Записки из тайника

Некоторое время Ерзин по линии КГБ работал в Государственном комитете по культурным связям с зарубежными странами. В то время комитет возглавлял Георгий Жуков[48]. (Чтобы не путать с нашим маршалом, его имя часто писалось как Юрий.) У Ерзина в комитете был укомплектован штат из оперативных сотрудников КГБ, но в нем служили, да и сейчас служат, офицеры ГРУ. В частности, там работает один полковник из танковых войск (имя его я забыл), который до прихода на службу дважды побывал в Афганистане.

Недавно Ерзина повысили в звании (он стал бригадным генералом) и назначили проректором Университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Почти весь преподавательский состав университета состоит из сотрудников КГБ, и только несколько его профессоров являются добровольными помощниками разведки. Ерзин говорил мне, что носит два головных убора — фуражку начальника отдела КГБ и шляпу проректора. Основная задача этого высшего учебного заведения — готовить пятую колонну для африканских стран. Многие из студентов Университета дружбы народов уже завербованы и теперь работают на советскую разведку. В целях политической подготовки они изучают марксизм-ленинизм, чтобы впоследствии занять руководящие посты в своих государствах. По возвращении на родину выпускники университета первым делом займутся организацией забастовок и демонстраций, направленных на свержение их правительств, и т. д. Во время учебы их хорошо кормят, обувают и одевают. Кроме того, они получают еще и стипендии. Живут иностранные студенты в принципе лучше, чем средний советский студент, — почти на полном содержании Советского государства.

Чтобы лучше понять наших «соседей», достаточно вспомнить что-нибудь из их прошлого и их тесную связь с Хрущевым. Сталин и Берия много зла причинили нашему народу. Об этом мы знали и без хрущевских разоблачений культа личности Сталина. На съезде Хрущев не только «не отмылся» перед всем миром, но еще больше себя запятнал. В злодеяниях, чинившихся в стране Сталиным и Берией, он принимал самое непосредственное участие. Однако и сейчас многие скажут, что при Сталине порядка было больше, а этот дурак Хрущев разрушил все — и промышленность, и сельское хозяйство. Ни минуты не раздумывая, он ликвидировал машинно-тракторные станции. А теперь хочет их восстановить, но боится, что над ним станут смеяться.

У меня есть свои основания ненавидеть КГБ. Мой родственник (брат деда) до войны несколько лет отсидел в тюрьме только за то, что до революции его брат служил в Ставрополе судьей! А брат умер в 1919 году! Я же не поддерживал никакой связи с двоюродным дедушкой, который был генералом, так как боялся испортить себе карьеру. Однажды на дне рождения Варенцова хозяин дома представил меня министру обороны Малиновскому, и тот, в свою очередь, спросил меня: «Вы — родственник генерала Пеньковского?» — «Очень дальний», — ответил тогда я. Когда же Варенцов сообщил Малиновскому, что я служу у Серова (то есть в ГРУ), тот произнес: «О, это очень хорошо. Очень».

Я знал от Варенцова, что наш министр обороны недолюбливает Серова. С поста Председателя КГБ Серова сняли в 1958 году и направили в ГРУ. Сейчас он — заместитель начальника Генерального штаба и одновременно — начальник Главного разведывательного управления. Все в ГРУ недовольны его назначением. Его следовало бы расстрелять вместе с Берией, а не присваивать ему генеральский ранг. Но такое у нас в стране трудно себе представить. У нас рука руку моет.

Являясь офицером Генерального штаба, я тесно общаюсь с генералами и маршалами. Они не перестают удивляться: «Зачем нам этот Серов? Если расстреляли Берию, то почему этого типа не повесили?» В открытую мы такие вещи не говорим, но иногда, вместе выпив, обсуждаем эту тему. Старинная русская поговорка гласит: «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке».

По поводу того, как был расстрелян Берия, ходят разные слухи. Варенцов и Чураев рассказали мне, что его застрелили в подвале штаба Московского военного округа. Выстрел произвел генерал Козлов в присутствии других генералов. В тот день все военные учреждения, принадлежащие Московскому военному округу, оцепили танками и бронированными самоходками, а все войска привели в полную боевую готовность. Ожидалось, что верные Берии части МВД попытаются штурмом взять подвал штаба и освободить его.

Конечно, после Сталина террор в стране пошел на убыль, и в том — заслуга Хрущева. Он освободил тех, кого незаконно держали в заключении, и реабилитировал уже расстрелянных. А их семьи? Те, которых выселили Бог знает куда? Теперь они получили жилье и маленькие пенсии за тех, кого репрессировали. Извините, говорят им, маленькая неувязочка вышла.

