Тонкая грань

Изуру… Йоко никогда не задумывалась, что однажды ситуация может повернуться так, что они скрестят мечи всерьез. Сейчас, оборачиваясь назад, Накамура не чувствовала ничего, кроме какой-то странной досады. Ее сердце не рвалось на части, как это было в случае с Гином, словно жизнь Изуру, с которым они столько лет прожили душа в душу, резко утратила для нее всякую ценность. А досада была лишь оттого, что он позволил ей так просто его убить. Но сейчас было уже поздно раздумывать, чья точка зрения была правильной.

Гин был чертовски прав: каждый человек в этом мире – заложник своих амбиций и принципов. Однако теперь у нее нет ни его, ни Изуру, ни товарищей из Готэй 13, на поверку оказавшихся не такими уж и товарищами, ни Соскэ, к которому она успела привыкнуть, никого. Только Эспада. И сейчас Йоко не хотелось думать о том, что же будет дальше. Она чувствовала себя вымотанной до предела, хотелось упасть там, где стоишь, и лежать, не вставая, с неделю или около того. Для одной ночи событий было как-то слишком, чтобы сходу уложить их все в голове и нормально обмозговать. Ей срочно был нужен отдых.

Одна створка ворот Лас Ночес была вырвана с корнем и валялась на песке, вторая болталась на одной петле и тоже грозилась вот-вот отвалиться. Мощеная камнями дорожка, ведущая от ворот непосредственно к замку, улыбалась Йоко многочисленными широкими трещинами. То тут, то там были глубокие котлованы – явно последствия мощных ударов. В кое-каких местах виднелся даже застеклившийся песок, образовавшийся после попадания особо плотного потока серо.

Окинув взглядом открывшийся ей вид, Йоко невольно вздрогнула. Больше всего Лас Ночес походил на замок-призрак, и от каждого камня, из коих он был сделан, так и веяло какой-то безнадежностью и заброшенностью. Будто никогда не жили здесь арранкары, никогда не было тренировок с Эспадой, утренних и вечерних собраний и попыток, несмотря на все трудности и неурядицы, быть единой командой. Шаги Накамуры отдавались гулким эхом, а на глаза никто не попадался. Часовых на воротах тоже не было, хотя обычно эти арранкары, не отличавшиеся любовью к активным действиям, предпочитали не покидать свой пост. И, несмотря на то, что шла она, и не думая скрывать свою реацу, навстречу ей никто не вышел.

– Где все? – вслух осведомилась Йоко, замерев посреди двора, оглядываясь по сторонам и пытаясь засечь источник хоть чьей-нибудь духовной энергии.

Однако, невзирая на все ее попытки, ни одного арранкара замечено так и не было, будто все они как один просто взяли и съехали куда-то. Такое было вполне возможно, но верилось в подобное с трудом. По сравнению с остальной пустыней, Лас Ночес был куда более уютным и пригодным для жизни местом, а бывшие Пустые успели на своей шкуре почувствовать разницу и привыкнуть к комфорту. В придачу, Заэль бы ни за какие коврижки не бросил свою лабораторию и наработки, тут даже сомнений не возникало. Но тогда почему она сейчас не ощущает даже его?

Не зная, что и думать, Йоко сделала первое, что пришло ей в голову: двинулась в сторону лаборатории Гранца. Не исключено, что он изобрел какой-нибудь барьер, скрывающий его духовную энергию, да так заработался, что забыл его отменить. Хотя это никоим образом не объясняло, куда могли пропасть остальные.

Чередой коротких сюмпо она огибала главное здание комплекса, попутно крутя головой по сторонам и продолжая сканировать пространство вокруг себя. Но фон реацу по-прежнему был девственно пуст, что вызывало у Йоко неосознанную тревогу, сродни той, что охватила ее в момент ранения Нэлиэль. На нее вдруг накатило чувство кромешного безграничного одиночества, и Лас Ночес показался ей невообразимо огромным для нее одной. Но Накамура гнала эти мысли прочь, и без них было тошно.

