Цари-жрецы

Согласно египетской традиции, ложе устраивалось на основе из кирпичей, сложенных на полу, — на них клали циновки и подушки, однако в Ханаане и в Стране Двух Рек, а также в Ассирии и Вавилонском царстве ремесленники изготавливали деревянные кровати на ножках. На каркас натягивали кожаные ремни, получалось подобие сетки. На сетку клали подушки и покрывали их простынями. Именно такое ложе стояло в комнате Аснат, с той только разницей, что ложе царевны было украшено резьбой, а изголовье и ножки были отделаны слоновой костью.

Хети разделся и скользнул под простыню к Аснат, которая спала на спине. Прикосновение его тела разбудило ее. Она попыталась было сесть, но Хети прижался губами к ее губам, заглушив ее крик. Когда он отодвинулся, она вздохнула и прошептала:

— Неужели это ты, Хори?

— Душа моя, кто, кроме меня, любящего тебя больше жизни, мог осмелиться проникнуть в твои покои и забраться в твою постель?

— О Хори! Ты сумасшедший, раз решился предаться со мной страсти в этом месте!

— Разве это не лучшее доказательство моей любви к тебе?

Вместо ответа она прижалась к нему, решив, что не стоит тратить драгоценное время на упреки.

В эту ночь, которую Хети считал их первой брачной ночью, они любили друг друга так долго, что проснулись, когда на улице ярко светило солнце. Аснат резко села на ложе и, увидев рядом с собой возлюбленного, воскликнула:

— Это не приснилось мне? Это ты, мой Хори, здесь, в моей комнате, в моей постели? Что же теперь делать? Если кто-то из служанок тебя здесь увидит, то побежит к отцу с доносом. В противном случае она будет первой, кого он накажет, когда узнает об этом.

Хети был рад тому, что она даже не задалась вопросом, каким путем ее любовник узнал, кто она, и как смог пробраться во дворец.

Однако именно эти вопросы пришли ей, ослепленной страстью, на ум мгновение спустя:

— Но… Но, мой Хори, как узнал ты, кто я и где меня искать?

Стоило ей произнести последнее слово, как послышался шум и дверь широко распахнулась. Аснат успела только соскочить с ложа и завернуться в простыню, в то время как Хети поднялся совершенно обнаженный. На пороге стоял царь Шарек, один, без свиты. Аснат, к которой вернулось хладнокровие, постаралась скрыть свое волнение и обратилась к отцу с такими словами:

— Отец мой, добро пожаловать в мои покои! Ты пришел как раз вовремя, я хотела познакомить тебя с моим женихом. Его зовут Хори.

— Моя возлюбленная дочь, — сказал на это Шарек, делая два шага вперед, — я счастлив познакомиться с твоим Хори. Однако я тоже хочу тебя кое с кем познакомить — с человеком, которому я решил отдать тебя в жены.

— Мой любимый отец и господин, ты знаешь, что я не хочу в мужья никого, кроме Хори. Но я все же прошу тебя представить мне твоего избранника.

— Вот он, его зовут Хети.

— Где же он, я никого не вижу!

— Как это — не видишь? Вот он, стоит с тобою рядом. Он только что встал с твоей постели, в которой провел с тобой ночь.

Она обернулась к Хети, в глазах ее читался вопрос. Тот развел руками. Когда же царевна наконец поняла, что Хори и Хети — одно и то же лицо, она воскликнула:

— Как?! Хори, ты обманул меня, посмеялся надо мной, унизил меня!

— Душа моя, все, что я сделал, только доказывает мою любовь к тебе. Если бы я назвал тебе свое настоящее имя, ты прогнала бы меня, не пожелав ни выслушать, ни удостоить взглядом!

— Моя любимая дочь, ты настолько упряма и слепа в своем упорстве не принимать во внимание кандидатов в мужья, предложенных тебе мною, твоим отцом, что мы не придумали лучшей хитрости, чтобы заставить тебя полюбить Хети. А теперь вспомни, что ты сама мне вчера говорила: мужчина, лишивший девушку невинности, должен на ней жениться. В противном случае его ждет смерть. Тебе предстоит принять решение.

— Если так, то пускай он умрет!