В такой ситуации находятся тысячи семей, и в этом легко убедиться. Только представьте, тысячи семей! «Ваших родных оговорили завистники. Мы извиняемся. Вот вам ордер на комнату, вот вам пенсия размером в двести — триста рублей. Извините за нашу маленькую ошибочку». Вот и все.

Ранее Сталин и Хрущев уничтожали людей, словно крыс. Тех, кто оговаривал себя, и тех, кто отрицал свою вину до последней минуты. Теперь уже Хрущев расстреливает людей за спекуляцию и мелкое воровство. «Мы укрепляем социалистическую законность!» — кричат нам.

Русский народ глупый. Он хороший, добрый, но глупый. Наши люди легко дают себя связать по рукам и ногам. Они не могут организоваться. Если бы они смогли создать условия, при которых КГБ не стрелял бы им в спины, то непременно стали бы кричать, что их слишком долго обманывали и что такая власть им уже осточертела. В 1917 году русский царь не внял жалобам своего народа, а Ленин, воспользовавшись всеобщим негодованием, смог совершить в стране вооруженный переворот.

Хрущев хочет оправдать в глазах народа как себя, так и органы КГБ. Он надеется завоевать народную любовь амнистиями и реабилитацией невинно убитых и заживо съеденных крысами. Но люди все прекрасно понимают и говорят: «Опоздали. Мертвых не воскресить. Кому нужна эта реабилитация, если люди уже давно сгнили?»

Когда Хрущев сопровождал Сукарно в поездке по Ленинграду, рабочие города (по-старому — пролетариат Петербурга) кричали на одном митинге: «Да здравствует Сукарно! Катись вместе с Хрущевым куда подальше!» Чураев рассказывал мне, что Хрущев, услышав такие слова, просто обомлел. Он даже не знал, как на это реагировать. «Черт знает что творится, — заключил Чураев, — Сталин ненавидел ленинградскую партийную организацию, но ленинградцы тем не менее предпочли бы Сталина и Молотова. Кого угодно, но только не Хрущева».

Если бы не КГБ и лично Серов, Хрущев никогда бы не стал Верховным Главнокомандующим. Хрущев же обошелся с Серовым в свойственной ему манере. Сместив с руководящих постов большое число сотрудников КГБ и заменив их кадрами из Центрального Комитета и с Украины, он почувствовал себя в полной безопасности. После этого Серов был снят. Ему присвоили звание генерала и направили к нам, в ГРУ. На место Серова Хрущев назначил Шелепина, бывшего первого секретаря Центрального Комитета ВЛКСМ.

Сотрудников КГБ очень много. Они заполонили все. Даже при Сталине их было меньше, чем сейчас. Они осуществляют контроль в армии и особенно в ГРУ. В Государственном комитете по координации научно-исследовательских работ более половины всех руководящих должностей занимают чекисты. На время подготовки к XXI съезду КПСС в Москву были вызваны сотрудники КГБ из провинции. Они стояли на каждом углу, проверяли документы, а по ночам патрулировали город.

Мы очень обрадовались, узнав, что Серова попросили убраться из Англии[49]. Однако англичане так и не узнали, что во время визита Хрущева и Булганина в Англию он все время находился на советском корабле. Оттуда Серов и руководил службой безопасности, охранявшей Хрущева и Булганина.

Люди из КГБ вынудили стать осведомителем даже мою родную тетю. Она работала уборщицей в афганском и итальянском посольствах в Москве. Моя бедная тетя часто приходила к моей матери в слезах и жаловалась, что ей приходится выполнять гнусные поручения. Она занималась подслушиванием, выкрадывала документы, рылась в мусорных корзинах, писала доносы на дипломатов, помогала устраивать против них разного рода провокации и т. д. Тетя часто жаловалась и мне, но это было еще до того, как я поступил на службу в ГРУ. Так что я ничем, кроме совета, помочь ей не мог. Мог только посочувствовать. После того как тетю сократили по причине преклонного возраста, ее начальство запретило ей не только получать от иностранцев подарки ко дню рождения, но даже близко подходить к бывшему месту работы. Если бы все это произошло сейчас, я бы, конечно, смог ей как-то помочь. Теперь я старший офицер службы стратегической разведки и мог бы научить ее разговаривать с сотрудниками КГБ.

48

Некоторое время Жуков работал корреспондентом в Париже. Он оказывал услуги по линии КГБ и на этом поприще добился больших успехов. Когда он вернулся на родину, Хрущев стал активно использовать его для контактов с известными иностранцами, и прежде всего с представителями зарубежных компартий.

49

В 1956 году Серов приехал в Англию для отработки мер безопасности в связи с предстоящим визитом в страну Хрущева. В местной прессе поднялась ужасная шумиха. Серова газеты называли «кровавым мясником». Поэтому, когда в Англию приехал Хрущев, его в составе официальной советской делегации не оказалось.