полета братьев Райт в небе над Владивостоком уже демонстрировали свое искусство русские «летуны», а на верфях в бухте Золотой Рог испытывались первые русские субмарины.
Михаил Янковский к этому времени уже покинул Сидеми – в 1912 году он скончался в Крыму. Огромное поместье, примыкавшее к участку Бринеров, унаследовал его сын Юрий – и конный завод, и оленью ферму. Бринеры оставались тесно связаны с Юрием Михайловичем, чья слава как одного из величайших в Азии охотников на тигров жива до сих пор. Этот замечательно бесстрашный стрелок в свое время добыл не одну сотню тигров. В те дни китайские аптекари рассылали своих агентов по всему Дальнему Востоку, и те за приличные деньги скупали у охотников и трапперов все, что годилось в дело. Семейство Янковского и вообразить себе не могло, что в наши дни амурскому тигру придется с таким трудом бороться за выживание.
В тот год второй сын Жюля Борис готовился поступать в институт. И Жюль, и Леонид хорошо разбирались в бизнесе, но почти ничего не понимали в инженерном деле или геологии, поэтому Борис решил зарабатывать степень в Санкт-Петербургском горном институте, чтобы самостоятельно постичь все технические особенности работы Тетюхинских рудников – и уже существовавших, и будущих. Вне всяких сомнений мой дед Борис также был рад в двадцать с небольшим лет вырваться из тесного владивостокского общества в изощренную столицу империи, от которой дух захватывало.
А также, быть может, – из сферы влияния своей властолюбивой матушки. Наталья, судя по многочисленным воспоминаниям, была хронически гневлива. Жюль, занятый работой и перипетиями революции, эмоционально в жизнь семьи не вовлекался. Он, очевидно, просто парил над семейными спорами, которые велись преимущественно на французском – то был основной язык семейства Бринеров. Фактически отца семейства дома звали так, как сам он предпочитал, – Жюль, тогда как для всех окружающих он был Юлий Иванович.
61
Письмо от 24 января 1918 г. Историк Биргитта Ингемансон любезно переслала мне копию этого письма. Прежде Бринеры жили по адресам ул. Светланская, 55/1, Федоровская, 3 и 8, и Васильковская, 13.
62
Стивен Коткин и Дейвид Вулфф, ред. Переоткрытие России в Азии: Сибирь и русский Дальний Восток. Армонк: М. Э. Шарп, 1995, стр. 27.
63
Феликс Патрикеефф. Российское и советское проникновение в Северо-Восточный Китай, 1895–1933 гг. в: Очерки о революционной культуре и сталинизме, ред. Джон У. Стронг. Коламбус: Славика, 1990, стр. 57.