Страница 47 из 119
Солнце навсегда изменило тиранов, сделав их тела уязвимыми. Даже крошечный лучик, упавший на кожу, причинял невыносимую боль. Агония была столь ужасной, что некоторые сходили с ума, опалённые солнечными лучами, и молили о смерти. Но солнце могло убивать их годами, испепеляя слой за слоем восстанавливавшуюся плоть.
Тираны навсегда ушли в подземелье, заключив перемирие с владыками. Бессмысленно было сражаться за то, что больше не могло им принадлежать.
Владыки стали важным союзником, как оплот между тиранами и хранителями, не пожелавшими заключать перемирие. И пусть небесные упрямцы не представляли особой угрозы, их мелкие нападки причиняли тиранам множество неудобств.
Горы невольно оберегали тиранов, а владыки отправляли в источник немало живительных душ.
Несколько сотен лет Лаорт зорко следил за источником, заботясь о том, чтобы тот был полон. Жизнь кипела, бурлила в его голубоватых водах, наполняя сердце тирана умиротворением. И всё же Лаорт скучал по битвам. Наблюдая, как княжич борется из последних сил, призывая пламя Гор, тиран жалел, что не стоит напротив него с обнажённым клинком.
Его размышления прервало появление пса. Белый зверь раболепно распластал по полу свою тушу и полз, поскуливая и виляя хвостом.
- Стожар, - Лаорт снисходительно улыбнулся, позволив псу облизать свои босые ступни. Как вдруг что-то привлекло его внимание. Он приподнялся из кресла и втянул носом запах, идущий из собачьей пасти.
- Кровь девственницы?
Пёс заскулил, вымаливая прощение хозяина, и жалобно распахнул все четыре глаза.
- Владыка не тронул её, - пробормотал Лаорт, поигрывая кончиками пальцев по нижней губе. Это слегка озадачивало. Он привык считать, что владыки совокупляли всех без разбору, но, видать, столетия мирной жизни приструнили их блудный нрав. Или же Лаорт, ослеплённый презрением, судил неверно. Но это кое-что меняло.
- Довольно, Вилчур!
Тиран повернулся к зеркалу и замер в недоумении. Он увидел, как Ирвальд раздвигает мечом расщелину в потолке пещеры. Солнечный свет озарил его измученное лицо в потоках зелёной слизи, и владыка выбрался на поверхность.
Лаорт вскочил с кресла и подбежал к зеркалу, ища глазами Вилчура. Огромное тело паука лежало на дне пещеры. Источник бурлил, принимая новую жизнь.
- Я не думал, что он настолько силён, - восхищённо воскликнул Лаорт, - пожалуй, всё случится несколько иначе…
Ирвальд выполз из расщелины и в изнемозжении упал на траву, жадно глотая чистый воздух. Тело сотрясалось в конвульсиях, а сердце бешено колотилось, готовое выпрыгнуть из груди. Он так и лежал, раскинув руки, пока вечерняя заря не позолотила небо россыпью далёких звёзд. Раны затягивались медленно, но боль стала утихать.
Небо поглотила ночь, густо намешав тёмно-синие краски, и нависла над ним, пристально глядя единственным глазом луны.
Ирвальд почувствовал, как по щеке стекают прохладные капли. Он повернул голову и увидел Юрея. В клюве у ядокрыла было ведро, из которого он поливал владыку. Глаза зверя блестели в лунном свете, взгляд казался туманным. Заметив, что Ирвальд смотрит на него, ядокрыл швырнул ведро на землю и радостно заклекотал, хлопая крыльями.
- Я ещё жив, приятель, - смог прошептать Ирвальд, - помоги… подняться.
Ядокрыл наклонил голову, позволив ему ухватиться за шею, и осторожно поднял. Ирвальд, шатаясь, забрался на него верхом. Ядокрыл неторопливо побрёл к озеру, откуда черпал воду. Ирвальд почуял источник, волосы на голове зашевелились и встали дыбом. Он нетерпеливо сполз со спины ядокрыла и погрузился в озеро целиком.
Вода целила его, наполняя силой разорванные мышцы. Волосы неистово трепетали, поглощая чистую, как утренняя роса, влагу. Ирвальд вынырнул, чтобы глотнуть воздуха, и вновь опустился на дно, позволяя воде вершить своё колдовство.
Уже на рассвете он, наконец, вылез на берег и забылся сном. Верный скакун лежал рядом, не смыкая глаз. Перья его топорщились в бессильной ярости, а клюв скрежетал, сдерживая крик негодования. Он готов был прикончить любую тварь, рискнувшую потревожить сон хозяина, и обитатели долины с опаской обходили озеро стороной.
Ирвальд проспал целый день, а проснувшись, почувствовал, что силы почти вернулись. Он даже сумел рассмеяться и взлохматил перья Юрея на макушке – чего скакун страшно не любил.
- Жаль, что нельзя вернуться и раздобыть трофей. Повесить в обеденной зале, чтоб была охота поменьше жрать.
Ядокрыл возмущённо крикнул и захлопал крыльями, вспушивая волосы владыки.
- Да не бойся, я не стану туда соваться.
Ирвальд присел на корточки и стал начищать меч. Лезвие было покрыто густой кровью паука, успевшей намертво присохнуть. От неё до сих пор исходил смрад, и княжич порадовался, что желудок его был пуст.