Шедевр

Я уже открываю рот, чтобы дать ответ, когда мой взгляд привлекает движение на первом этаже. Пусть мельком и всего на долю секунды, но я определенно увидела там человеческую фигуру. С громким криком «Эй!» я бросаюсь вниз вдогонку, но, увы, бег никогда не был моей сильной стороной. В результате я спотыкаюсь на лестнице, и только чудо спасает меня от скатывания по ней кубарем. Полагаясь исключительно на интуицию, я настежь распахиваю двойную дверь и врываюсь в очередную комнату, стены которой увешаны головами чучел различных животных. Но мне некогда сейчас ими любоваться, потому что я отчетливо слышу за следующей дверью удаляющиеся шаги.

Открывшийся моим глазам зал, оказавшийся за дверью, выглядит по сравнению с предыдущей комнатой довольно уныло. Ни тебе обоев, ни камина, вообще ничего. Голые стены, пол и потолок, совсем как в том недостроенном туалете. Зал круглый, и на севере переходит в длинный коридор. Плюс тут еще две двери, что б им пусто было! Точно надо карту нарисовать!

Раздавшийся на дальнем конце коридора смех мгновенно отвлекает меня от созерцания унылости интерьера. Пройдя пару шагов вперед, я поворачиваюсь на звук голоса, ожидая увидеть все, что угодно. Но реальность оказывается не так сурова. Замеревшая в самом его конце, возле створчатых дверей лифта, фигура мужчины приветливо машет мне рукой, безукоризненно копируя мои собственные движения, когда я махала рукой в объектив камеры.

– Не догнала! – в голосе Оскара столько задорного ехидства, будто мы с ним и правда играли в догонялки, а я так и не смогла его нагнать.

Я же смотрю на него во все глаза – когда еще выпадет такой шанс! Мужчина среднего роста, светлые волосы до плеч сзади собраны в «хвостик», строгий костюм, правда, без пиджака, ярко-красный галстук-бабочка, только лица не видно. Его полностью скрывает маска, вроде тех, что носят на венецианском карнавале, только без украшений.

Так и стоим: он – у лифта, я – в круглом зале. И молчим. Наконец, я нарушаю тишину первой.

– Что ты делаешь?

– Ай-ай-ай, – качает головой он. – Жаль, что ты дала мне уйти. Догони ты меня, может, я и рассказал бы тебе что-нибудь интересное.

– Что тебе мешает сделать это сейчас? – интересуюсь я, делая шаг ему навстречу, но Оскар вскидывает руку в предупредительном жесте.

– Не советую подходить ближе, – произносит мой визави, и, словно в подтверждение его слов, из труб, что проходят по потолку коридора, вырывается пламя.

Я резко сдаю назад, потому что его жар чувствуется даже на таком расстоянии, и сквозь языки огня вижу, как Оскар скрывается за дверьми лифта. Вот блин! От досады выть хочется. Но кто же знал, что он появится именно сейчас? Не поймала я его, видите ли! К собственному удивлению, я внезапно осознаю, что всерьез сержусь на этого гостеприимного-хозяина-обожающего-играть-со-своими-гостями-в-кошки-мышки. С трудом поборов желание показать в камеру язык, ибо это будет совсем уж ребячеством, я все же разворачиваюсь и знакомым путем снова направляюсь на балкон, для себя решив сегодня хранить радиомолчание, как бы Оскар ни пытался вызвать меня на разговор. Тем более, что мне теперь снова есть, что писать.

========== Глава 5. Полет к мечте ==========

Динь-динь-динь! И опять три семерки. Нет, ну я так не играю! Скука сплошная. Где вишенки? Где звездочки? Почему всегда эти уже набившие оскомину семерки? Но, несмотря на все эти возмущения, я все равно раз за разом дергаю за рычаг игрового автомата. Как ни странно, он прекрасно работает и без денег, только выпадает всегда джек-пот, никакого разнообразия.

