Шедевр

«Диагностическое заключение Пациента №213.

Комплексные наблюдения за данным пациентом приводят к мнению, что он страдает так называемым Синдромом Дориана Грея на фоне маниакально-депрессивного психоза. По факту, Синдром Дориана Грея официально не является болезнью, но пациент очень бурно и остро реагирует на изменения в своем теле, увядание молодости, поэтому данный синдром – наиболее точное определение. К сожалению, вкупе с маниакально-депрессивным психозом, пациент склонен к неадекватным и опасным поступкам. На данный момент у пациента интерфаза, – так называемое просветление рассудка. Но мы не сможем предугадать его действия, когда она закончится. До интерфазы Пациент №213 вел активное изучение химических бальзамирующих веществ и человеческой анатомии. Несмотря на круглосуточный контроль, пациент умудряется проскальзывать через многие ограничения. Его невероятные коммуникативные качества и способность убеждения могут плачевно сказаться на больнице, если мы не примем более строгие меры.

Доктор Джеральд Йохан».

А вот это уже интересно. Что же получается, Оскар какое-то время провел на лечении в психиатрической клинике? Конечно, тут нет имени, но я почему-то совершенно уверена, что речь здесь идет о нем. Не похоже, что лечение принесло ему пользу, учитывая, что его дом превратился в такой своеобразный музей… Но как же так вышло, что по выходу оттуда его не контролировали? Ничего не понимаю. Просто голова трещит от всех этих мыслей!

Не зная, что конкретно я хочу найти, я еще раз пролистываю документы, внимательно вглядываясь в каждый лист бумаги. Как странно. Ни имени пациента, ни одной даты, указывающей, когда все это происходило. Даже название «Клиника Холлоуман» мне ни о чем не говорит. Скорее всего, какая-то частная, а их разве все упомнишь?

Мда, никаких четких ответов изучение этих бумаг мне не дало. Ну, кроме объяснения некоторых мотивов Оскара. Вроде тяги к красивым людям, дарения бессмертия, отчаянной попытки обмануть время и, на худой конец, ношения этой странной маски. Он отказывается принимать себя таким, какой он есть.

Перечитав текст еще на раз, я хмыкаю и криво улыбаюсь. Да, насчет коммуникативных способностей и силы убеждения этот доктор ни капли не приврал. Я уже успела на себе ощутить подтверждение его слов, потому что всякий раз, как Оскар мне что-то рассказывает, я практически сразу начинаю ему верить. Очень хочу ему верить, разделить его точку зрения, даже если она в корне разнится с моей собственной.

– Как ты вышел оттуда? – спрашиваю я. Хотя Оскар молчал долгое время, не мешая мне знакомиться с документами, я абсолютно уверена, что он на месте и прекрасно меня слышит. – Я же знаю, что тут написано про тебя.

– Как вышел? – переспрашивает он, и в его голосе слышится откровенное веселье. – Даже и не знаю. Попросил, и меня выпустили. Как-то так.

Ну, кто бы сомневался в таком ответе. Иного я и не ждала. Хотя бы потому, что такая версия вполне имеет место быть. А может, все дело в том, что он просто научился настолько хорошо играть в нормальность, что сумел обмануть даже профессиональных врачей. Все может быть. У меня слишком мало информации, чтобы судить.

Хм, синдром Дориана Грея, значит. Не думала, что такой есть. Мысли сами собой перескакивают на книгу Оскара Уайльда. Надо же, и тут Оскар! Бывают же в жизни совпадения! Перечитать что ли? Почему-то я ни на секунду не сомневаюсь, что смогу найти в доме эту книгу. Но вся проблема в том, что я понятия не имею, есть ли тут где-нибудь библиотека, а почитать хочется именно сейчас.

– Эй, Оскар, – зову я. – Где у тебя тут можно найти книги?

– Наверное, в библиотеке, – приходит задумчивый ответ.

– А где библиотека? – нутром чуя какой-то подвох, я все равно задаю следующий вопрос. Хотя не нравятся мне его интонации.

– Наверное, рядом со спальней, – все так же задумчиво тянет он.

– Так там же закрыто, – возмущаюсь я.

– Да, наверное, закрыто, – подтверждает Оскар, а меня уже в который раз посещает желание схватиться ладонью за лицо. Ну, или хорошенько приложиться головой об стену.