Медленно, но верно, расстояние до здания лаборатории сокращалось. Постройка с лесом различных труб на крыше не претерпела изменений с того момента, когда Йоко была здесь в последний раз, доводя до ума на пару с ученым Каха Негасьон. Единственным отличием, сразу же бросившимся в глаза, было то, что разноцветный плотный дым из труб не валил. Реацу Гранца по-прежнему не ощущалась, но Йоко это не остановило. Решительно взявшись за ручку, она распахнула дверь настежь. Зловонные испарения, как это случалось обычно, ей в лицо не ударили, и воздух оставался по-прежнему кристально чист.

Петляя коридорами по направлению к главному помещению лаборатории, Йоко частила Заэля последними словами. Ну что ему, в самом деле, стоило сделать в этом здании нормальную планировку, а не лабиринт Минотавра, не заблудиться в котором не поможет никакая нить?

Главный зал встретил ее плотно закрытой дверью, сверху до низу окутанной изящной вязью Кидо, наподобие той, что была на двери медицинского корпуса, в котором ее содержали. Только эта была еще более тонкой и, судя по сложности, более эффективной. Раздумывая, как бы обойти охранную систему и попасть внутрь, Йоко для верности просто толкнула дверь от себя и та, к немалому удивлению Накамуры, с тихим скрипом открылась.

Увиденное в зале повергло Йоко в такой шок, что первые пару минут она просто смотрела на все это широко раскрытыми глазами, отказываясь верить оным. В центре помещения располагалась широкая круглая платформа, озаренная холодным голубым сиянием. От этого подозрительного агрегата в стороны расходились какие-то шланги, трубки и провода, ведущие к не менее странным капсулам, расставленным по периметру комнаты. Один из проводов, самый толстый, был подведен к двери, через которую она только что вошла. Но самой главной достопримечательностью был сам хозяин всего этого добра.

Таким измученным и осунувшимся Йоко его никогда не видела. Казалось, за то время, что они не виделись, ученый постарел на пару десятков лет. Он сильно исхудал, кожа приобрела нездоровый землистый оттенок, волосы, казалось, потускнели, под глазами залегли темные тени, и во всей его фигуре чувствовалась невероятная изможденность и усталость. Заэль сидел в центре этой самой платформы в позе медитации и сохранял полную неподвижность, казалось, даже не дышал.

Отойдя от шока, Йоко несколько секунд раздумывала, стоит ли ей отвлекать Гранца от его таинственных манипуляций или нет. И уже склонялась к первому варианту, как неожиданно он сам будто очнулся. Открыв глаза, он остановил на ней взгляд, и за долю секунду в нем промелькнула такая гамма сменяющих друг друга эмоций, что Накамура окончательно растерялась.

– Наконец-то ты здесь, Йоко.

Голос Заэля звучал глухо и с хрипотцой, а сам он стремительно менялся в лице. Поднявшись на ноги, он слез с платформы, тут же переставшей излучать сияние, и двинулся в ее сторону. Но стоило сделать всего пару шагов, как силы словно разом оставили его, и ученый рухнул на пол. В последний миг Йоко успела его перехватить, проехавшись на коленях по полу и не дав ему удариться лицом. Сейчас, оказавшись в этой комнате, она отчетливо ощущала его реацу и видела, что та опасно близка к критической отметке. А еще она чувствовала и остальных арранкаров. Источники их духовной силы шли из многочисленных капсул, находящихся в помещении, и ощущались как-то странно, нестабильно, словно там были лишь отголоски.

– Что здесь произошло? – спросила она у Заэля, который все еще валялся на полу, уложив голову ей на колени.

Бессмысленный, почти остекленевший взгляд был устремлен куда-то перед собой, словно Гранц не воспринимал вообще ничего и не слышал вопроса. Сил у него, судя по всему, не хватало даже на то, чтобы пошевелиться. Поэтому Йоко не стала настаивать на немедленном ответе, хотя ее душу уже переполнило отвратительное предчувствие, что произошло что-то ужасное и, что хуже, непоправимое, и нет уже никакой надежды.

Пол оказался на удивление холодным, и Накамура в своей нелепой сорочке замерзла минут через пять. Заэль все еще был в отключке, и единственным признаком жизни у него было более-менее стабильное дыхание. Вздохнув и проворчав что-то на тему, что так дело не пойдет, она почти волоком перетащила ученого на единственную в этой комнате кушетку. Сейчас толку от него все равно никакого.