Тонкая грань

Потратив на раздумья несколько секунд, Куросаки наконец-то взял себя в руки.

– Отец, открывай Сенкаймон.

– С вашего позволения, капитан, я тоже пойду, – возникла рядом с ними Йоко. – Там от меня всяко будет больше пользы, чем здесь.

Возражений не нашлось ни у одной из сторон, и все трое решительно вошли во Врата Миров.

Накамура так давно не была в Дангае, что уже начала подзабывать, как он выглядит. И сейчас, оказавшись там, чуть ли не восторженно крутила головой, словно первокурсница академии шинигами, впервые идущая на практику в мир живых. Мрачный коридор, стены и потолок которого были покрыты потоком Корю, ни капли не изменился. Таким Йоко его и помнила, вот только…

– Странно, – нахмурившись, Иссин озадаченно посмотрел по сторонам. – Я не чувствую здесь присутствия Котоцу.

– Того сгустка реацу, похожего на поезд? – уточнил Ичиго.

– Да, – кивнул тот. – Обычно шинигами не могут как-то ему навредить. Но, судя по всему, Айзену удалось уничтожить его.

– Разве это плохо? – удивился Куросаки-младший.

– Будет плохо, если все останется как есть, – ответил его отец. – Но сейчас это даст нам преимущества. Дангай – это мир пропасти, и это не просто слова. Он полностью изолирован от времени и пространства мира живых и Общества душ. Основная задача Котоцу – не давать находящимся здесь душам задерживаться в этом месте надолго. Но сейчас это не важно. Здесь и сейчас я смогу тебя обучить.

– Чему? – Ичиго выглядел очень удивленным. Не то рассказом о Дангае, не то внезапным намереньем отца.

– Финальной Гетсуге Теншо.

– Финальной? – переспросил парень. – Но как? И почему здесь?

– Дангай – это своеобразная прореха в пространстве. Он окружен множеством временных потоков, – пояснил Иссин. – Иными словами, здесь время идет гораздо быстрее, чем в окружающих нас мирах. В две тысячи раз быстрее, если быть точным. Если там проходит год, здесь – две тысячи лет. Сейчас здесь нет Котоцу, который мог бы помешать нам, а это значит, что мы можем использовать данное нам время с толком.

– Правильно ли я понимаю, что вы намерены провести здесь две тысячи часов? – осведомилась Йоко, робко вклинившись в его объяснения.

– Да, – кивнул бывший капитан Шиба. – Если все получится быстрее, мы справимся быстрее. Сможешь ли ты выиграть для нас час реального времени, Накамура?

«Час, да?» – про себя хмыкнула она, но не стала развивать мысль, что они втроем не продержались против Соскэ и десяти минут. В конце концов, она за этим и увязалась за ними, разве нет?

– Смогу, – кивнула Йоко. – Но и вы поторопитесь.

И, не тратя время на дальнейшие разговоры, рванула в сторону Общества душ. Учитывая такие временные перекосы, на счету буквально каждая секунда.

В казармах Десятого Отряда еще никогда не было так тихо и пусто. Да и не только в них. Казалось, весь Сейрейтей вымер, такая по улицам разлилась тишина. Зная, какая битва сейчас идет в мире живых, все обитатели города прониклись общим настроением.

Мацумото раздраженно ставила подписи на ведомостях, которых в её отсутствие скопилось просто огромное количество. Вообще-то она бы предпочла заняться чем-нибудь более стоящим, но выбора не было. Все её друзья сейчас были там, на поле боя, а она, словно какой-то изгой, сидела в четырех стенах и изнывала от беспокойства и безделья. И хотя она прекрасно понимала причины такого решения – в её состоянии нечего делать в мире живых, – настроения это понимание никак не прибавляло. Наоборот, с каждой новой отложенной бумажкой оно падало все ниже.

Когда бумажная работа опостылела окончательно, и Рангику начала подумывать о том, чтобы благополучно сжечь всю эту макулатуру, её словно громом поразило. Расстояние не было помехой, и, кинувшись к окну, она воззрилась вдаль. Там, несоизмеримо далеко, была реацу, которую она бы узнала из тысячи.

И, не контролируя себя, Мацумото в считанные секунды собралась и бросилась прочь из казарм Отряда. Прочь из Сейрейтея. Туда. К нему.