Эти слова застали врасплох не только царя, но и Хети. Юноша подошел к Аснат, по пути взяв со стола забытый кем-то кинжал. Протянув оружие девушке, он сказал совершенно спокойно, потому что в глубине души не верил в искренность ее последних слов:

— Если таково твое желание, вот оружие, которое положит конец моим дням. Жизнь без тебя будет невыносимой, особенно если я буду знать, что ты меня презираешь и даже ненавидишь. Один удар решит мою судьбу, ведь теперь по законам твоего народа, который стал и моим народом, я должен жениться на тебе или умереть.

Он стоял перед ней, раскинув руки в стороны и закрыв глаза, словно ожидая удара. Однако вместо того чтобы вонзить нож в его грудь, Аснат кинулась в его объятия со словами:

— Я хочу, чтобы ты жил! Если ты умрешь, я уйду за тобой!

Прижавшись лбом к его плечу, она прошептала:

— Ты должен знать, что берешь в жены безрассудную женщину, жить с которой — мучение. Но я счастлива, что богиня Анат, благосклонная к нам обоим, даровала нам встречу и наполнила наши сердца такой безумной любовью!

— Не говори так, моя душа, я никогда не пожалею о том, что связал судьбу с тобой! Вспомни, что я обещал тебе: я буду любить тебя сильнее с каждым днем, сегодня — сильнее, чем вчера. Думаю, сегодня ночью я доказал тебе, что люблю тебя еще больше, чем раньше.

— А я, в свою очередь, умоляю богиню, чтобы в результате столь страстного союза я поскорее стал дедушкой! Поспешите дать трону гиксосов наследника, достойного меня и вас. Теперь, когда все улажено, я отправлю гонцов ко всем царям и наместникам передать приглашение на вашу свадьбу.

— Отец мой, я хочу, чтобы ты приказал составить брачный контракт, и вот что в нем необходимо указать: если Хети, — ведь таково его настоящее имя? — осмелится взять себе вторую жену, я возьму себе второго мужа. Я знаю, что не смогу полюбить никого, кроме него. Но если он полюбит другую, я вправе буду сделать то, что не захотела сделать сегодня, — вонзить кинжал ему в грудь и вырвать его сердце, чтобы никому, кроме меня, оно не досталось. Отныне это сердце принадлежит мне, и я оставлю его себе, даже если мне придется вырвать его из твоей груди, мой Хори! Кроме того, мне принадлежит прелестная вещица, которая находится у тебя между ног… и которая доставила мне столько удовольствий, лучше которых нет в мире. Я и ее возьму себе, если ты вдруг решишь воспользоваться ею, чтобы заниматься любовью с другой женщиной.

Хети упал на колени у ее ног и сказал:

— Перед тобой и перед царем, нашим отцом и нашим господином, я клянусь, что оба объекта твоих нежных чувств отныне принадлежат только тебе! Мне все равно, будут ли они со мной или ты вырвешь их и унесешь с собой!

— Вот и славно, — заметил Шарек с улыбкой на устах. — Однако я боюсь, Хети, как бы ты не пожалел о столь поспешном решении. Время гасит страсти, и приходит день, когда мы жалеем об обещаниях, данных в любовной горячке.

— Никогда не пожалею я ни об одном слове, сказанном сегодня. Если я нарушу клятву, да свершится возмездие. Я сдержу обещание!

26

Свадьбу решили сыграть через два месяца. На это было как минимум две причины: Шарек хотел устроить пышные празднества, достойные могущественного государя, а на подготовку таковых должны были уйти недели; немало времени понадобится и гонцам, разосланным во все концы царства и к правителям соседних государств с приглашением прибыть на торжество в Мегиддо. Было также решено, что армия выступит в поход на Египет через двадцать дней после окончания свадебных празднеств. По расчетам разведчиков, правильность которых подтвердил и Хети, в это время года Нил разливается и вода поднимается до самого высокого уровня, однако вскоре река должна вернуться в свои берега, и тогда настанет наилучшее время для военной кампании, с минимальным риском для солдат армии гиксосов. Кроме того, к тому времени самый жаркий сезон закончится, и это тоже было бы большим преимуществом. Что до Хети, то еще несколько месяцев назад он испытывал муки совести, когда думал о том, что ему придется участвовать в завоевании своей родной страны. Теперь же он с нетерпением ждал дня, когда начнется его триумфальное возвращение.