========== Глава 7. Дубль два ==========

Так и хочется громко объявить: «ТА-ДАМ!», когда я, наконец, нахожу долгожданный выключатель. Он, как ни странно, оказывается в самом настоящем чулане. Закончив изучать выписки из медицинской карты, я решила не тянуть с этим до завтра, а попытаться открыть замок со сканером сетчатки. Честно говоря, я здорово сомневалась в успехе этого предприятия, но, как ни странно, механический глаз отлично подошел. Правда, я никогда бы не подумала, что за дверью, запертой на столь серьезный замок, может оказаться кладовая. И ладно бы тут были какие-нибудь ценные вещи… Обшарпанные стены, какие-то трубы, маленькие полочки, уставленные пустыми бутыльками, разломанные стулья, старый шкаф, заваленный пустыми коробками и пухлыми томиками каких-то сводов законов. Абсолютно ничего интересного. Но зато тут отыскалась панель, отвечающая за огненный коридор, и я с немалым облегчением выключила эту адскую машину.

Лифт, в котором ранее скрылся от меня Оскар, впечатляет, хотя время и отсутствие должного ухода за поверхностями все же не пошли ему на пользу. Уж не знаю, для чего в лифте нужны окна, зарешеченные роскошными витыми решетками, но смотрятся они вполне органично, пусть и затянуты частично тенетами. Нижняя часть стенок обита красной кожей, на ней местами виднеются дыры и торчит серая набивка. К тусклому свету лампы, не обошедшим стороной и это небольшое помещение, я уже давно привыкла. Кнопок с этажами тут нет, только рычажок, который я, недолго думая, опускаю вниз. С жутким скрежетом, словно кабинка вот-вот оторвется и упадет, лифт все же спускает меня на первый этаж.

Яркий свет закатного солнца буквально ослепляет меня в первую секунду, и я непроизвольно жмурюсь. Легкий ветерок дует мне в лицо, развевая волосы и донося легкий аромат вечерней прохлады. Под ногами тихо шуршит песок, когда я ступаю по дорожке, крутя головой по сторонам. Стало быть, это задний двор. Высокий железный забор, обозначающий границы несметных владений Оскара, уходит чуть ли не за горизонт. Подойдя к воротам, я с любопытством выглядываю наружу. И ничего. Вообще ничего. Ни малейших намеков, где я могу находиться. Неподалеку, правда, есть река, но я понятия не имею, как она называется. Не исключено, что я сейчас вообще где-нибудь на другом конце страны. Ворота, как ни странно, не заперты, и я могу уйти хоть сейчас. Было бы даже забавно посмотреть, как Оскар попытается меня догнать, – я ведь еще так и не взяла реванш в наших догонялках. Но, разумеется, я и не думаю выходить. Мне и тут хорошо. Небольшой крытый колодец по левую руку от меня тут явно как элемент декора. Ради интереса я все же заглядываю внутрь и убеждаюсь, что он вполне рабочий. На дне плещется вода, только нет ни намека на ведро и веревку, чтобы ее достать. Жаль, что у меня нет с собой мелочи, а то непременно бросила бы туда монетку, хотя это и не фонтан. Тут же, на заднем дворе, находится и вход в погреб, запертый на тяжелый навесной замок.

Делать тут решительно нечего, и следующим пунктом моей экскурсии становится гараж. Справа от него есть еще и арочный проход в каменном заборе, ведущий к часовой башне, но я все же делаю выбор в пользу гаража. Вопреки моим ожиданиям, что замок будет неисправен или закрыт, большая красная кнопка тут же приводит в действие механизм, и дверь-жалюзи плавно поднимается вверх.

Картина, представшая моим глазам, убеждает меня, что заглянуть сюда я решила не зря. Я не большой знаток автомобилей, вернее даже будет сказать, что я в них вообще не разбираюсь, но вид красивого спортивного авто всегда повергал меня в экстаз. Вот и сейчас я восхищенно пялюсь на стоящую тут двухместную красную машину без крыши. Сесть бы и покататься, да только кто мне позволит. В глаза бросается номерной знак, и тут же появляются мысли, что будь у меня мой ноутбук, я бы смогла пробить его по базе, но я пресекаю их на корню. Давно уже пора запомнить, что работа осталась в далеком прошлом. Тем не менее, привычки со мной до сих пор, и я не имею ни малейшего представления, как избавиться от этой заразы.