Первым, что увидел Изуру, открыв глаза, было пронзительно-голубое небо, настолько чистое и бескрайнее, что один лишь его вид позволял хотя бы на короткое время забыть о том ужасе, что царил вокруг. Перед глазами вновь пролетело несколько черных лепестков, но Кира лишь отмахнулся от них, проклиная себя последними словами, что допустил подобный промах.

Попытавшись подняться, он не без удовольствия заметил, что отказываться ему служить тело не собирается. Уже легче. Оставалось только надеяться, что он не провалялся без сознания слишком долго, и еще есть шанс хоть что-то исправить. Приняв сидячее положение, Изуру огляделся по сторонам. Рядом по-прежнему чародействовала Нанао, старательно залечивая рану за раной. Увидев, что он пришел в себя, девушка сдержанно улыбнулась.

Йоко, разумеется, бесследно исчезла, но он прекрасно знал, куда она пошла.

– Ты быстро очнулся, – заметила Нанао, одарив его еще одной улыбкой. – Йоко ушла всего пятнадцать минут назад и перед уходом настоятельно просила меня не отпускать тебя следом за ней. Но, думаю, если ты постараешься, то сможешь её нагнать. А я была слишком поглощена работой, чтобы заметить твой уход.

Изуру ощутил неимоверный приступ благодарности. Меньше всего ему сейчас хотелось выяснять отношения еще и с Исе. Но лейтенант Восьмого Отряда всегда слыла девушкой крайне благоразумной и понимающей. Мысленно пообещав отплатить ей этот долг, Кира без промедления вынул Вабиске из ножен и вонзил его в материю пространства, открывая Сенкаймон. Нельзя было терять время.

Накамура неслась как угорелая, выходя из одного сюмпо и моментально уходя в новое. Дангай быстро подошел к концу, и, вновь ступив на территорию Общества душ, Йоко на миг ослепла от невыносимо яркого солнечного света.

Вид заасфальтированных дорог, автомобилей и многоэтажек смотрелся на территории Руконгая непривычно и неуместно, но Йоко оставила сей факт без комментариев. Собственно, она не замечала вокруг себя почти ничего, целенаправленно двигаясь в направлении реацу Соскэ. Тот перемещался медленно, едва ли не лениво, то ли гоняясь за кем-то в стиле маньяков из малобюджетных фильмов ужасов, то ли просто видами любуясь.

Она вышла из сюмпо посреди широкой улицы как раз в тот момент, когда духовная энергия Айзена всколыхнулась и стала нестабильной, но не угасла. А когда картинка перед глазами стала четкой, Йоко увидела, что же стало причиной невероятной перемены его духовного фона.

Соскэ, к этому моменту обзаведшийся длинными волосами и глазами, едва ли похожими на человеческие, стоял напротив Гина с огромной дырой в груди и смотрел на Ичимару так, словно впервые увидел его. Долго это, впрочем, не продлилось, и миг спустя его тело грузно рухнуло на мостовую. Пришедшие на смену знакомым карим серо-голубые глаза с фиолетовыми белками все так же ошарашено и неверяще смотрели в пустоту.

Уж чего Йоко ожидала увидеть, но только не такого. И вся гамма охвативших её эмоций вылилась всего в несколько коротких слов.

– Ну нихрена ж себе…

Гин не обратил на её восклицание никакого внимания, неотрывно глядя на черную сферу, которую сжимал в руке. Не узнать в ней Хоугиоку было невозможно.

И только спустя несколько долгих секунд, когда Накамура отошла от шока от увиденного, до нее дошло, что реацу Соскэ и не думала угасать, несмотря на полученные повреждения. Скорее уж наоборот стала еще плотнее и разрушительнее. Нечеловеческий вопль был наверное слышен во всех уголках Каракуры, а из лежащего на асфальте тела вырвалась такая волна реацу, что едва не смела стоявших неподалеку Йоко и Гина.

Судя по выражению лица, Ичимару был здорово озадачен подобным поворотом. Тем не менее, не сговариваясь, они оба отскочили на относительно безопасное расстояние, с растущим изумлением наблюдая за происходящими с Айзеном метаморфозами. Буквально на глазах страшная рана затягивалась, а в небо ударил столб реацу. Несколькими секундами позже глазам Гина и Йоко предстало новое обличие Айзена. Его одежда превратилась в длинный белый балахон. На лбу словно открылся третий глаз, а за спиной выросли огромные крылья, как у бабочки.