Комната, которую я сегодня избрала под кабинет, больше всего смахивает на миниатюрное частное казино. Хотя рулетки тут нет, да и игровой автомат стоит всего один, но обстановка именно как в казино. Я сижу за круглым столом, попивая из стакана молочный коктейль. Висящая прямо над столом громоздкая люстра с тремя пирамидальными абажурами опять же явно светит вполнакала, но для письма мне хватает и такого света. Бар у меня за спиной с множеством различных бутылей, едва уловимый запах табачного дыма в воздухе. Так и встает перед глазами картина, как какие-нибудь воротилы преступного мира сидели здесь, куря сигары и потягивая бренди, и вели глубокомысленные беседы о политике и бизнесе, хвастаясь друг перед другом своими успехами.

И да, я все еще дуюсь на Оскара за его идиотские шуточки вроде игры в догонялки. И это странно. До этого мне казалось, что я не способна обижаться, тем более по таким пустякам. Бывали случаи, когда меня постигали куда более серьезные разочарования, но я никогда не зацикливалась на своих обидчиках, не валялась бессонными ночами на кровати, придумывая страшные планы мести, а обычно довольно быстро обо всем забывала, переключаясь на другие более интересные дела. А тут вот вам, пожалуйста, сижу и никак не могу побороть собственное ребяческое чувство обиды. Даже не отреагировала на очередную забальзамированную композицию, пока шла сюда.

Оскар, как ни странно, тоже не слишком-то горит желанием со мной разговаривать. Как вчера уехал на лифте куда-то вниз, оставив за собой охваченный пламенем коридор, так больше я его не видела и не слышала. Не исключено, конечно, что его сейчас вообще нет в доме, и он уехал куда-нибудь по своим делам. Или же ждет, что я начну разговор первой. А я молчу из вредности. Вот и получается у нас патовая ситуация.

Закончив переносить свои мысли на бумагу, я с удивлением отмечаю, что до этого казавшаяся ужасно толстой тетрадь исписана уже почти наполовину. Такими темпами придется искать новую. Жаль, конечно, что придется переводить написанный текст в печатный, я жуть как это не люблю. Для меня нет лучшей музыки, чем шелест исписанных страниц.

Просто так сидеть тут тоже не вариант, хотя ой как не хочется вставать с насиженного места. Но надо браться за работу. В конце концов, за этим я тут и нахожусь. Ну, по крайней мере, с моей точки зрения. Интересно, на что Оскар рассчитывал, когда предложил мне условие игры? Думал очаровать меня красивыми словами? Или трагической историей своей жизни? Своим творчеством? Или всем вместе? Нет, не буду отрицать, все это очень интересно и вдохновляюще, как бы аморально ни звучали такие слова, но это вовсе не пробуждает во мне желания пополнить число его жертв, а угрожать или, тем более, применять физическую силу он явно не станет. Или я еще не знаю чего-нибудь «самого главного», которое должно перевернуть мое мировоззрение с ног на голову?

Гоня прочь все эти размышления, ибо они будут мешать мне правильно воспринимать происходящее, я выхожу из мини-казино. Комната за дверью – типичная проходная. Тут нет ничего, кроме пары мягких стульев на резных ножках, столика в углу и кучи маленьких картин на стенах. Я говорю: «почти ничего», но это только потому, что взгляд сразу же приковывает колба с бальзамом. На этот раз она не круглая и висит на потолке, словно диковинная люстра. Композиция проста, но при этом гениальна. Юноша с притороченными к рукам роскошными белыми крыльями, продолжение которых нарисовано на потолке угольно-черной краской, словно летит на них к такому же нарисованному солнцу. Если ты хоть сколько-нибудь знаком с мифами Древней Греции, то без труда поймешь задумку. Икар. Сын Дедала, что на самодельных крыльях пытался спастись с острова Крит. Но солнце растопило воск, которым были скреплены крылья, и он утонул.

– О, ну наконец-то! – раздается из динамика голос Оскара, и в нем слышится такое торжество и самодовольство, словно он только что выиграл у меня миллион долларов. Стало быть, последние размышления я произнесла вслух. – А я уж успел было подумать, что ты намерена молчать до самого конца. Но рад, что ты снизошла до разговора.

Я в ответ лишь фыркаю, словно кошка, которой в морду прыснули водой из пульверизатора. Вы только послушайте его! Снизошла я, понимаете ли! Найдя глазами камеру, я посылаю ей недовольный взгляд.

– Что, теперь ты решил раздражать меня? – интересуюсь я. – Нормальный разговор тебя уже не устраивает?